– Ты можешь в это поверить?
Но даже эта шокирующая информация не пробилась сквозь пелену, окутавшую её сознание.
– Это ужасно, – вот все, что она сказала. – Ты не принесешь вечером аспирин? Моя голова раскалывается.
– Конечно.
Возвращаясь домой, я купила большую склянку с аспирином и экземпляр вечерней газеты. Двойное убийство освещалось на первой странице, там были большая фотография растерянной, плачущей Джинны и два маленьких снимка Полетт и Роуз. DEUX FEMMES BRUTALEMENT ASSASSINEES! – сообщал заголовок «Пари-суар». Согласно заметке мотивы убийства оставались неясными, и хотя полиция не исключала ограбление, возможно, речь шла о преступлении во имя страсти.
Мистер Иэн Ф. Николсон, директор известного коммерческого банка, согласно газете, прервал свою деловую поездку в Цюрих и вернулся в Париж, узнав сегодня утром о трагическом происшествии. Он сотрудничал с уголовной полицией, помогая ей найти подсказку относительно того, кто пожелал убить красивую светскую женщину и английскую гувернантку её дочери.
В газете не было намеков на то, что женщины предавались лесбийской любви перед нападением убийцы. Однако, по словам мадам Терезы, это упоминалось по радио. Странно. Никто из жертв не стал объектом изнасилования со стороны убийцы, замаскировавшегося под доставщика цветов и не оставившего отпечатков пальцев. «Очень профессиональная работа, написал репортер, почти восхищаясь мастерством Харри. – Крайне загадочное дело.»
– Несколько минут тому назад звонил Иэн, – сказала Ева, когда я вошла в её спальню. – Он обещал перезвонить в течение часа.
– Каким тебе показался его голос?
– Очень взволнованным, но Иэн старался держать себя в руках. Он ведь англичанин. Он очень хотел поговорить с тобой.
– Должно быть, он находится в состоянии шока, – сказала я; телефон в гостиной снова зазвонил. – Извини меня, это, вероятно, Иэн.
Это действительно был он.
– Шоффе, дорогая… – Его голос был напряженным, сдавленным. – Это просто невообразимый кошмар. Я провел полдня в полиции и до сих пор не могу поверить в реальность случившегося. Кому понадобилось совершить такое ужасное преступление?
Почему все спрашивают меня?
– Несомненно, это дело рук маньяка.
– Несомненно.
– Я не могу выразить, как я сочувствую тебе, Иэн. Откуда ты звонишь?
– Из дома, дорогая.
– Ты не считаешь, что тебе следует быть более осторожным, разговаривая по телефону? В данных обстоятельствах?
– Что ты имеешь в виду? Я определенно не убивал их. О, Господи. – Он тихо заплакал. – Ты знаешь, что негодяй украл очень дорогое колье с рубином, принадлежавшее Полетт? Но полиция не считает ограбление истинным мотивом преступления. Они думают, что это – всего лишь дымовая завеса.
– И что за ней скрывается?
– Ревность. Ревнивый любовник.
– Чей именно?
– Моей жены или Роуз.
– Но я не понимаю. Даже если одна из женщин имела любовника, почему он должен был ревновать?
– О, Господи, – снова произнес Иэн. – Все хуже, чем ты предполагаешь. Полетт и Роуз находились в любовной связи, этот сумасшедший узнал это и пришел в ярость. Во всяком случае, это версия полиции. Поэтому они не купились на имитацию ограбления.
– Полетт и Роуз? Но газеты ничего об этом не сообщали – во всяком случае, «Пари-суар».
– Знаю. По просьбе полиции пресса пока что не раскрывает лесбийский аспект истории. Полиция считает, что её работа облегчится, если убийца будет думать, что ищут просто грабителя, похитившего драгоценности. Я не знал о их любовной связи.
Я заколебалась и едва не сказала ему о радиосообщении, услышанном мадам этим утром. Он и так был достаточно взволнован.
– Как Джинна? – спросила я наконец.
– Врач дал ей слабое успокоительное, я нанял нянек для круглосуточного дежурства. Она все ещё в шоке. Она проснулась в тот момент, когда преступник покидал квартиру. Слава Богу, что она не встала с кровати раньше. Он мог убить и её.
– Право, Иэн, по-моему, нам не следует продолжать этот телефонный разговор. Ради тебя.
В трубке надолго воцарилась тишина. Не знаю, плакал он или просто сидел в опустевшей квартире – человек, чья жизнь перевернулась за одну ночь. Несчастный, разъяренный, агонизирующий мужчина, который в эту горестную минуту мог обратиться только ко мне.
– Я хочу видеть тебя, Шоффе.
– Я тоже хочу тебя видеть, но, думаю, будет разумней, если мы немного подождем. Полиция обязана включить тебя в список подозреваемых. Возможно, они прослушивают твой телефон.
