– Ты хочешь сказать, что находишься в этой постели только потому, что Харри не пригласил тебя в свою?
Она покраснела от справедливости его упрека.
– Не представляй все так грубо. Это не так.
Ему хотелось тряхнуть её, ударить по лицу.
– Ведь правда, Алексис? В чем причина? Скажи мне, не стесняйся.
– Ты мне очень нравишься. Этой ночью ты был так нежен. Все было чудесно.
– Это звучит скучно.
– Пожалуйста, Том. – Она положила руку ему на плечо. – Не надо меня ненавидеть. Я лишь стараюсь говорить правду. Не хочу тебе лгать.
– Я бы предпочел услышать ложь.
– Не думаю.
Он отступил.
– Может быть, ты права.
– Я бы тоже предпочла, что ты не лгал, – сказала она. – Если тебе что-то известно о Харри, скажи мне.
У него снова сжалось сердце.
– Мне нечего сказать.
– Зато мне – есть.
– Да? – Он постарался придать голосу небрежное звучание. – И что же?
– В начале вчерашнего вечера я забралась в комнату Харри. Перед тем, как мы отправились обедать. Я увидела пустую бутылку «перно», два бокала, две смятые подушки. Что происходит, Том? У Харри есть подружка?
Том начал делать приседания на кровати.
– Тебе предстоит узнать многое об алкоголиках – вот все, что я могу сказать.
Она, похоже, искренне заинтересовалась.
– Например?
– У них бывают странные привычки, – сказал он в промежутке между вдохами. – Например, они порой пользуются одновременно двумя бокалами. Понимаешь, они забывают, где поставили первый, поэтому идут за вторым. Третьим. Восьмым. Иногда комната Харри выглядит так, словно накануне там кутили двадцать человек. Ты удовлетворена моим ответом?
– Отчасти.
Том замер, не закончив приседание.
– Неужели тебя всерьез занимает тайна двух бокалов? Не может быть, чтобы ты до сих пор думала об этом.
– Они оба были использованными, – неуверенно сказала она.
– У Харри нет подружки. Просто он – человек, который пьет из двух бокалов, спит на двух подушках и, вероятно, проснется сегодня с парой голов. И довольно об этом!
– Тебе ни к чему так сердиться.
Но он сердился. На себя. Сердился, испытывал растерянность, был не в ладах с самим собой. Хотел сказать Алексис, что Харри потерял к ней интерес и боялся её приезда. Что, если называть вещи своими именами, драгоценный братец разлюбил её. В другой ситуации Том не колебался бы и секунды, но тут была одна проблема.
Том боялся, что Харри отомстит ему, сказав Алексис об их гомосексуальной связи, продолжавшейся эти последние одинокие месяцы (такими они теперь казались Тому). Он не хотел, чтобы Алексис знала об этом. Он боялся, что она узнает правду, заранее испытывал стыд. Она сочтет его полным ничтожеством. И тогда он окончательно потеряет её.
Это непременно произойдет, если он не сумеет оправдать свое гомосексуальное поведение и доказать Алексис, что мотивы его действий были чисто корыстными. Что он осуществлял план, способный не только обелить его, но и сделать героем в её глазах. Тогда Харри может говорить ей что угодно, и это не будет иметь значения. Но что это за план? Он должен быть чертовски хорошим. Оригинальным. Блестящим.
– Том, в чем дело? – спросила Алексис. – У тебя такое странное лицо.
– Я думаю.
– О чем?
– О нас с тобой.
– Расскажи.
Он не мог. Куда бы ни сворачивали его мысли, все дороги вели к Харри. Том помнил обрывок их беседы, состоявшейся накануне приезда Алексис. Харри вкрадчиво произнес:
"Мы неплохо проводим время вдвоем, верно?"
Это время было ужасным, понял сейчас Том. Во всяком случае, с его точки зрения. Но, очевидно, Харри так не считал, он хотел продолжать их отношения. Он сам сказал это. Однако признался, что не хочет бросать Алексис. Он словно ощущал себя связанным с нею старой клятвой о том, что они станут летними людьми. Старой детской мечтой. Иначе почему бы Харри утверждал, что Алексис по-прежнему любит его, что он имеет преимущество во времени перед Томом в отношении её чувств?
Почти сорок три года, торжествующе сказал тогда Харри.
Том растерянно покачал головой.
Харри хотел иметь преимущество перед Томом в отношении Алексис. И одновременно преимущество перед Алексис в отношении Тома! Черт возьми, чего он добивается? Это казалось абсурдом. Чем-то нелепым. Тому пришла в голову ужасная мысль.
Харри хотел их обоих.
– Что случилось? – спросила Алексис. – Ты побелел.
– Мне страшно.
Но паника быстро прошла, он почувствовал, что кровь возвращается к его лицу, услышал биение сердца, ощутил искривившую губы улыбку.
– Почему? – спросила Алексис.
Том хотел ответить, но мысли крутились в его голове так быстро, что он не мог говорить связно. Он попытался сначала навести в них порядок. Он скажет Алексис о деньгах, деньгах Харри, и о том, как позволил Харри использовать его физически, потому что разработал план (да, это то, что требуется!). Для осуществления этого плана они оба должны некоторое время потакать причудливым сексуальным желаниям Харри. Потом – Том мысленно усмехнулся – потом никакого Харри не будет.
– Я боюсь, что нам, возможно, придется позволить Харри добиться
Не успев объяснить, что он имеет в виду, Том услышал, как в дверь тихо постучали. Дверь открылась, и в комнату вошел сам Харри. Когда он увидел интимную сценку, его лицо медленно расплылось в улыбке.
– Добиться? – Харри потер покрасневшие глаза. – Пока что я добился только того, что проснулся с жесточайшим похмельем. Если это можно назвать достижением. О чем вы говорите?
– Ни о чем, – сердито ответил Том.
Он был возмущен бесцеремонностью Харри. Подслушать их беседу, а потом ввалиться без приглашения! Каков наглец! Том почувствовал, что дрожит от ярости.
– Знаешь, – обратился Харри к Алексис, – с косой ты очень похожа на индеанку. Muy india, muy bonita. Я уже сто лет не видел, чтобы ты заплетала так волосы. Тебе это очень идет.
Вместо того, чтобы выразить недовольство вторжением брата и прогнать его отсюда, она сказала:
– Мне сегодня приснились мы оба. Мы снова стали детьми и катались на коньках по замерзшему озеру. Помнишь, какими холодными были зимы?
Харри сел на край кровати со стороны Алексис, совершенно не замечая Тома.
– Конечно, помню. Мы обмораживали носы. Да, то были дни невинности.
Тому показалось, что он просто не существует. Они не замечали его. Они ушли в свой собственный мир кровного родства, где нет места посторонним. Брат и сестра, друзья детства, любовники в зрелости, убийцы.
Том хотел убить Харри.
Он только сейчас осознал, как сильно хочет этого. И не только для того, чтобы безраздельно владеть Алексис, хотя этот момент был важным. Но не менее существенными были деньги, которые достанутся ему и Алексис, если Харри умрет. Он и Алексис – единственные наследники. Харри сам сказал ему это вскоре после приезда Тома в Испанию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126