Кто-то из господ раньше работал в вытрезвителе и на всю жизнь усвоил варварские методы тоталитарной системы. Саню раздели, не оставив даже носков, и принялись поливать из шлангов холодной водой. Это позабавило господ. Они вошли в азарт, словно крутили рулетку. Ведь каждому приятно обдать из шланга большого начальника, даже если тот напоминает хнычущего пацана, у которого отобрали рогатку и в назидание, чтобы никогда больше не обижал птичек, выставили напоказ перед целой школой таких же птицебоев!
После водных процедур притихшего Шаталина под общее ликование вернули в игральный зал. Усадили в кресло рядом с фонтанчиком, чтобы смотрел, как хлюпает там водичка, и успокаивал нервы. Вскоре о нем все забыли, и жизнь клуба вошла в привычный ритм.
Но Саня, даже сидючи у фонтанчика, сделал открытие. Он долго разглядывал танцующих вокруг божества папуасов, потом самого идола, пока не понял, что идол-божество напоминает фаллос, а попросту мужской член.
– Это же член! – возрадовался Саня и поспешил поделиться новостью с соседом по креслу. Обернулся к нему и замер.
– Здорово, начальник! – ухмыльнулся Миша. – Я вижу, ты сегодня в ударе. Все еще юбилей отмечаешь?
– Скорее поминки, – пробубнил тот, недоверчиво глядя на зама.
– По ком поминки?
– По друзьям-товарищам, – неопределенно ответил Саня. – А ты, я вижу, выздоровел? Цветешь, как кактус!
– Почему кактус? – показал сразу все зубы Миша.
– Так ведь борода!
– Ах, вот ты о чем! А я ведь и не болел, начальник, – признался вдруг бородач.
– Я это уже понял.
– Хорошо, что сам догадался. Не люблю обманывать.
– Вот какой ты правильный, оказывается! А я тебя недооценил.
– Бывает. Все мы ошибаемся.
– Теперь ты пригрет и обласкан, как подобает настоящему холую?
– Зачем же ты меня обижаешь, Саня? Разве я заслужил такое обращение за те годы, что мы вместе проработали?
– Честно говоря, ты меня всегда тяготил своим подхалимажем.
– Чего ж не уволил?
– За это увольняют?
– Ты никогда не умел подстраиваться, Саня.
– Че делать?
– Подстраиваться! Мог бы подложить мне какую-нибудь свинью, если я тебя не устраивал. Мало ли существует способов, чтобы избавиться от неугодного подчиненного? Миллион! Умение варьировать – великая вещь! Но этому в ПТУ не учат!
– В ПТУ многому не учат, – согласился Шаталин. – Был у нас комсорг Юран, так он это твое варьирование называл просто подлостью.
– Вот кого вспомнил! Надо же! Видно, обливание тебе не впрок пошло, если по комсомолу затосковал!
– Я не по комсомолу, я по отдельным людям. Они давно пропали из виду, а в сердце живут до сих пор. А такие, как ты, Миша, выплевываются на счет «раз» в ближайшую урну. Что, не нравится характеристика? Вон как сморщился! Не куксись! Нынче другие времена! Лось не потребует твоей характеристики. Ты ему, видать, и без характеристики приглянулся. Вон борода-то какая!
– На что намекаешь?
– На варьирование.
– Да тебе просто-напросто обидно, что перепрыгнул через твою голову, вот и огрызаешься! Элементарная психология!
– Давай-давай, Миша, научи меня элементарной психологии! Теперь самое время пришло подучить немного бывшего начальника. Ведь ты всегда в душе презирал меня, пэтэушника! Все подхалимы в душе презирают тех, перед кем стелются! Ты и Лося презираешь не меньше!
– Вот только этого не надо! – встрепенулся бородач, озираясь по сторонам.