– Мне плевать. Я невиновен и хочу видеть тебя. – Он помолчал в нерешительности. – Я люблю тебя, Шоффе. До этой минуты я не понимал, как сильно люблю тебя.
– Я тоже тебя люблю.
Мы договорились встретиться и пообедать завтра вечером у меня. Это будет первая еда, которую я приготовлю моему будущему мужу. Я задумалась о том, что мне подать на стол.
20
Положив трубку, я решила приготовить что-нибудь для нас с Евой. Поскольку у нас закончились бакалейные изделия, мы обойдемся омлетом. Но у меня наконец-то пропал аппетит. Обычно в это время дня я умирала от голода, а сейчас меня беспокоила ноющая боль в желудке. Я много думала о Харри, о том, что он делает, что чувствует теперь, когда все закончилось. Испытывает ли он сожаление? Я – нет.
Ева тоже не слишком проголодалась. Я смешала две порции «кампари» с содовой и принесла их в спальню. Моя соседка все ещё читала газету и уже добралась до седьмой страницы.
– Пей медленно, – сказала я. – И ничего не говори. У тебя появится аппетит.
Она перевернула страницу, и я увидела внизу маленький заголовок: «АНГЛИЙСКАЯ АКТРИСА ПОЛУЧИЛА ТРАВМУ НА СЪЕМОЧНОЙ ПЛОЩАДКЕ.» С полосы на меня смотрела жена Харри, Сара Эймс, лицо которой я запомнила по двум фильмам Рэнка.
– Дай мне это.
К изумлению Евы, я выхватила газету из её рук. По данным информационного агентства «Пари-суар», Сара Эймс была выброшена лошадью из седла во время съемок последней сцены фильма «Хорошенькое дельце». Актриса скатилась со склона холма. Ее немедленно доставили в больницу «Ливанский кедр», где группа специалистов диагностировала серьезное повреждение позвоночника. Врачи сомневались в том, что мисс Эймс сможет когда-либо ходить. Режиссер фильма не смог объяснить причину несчастного случая. Он заявил, что мисс Эймс ездила на этой лошади в течение всего периода съемок, животное было обучено для работы в кино, а сама актриса была опытной наездницей. В конце заметки упоминалось, что Сара Эймс замужем за своим американским менеджером, Харри Маринго, в настоящее время улетевшим по делам в Париж.
– В чем дело? – спросила Ева, пристально глядя на меня. – Ты побледнела.
Я пробормотала что-то насчет того, что Иэн участвует в важной финансовой сделке, связанной с Сарой Эймс, и что теперь проект не состоится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126
Но даже эта шокирующая информация не пробилась сквозь пелену, окутавшую её сознание.
– Это ужасно, – вот все, что она сказала. – Ты не принесешь вечером аспирин? Моя голова раскалывается.
– Конечно.
Возвращаясь домой, я купила большую склянку с аспирином и экземпляр вечерней газеты. Двойное убийство освещалось на первой странице, там были большая фотография растерянной, плачущей Джинны и два маленьких снимка Полетт и Роуз. DEUX FEMMES BRUTALEMENT ASSASSINEES! – сообщал заголовок «Пари-суар». Согласно заметке мотивы убийства оставались неясными, и хотя полиция не исключала ограбление, возможно, речь шла о преступлении во имя страсти.
Мистер Иэн Ф. Николсон, директор известного коммерческого банка, согласно газете, прервал свою деловую поездку в Цюрих и вернулся в Париж, узнав сегодня утром о трагическом происшествии. Он сотрудничал с уголовной полицией, помогая ей найти подсказку относительно того, кто пожелал убить красивую светскую женщину и английскую гувернантку её дочери.
В газете не было намеков на то, что женщины предавались лесбийской любви перед нападением убийцы. Однако, по словам мадам Терезы, это упоминалось по радио. Странно. Никто из жертв не стал объектом изнасилования со стороны убийцы, замаскировавшегося под доставщика цветов и не оставившего отпечатков пальцев. «Очень профессиональная работа, написал репортер, почти восхищаясь мастерством Харри. – Крайне загадочное дело.»
– Несколько минут тому назад звонил Иэн, – сказала Ева, когда я вошла в её спальню. – Он обещал перезвонить в течение часа.
– Каким тебе показался его голос?
– Очень взволнованным, но Иэн старался держать себя в руках. Он ведь англичанин. Он очень хотел поговорить с тобой.
– Должно быть, он находится в состоянии шока, – сказала я; телефон в гостиной снова зазвонил. – Извини меня, это, вероятно, Иэн.
Это действительно был он.
– Шоффе, дорогая… – Его голос был напряженным, сдавленным. – Это просто невообразимый кошмар. Я провел полдня в полиции и до сих пор не могу поверить в реальность случившегося. Кому понадобилось совершить такое ужасное преступление?
Почему все спрашивают меня?
– Несомненно, это дело рук маньяка.
– Несомненно.
– Я не могу выразить, как я сочувствую тебе, Иэн. Откуда ты звонишь?
