— Вот это да! Высший класс! — воскликнула она, уставившись на вытащенные из корзины шоколадные трюфели, банку черной икры, гусиный паштет и пакетики с тонкими ломтиками поджаренного хлеба.
«Не буду есть, — подумала про себя Джесс. — Ничего из этого не хочу».
Будучи вполне довольной картофельной запеканкой и черносливом, Джесс находила корзину Виктории слишком роскошной и даже неприличной. Когда же Виктория достала бутылку шампанского и принялась ее откупоривать, Джесс, несмотря на свое тайное пристрастие к шипучим винам, решила, что ничто на свете не заставит ее сделать и глотка.
— Но ты не можешь! — воскликнула в ужасе вечно законопослушная, жутко боявшаяся администрации Катриона. — Ты ведь не собираешься пить?
Виктория развернула золотую обертку вокруг горлышка бутылки и раскрутила проволоку, стягивающую пробку.
— Почему бы нет?
— А вдруг кто-нибудь увидит? — вытаращив от изумления глаза, прошептала Катриона.
Виктория улыбнулась.
— Что ж, предложу ему стаканчик.
— Но нам же нельзя! Каждый, кто… — Катриона безнадежно взмахнула рукой в сторону корзины. — Они же…
— Что «они же»? — без особого интереса переспросила Виктория.
Пробка вылетела из бутылки, подобно ружейному выстрелу, и Катриона испуганно замахала руками. Глядя на нее, можно было подумать, что она вот-вот полезет от страха под кровать.
— Да заткнись ты, Кэт! — в полнейшем восторге воскликнула Гвиннет. — Боже праведный, да это же самое настоящее шампанское!
Гвиннет блаженно наблюдала за тем, как Виктория, достав из корзины четыре бокала, наполнила их вином и пустила по кругу.
— Салют! — произнесла тост Виктория Рейвн. — Прошу прощения, что безо льда.
«Выглядит так, будто это она встречает нас, а не „наоборот“, — беспомощно подумала Джесс.
Глядя на свои пальцы, сжимавшие ножку бокала, Джесс поняла, что в их жизни началось что-то, чего они не в силах остановить, и вдруг услышала собственный голос, произносящий «Салют!», и хрустальный звон своего бокала от прикосновения к бокалу Виктории.
Глава 3
Ни один инопланетянин не смог бы так очаровать подруг, как это удалось Виктории Рейвн. Она абсолютно во всем отличалась от них и обладала, казалось, просто мистическим обаянием. Почти каждый вечер все четверо собирались после ужина в комнатке Виктории, не исключая и Джесс, которая, несмотря на всю свою досаду, никак не могла оставаться в стороне.
Девушки разбирали великолепные наряды Виктории — у нее был самый богатый гардероб во всей школе.
Она носила золотые часы с бриллиантами от Картье и драгоценности Настоящие взрослые драгоценности, а не обычный для Твайнхема искусственный жемчуг и амулеты.
В особенности же подругам нравилось кольцо Виктории с огромным пурпурным камнем.
— Тебе не разрешат носить здесь такое кольцо, — предупредила Джесс. — Отберут и будут хранить в сейфе.
— Еще чего! Не посмеют.
И было ясно, что так оно и будет.
Подруги изумленно разбирали книги Виктории, все в кожаных переплетах ручной работы — книги из знаменитой библиотеки беспутного отца Виктории. Тут были: «В поисках утраченного времени» Марселя Пруста («Она на самом деле прочла это, — выдохнула Катриона, — все прочла»); полное, нецензурированное издание «Тысячи и одной ночи»
(«Понятия не имела, что тут могут быть такие грязные истории!») и двухтомное издание «Декамерона» Боккаччо в итальянском оригинале («Она говорит на итальянском!» «А еще на французском, испанском и немецком», — сухо добавила Джесс).
Вскоре стала очевидной и не правдоподобно блестящая подготовка Виктории и по другим предметам.
— Ничего не понимаю, — призналась Гвиннет в конце первой недели. — Ведь ты никогда не ходила в школу.
Виктория улыбнулась:
— Мы могли изучать предметы, по-настоящему важные и нужные, а не только то, что считала бы необходимым какая-нибудь старая дева среднего сословия. В нашем распоряжении была библиотека Скарсдейла и все время мира.
Особенно зимой…
— Почему зимой?
— Потому что зимой на улице темнеет уже в три часа дня, — подивилась невежеству подруг Виктория. — Видите ли, в Данлевене нет электричества Там всегда было темно и холодно. Ужасно холодно Нам с Танкреди, чтобы хоть как-то согреться, приходилось ложиться в постель в пять часов.
Единственным источником света у нас были свечи. Мы придумывали игры на концентрацию внимания и тренировку памяти, потому что не могли читать, учили друг друга французскому, немецкому и латыни, запоминали массу стихов (Танкреди знает наизусть всю «Энеиду»). Летом светло почти до полуночи, и тогда мы все время читали. — Виктории было забавно наблюдать ошеломленные лица внимавшей ей троицы. — Что еще? Да, у нас не было ни радио, ни телевизора.
Виктория покопалась в своей великолепной итальянской кожаной сумочке, достала оттуда пачку сигарет «Балканское собрание» с золотым ободком, откинулась на подушку, скрестив свои изящные лодыжки, и с удовольствием закурила.
Джесс смотрела на эту искушенную молодую женщину в платье от Жана Муара, потягивающую тонкую черную сигаретку, и думала о двух детях, убивающих бесконечные темные часы зимней ночи, перешептываясь на латыни в холоде каменной спальни.
Катриона пересекла комнату, открыла окно пошире и с опаской выглянула из-за голубой занавески во двор.
— Если сюда кто-нибудь придет, он наверняка учует запах дыма.
Виктория пожала плечами.
— Думаю, что да. Если осмелится войти. — Она протянула пачку Гвиннет:
— Хочешь попробовать?
Другой вечер.
Гвиннет, привалившись к спинке кровати, безуспешно пытается научиться пускать ровные колечки дыма, как это замечательно получается у Виктории.
— А у тебя есть фото брата? — с надеждой в голосе спросила она.
Всем троим ужасно хотелось узнать как можно больше о Танкреди.
— Как думаешь, он красивый? — еще раньше спрашивала Гвиннет у Джесс. — Если он хоть чуточку похож на Викторию, то наверняка красивый.
Джесс же страшно заинтриговал замок Данлевен, представлявшийся ей суровой крепостью, построенной на черной неприступной скале, с запутанными коридорами, ржавыми крючьями, торчащими из стен, и омываемой ледяным северным горным дождем, потоками грязных струй стекающим по каменным стенам полуметровой толщины. Неприступный, мрачный, холодный замок…
— После смерти Скарсдейла у нас остались кое-какие деньжата, и мы первым делом установили центральное отопление.
Виктория никогда не называла графа отцом. Когда же девушки спросили ее, почему отец для нее только «Скарсдейл», она ответила:
— А что тут удивительного? Не могу я думать о нем как об отце. Я вообще его едва знала. Он оставил нас в Данлевене и больше там не появлялся.
Викторию и Танкреди привезли в Данлевен после смерти их матери, четырнадцать лет назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96