– Да что ты, Миша! Это же элементарная психология! Испугался, что кто-нибудь настучит боссу про наш разговор? А что? Мы невинно беседуем на философские темы. Вот взять, например, Бога. Что ты опять куксишься? Тема не нравится, праведник? А я люблю порассуждать о Боге. Мне только дай – не остановишь! Вот говорят, Бог создал людей по своему подобию. Это кошмар, если разобраться. Другие утверждают, наоборот, что человек создал Бога по образу и духу своему. Это уже понятней. Тут много ума не надо. А теперь посмотри на папуасов! – Он ткнул пальцем в фонтан. – Что за свинство создали они? Что есмь их божество? Ведь это хрен на ровном месте! А говорят, человек стремится к совершенству! К наслаждению он стремится, Миша! К наслаждению! Человек любит поговорить о высоких материях, как мы с тобой сейчас. Показать свою неиссякаемую веру. Прибегает к заповедям, когда ему это выгодно. Но на первом месте у него все равно стоит не Бог, а Наслаждение! Всякий стремится к благу, процветанию, любви. И в этом нет ничего предосудительного. Но при чем здесь Бог? Он появляется, когда наш путь к наслаждению становится тернист. А где он был до этого? Подремывал? Почему человек не слышит его дыхания, когда творит зло? А может, нет Бога, Миша? А есть только Совесть? И то у некоторых? А у кого нет, тому лафа? Кайф земной? А если небесного кайфа нет и в помине, зачем тогда все? Зачем колокола, ризы, если всю жизнь мы только и делаем, что пляшем как папуасы вокруг хрена? – Все это время Саня неотрывно следил за падением воды с головы божества. – Только на папуасов низвергается божественное семя, а нам ни хрена! – Он подставил ладонь под струю и засмеялся. – Вот и мне немножко перепало! А то все только тварям беззаботным достается! Был у меня друг, Миша.
Витяем звали. Мы прошли с ним сквозь огонь и воду. Он как-то ловко до всего докумекал. Сказал однажды: «Иначе не выжить», – и влез в петлю. Я же ничего не понимал и до сих пор разобраться не могу. А те, кто говорит, что поняли, прозрели, что на них спустилась божья благодать, по-моему, врут или обманывают сами себя. – Он замолчал, убрал руку из фонтана, провел влажной ладонью по лицу. – Что притих, праведник? Не согласен – поспорь!
Ответа не последовало. Шаталин обернулся и увидел, что кресло рядом с ним опустело. Он поискал глазами бородача, но тот исчез бесследно.
– Привиделся он мне, что ли? – усмехнулся Саня. Встал и направился к выходу, делая всем ручкой – то ли приветствуя, то ли прощаясь, и при этом приговаривал:
– Большие надежды подаете, господа! Большие надежды!..
Но Миша не привиделся ему. Меньше всего бородач напоминал бесплотного духа. Наоборот, сейчас он как никогда твердо стоял на земле и по прихоти судьбы, словно добрый молодец из сказки, держал в руках то самое непростое яичко, внутри которого иголочка, а на кончике той иглы…
Он оставил Шаталина с его пустыми речами и глупыми рассуждениями и поднялся на второй этаж, в кабинет босса. Ему некуда было торопиться. Босс хотел побыть у себя один, чтобы попрощаться с дорогими ему вещами, а до начала операции оставалось еще уйма времени, но и находиться в обществе бывшего начальника бородач не мог. Даже в эти последние часы своего босса он боялся быть скомпрометированным в глазах Георгия Михайловича. Мало ли что взбредет в голову этому дураку, этому пэтэушнику! Он сегодня уже отличился!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122
После водных процедур притихшего Шаталина под общее ликование вернули в игральный зал. Усадили в кресло рядом с фонтанчиком, чтобы смотрел, как хлюпает там водичка, и успокаивал нервы. Вскоре о нем все забыли, и жизнь клуба вошла в привычный ритм.
Но Саня, даже сидючи у фонтанчика, сделал открытие. Он долго разглядывал танцующих вокруг божества папуасов, потом самого идола, пока не понял, что идол-божество напоминает фаллос, а попросту мужской член.
– Это же член! – возрадовался Саня и поспешил поделиться новостью с соседом по креслу. Обернулся к нему и замер.