– Из дома, дорогая.
– Ты не считаешь, что тебе следует быть более осторожным, разговаривая по телефону? В данных обстоятельствах?
– Что ты имеешь в виду? Я определенно не убивал их. О, Господи. – Он тихо заплакал. – Ты знаешь, что негодяй украл очень дорогое колье с рубином, принадлежавшее Полетт? Но полиция не считает ограбление истинным мотивом преступления. Они думают, что это – всего лишь дымовая завеса.
– И что за ней скрывается?
– Ревность. Ревнивый любовник.
– Чей именно?
– Моей жены или Роуз.
– Но я не понимаю. Даже если одна из женщин имела любовника, почему он должен был ревновать?
– О, Господи, – снова произнес Иэн. – Все хуже, чем ты предполагаешь. Полетт и Роуз находились в любовной связи, этот сумасшедший узнал это и пришел в ярость. Во всяком случае, это версия полиции. Поэтому они не купились на имитацию ограбления.
– Полетт и Роуз? Но газеты ничего об этом не сообщали – во всяком случае, «Пари-суар».
– Знаю. По просьбе полиции пресса пока что не раскрывает лесбийский аспект истории. Полиция считает, что её работа облегчится, если убийца будет думать, что ищут просто грабителя, похитившего драгоценности. Я не знал о их любовной связи.
Я заколебалась и едва не сказала ему о радиосообщении, услышанном мадам этим утром. Он и так был достаточно взволнован.
– Как Джинна? – спросила я наконец.
– Врач дал ей слабое успокоительное, я нанял нянек для круглосуточного дежурства. Она все ещё в шоке. Она проснулась в тот момент, когда преступник покидал квартиру. Слава Богу, что она не встала с кровати раньше. Он мог убить и её.
– Право, Иэн, по-моему, нам не следует продолжать этот телефонный разговор. Ради тебя.
В трубке надолго воцарилась тишина. Не знаю, плакал он или просто сидел в опустевшей квартире – человек, чья жизнь перевернулась за одну ночь. Несчастный, разъяренный, агонизирующий мужчина, который в эту горестную минуту мог обратиться только ко мне.
– Я хочу видеть тебя, Шоффе.
– Я тоже хочу тебя видеть, но, думаю, будет разумней, если мы немного подождем. Полиция обязана включить тебя в список подозреваемых. Возможно, они прослушивают твой телефон.
– Мне плевать. Я невиновен и хочу видеть тебя. – Он помолчал в нерешительности. – Я люблю тебя, Шоффе. До этой минуты я не понимал, как сильно люблю тебя.
– Я тоже тебя люблю.
Мы договорились встретиться и пообедать завтра вечером у меня. Это будет первая еда, которую я приготовлю моему будущему мужу. Я задумалась о том, что мне подать на стол.
20
Положив трубку, я решила приготовить что-нибудь для нас с Евой. Поскольку у нас закончились бакалейные изделия, мы обойдемся омлетом. Но у меня наконец-то пропал аппетит. Обычно в это время дня я умирала от голода, а сейчас меня беспокоила ноющая боль в желудке. Я много думала о Харри, о том, что он делает, что чувствует теперь, когда все закончилось. Испытывает ли он сожаление? Я – нет.
Ева тоже не слишком проголодалась. Я смешала две порции «кампари» с содовой и принесла их в спальню. Моя соседка все ещё читала газету и уже добралась до седьмой страницы.
– Пей медленно, – сказала я. – И ничего не говори. У тебя появится аппетит.
Она перевернула страницу, и я увидела внизу маленький заголовок: «АНГЛИЙСКАЯ АКТРИСА ПОЛУЧИЛА ТРАВМУ НА СЪЕМОЧНОЙ ПЛОЩАДКЕ.» С полосы на меня смотрела жена Харри, Сара Эймс, лицо которой я запомнила по двум фильмам Рэнка.
– Дай мне это.
К изумлению Евы, я выхватила газету из её рук. По данным информационного агентства «Пари-суар», Сара Эймс была выброшена лошадью из седла во время съемок последней сцены фильма «Хорошенькое дельце». Актриса скатилась со склона холма. Ее немедленно доставили в больницу «Ливанский кедр», где группа специалистов диагностировала серьезное повреждение позвоночника. Врачи сомневались в том, что мисс Эймс сможет когда-либо ходить. Режиссер фильма не смог объяснить причину несчастного случая. Он заявил, что мисс Эймс ездила на этой лошади в течение всего периода съемок, животное было обучено для работы в кино, а сама актриса была опытной наездницей. В конце заметки упоминалось, что Сара Эймс замужем за своим американским менеджером, Харри Маринго, в настоящее время улетевшим по делам в Париж.
– В чем дело? – спросила Ева, пристально глядя на меня. – Ты побледнела.
Я пробормотала что-то насчет того, что Иэн участвует в важной финансовой сделке, связанной с Сарой Эймс, и что теперь проект не состоится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126