– Здорово, начальник! – ухмыльнулся Миша. – Я вижу, ты сегодня в ударе. Все еще юбилей отмечаешь?
– Скорее поминки, – пробубнил тот, недоверчиво глядя на зама.
– По ком поминки?
– По друзьям-товарищам, – неопределенно ответил Саня. – А ты, я вижу, выздоровел? Цветешь, как кактус!
– Почему кактус? – показал сразу все зубы Миша.
– Так ведь борода!
– Ах, вот ты о чем! А я ведь и не болел, начальник, – признался вдруг бородач.
– Я это уже понял.
– Хорошо, что сам догадался. Не люблю обманывать.
– Вот какой ты правильный, оказывается! А я тебя недооценил.
– Бывает. Все мы ошибаемся.
– Теперь ты пригрет и обласкан, как подобает настоящему холую?
– Зачем же ты меня обижаешь, Саня? Разве я заслужил такое обращение за те годы, что мы вместе проработали?
– Честно говоря, ты меня всегда тяготил своим подхалимажем.
– Чего ж не уволил?
– За это увольняют?
– Ты никогда не умел подстраиваться, Саня.
– Че делать?
– Подстраиваться! Мог бы подложить мне какую-нибудь свинью, если я тебя не устраивал. Мало ли существует способов, чтобы избавиться от неугодного подчиненного? Миллион! Умение варьировать – великая вещь! Но этому в ПТУ не учат!
– В ПТУ многому не учат, – согласился Шаталин. – Был у нас комсорг Юран, так он это твое варьирование называл просто подлостью.
– Вот кого вспомнил! Надо же! Видно, обливание тебе не впрок пошло, если по комсомолу затосковал!
– Я не по комсомолу, я по отдельным людям. Они давно пропали из виду, а в сердце живут до сих пор. А такие, как ты, Миша, выплевываются на счет «раз» в ближайшую урну. Что, не нравится характеристика? Вон как сморщился! Не куксись! Нынче другие времена! Лось не потребует твоей характеристики. Ты ему, видать, и без характеристики приглянулся. Вон борода-то какая!
– На что намекаешь?
– На варьирование.
– Да тебе просто-напросто обидно, что перепрыгнул через твою голову, вот и огрызаешься! Элементарная психология!
– Давай-давай, Миша, научи меня элементарной психологии! Теперь самое время пришло подучить немного бывшего начальника. Ведь ты всегда в душе презирал меня, пэтэушника! Все подхалимы в душе презирают тех, перед кем стелются! Ты и Лося презираешь не меньше!
– Вот только этого не надо! – встрепенулся бородач, озираясь по сторонам.
– Да что ты, Миша! Это же элементарная психология! Испугался, что кто-нибудь настучит боссу про наш разговор? А что? Мы невинно беседуем на философские темы. Вот взять, например, Бога. Что ты опять куксишься? Тема не нравится, праведник? А я люблю порассуждать о Боге. Мне только дай – не остановишь! Вот говорят, Бог создал людей по своему подобию. Это кошмар, если разобраться. Другие утверждают, наоборот, что человек создал Бога по образу и духу своему. Это уже понятней. Тут много ума не надо. А теперь посмотри на папуасов! – Он ткнул пальцем в фонтан. – Что за свинство создали они? Что есмь их божество? Ведь это хрен на ровном месте! А говорят, человек стремится к совершенству! К наслаждению он стремится, Миша! К наслаждению! Человек любит поговорить о высоких материях, как мы с тобой сейчас. Показать свою неиссякаемую веру. Прибегает к заповедям, когда ему это выгодно. Но на первом месте у него все равно стоит не Бог, а Наслаждение! Всякий стремится к благу, процветанию, любви. И в этом нет ничего предосудительного. Но при чем здесь Бог? Он появляется, когда наш путь к наслаждению становится тернист. А где он был до этого? Подремывал? Почему человек не слышит его дыхания, когда творит зло? А может, нет Бога, Миша? А есть только Совесть? И то у некоторых? А у кого нет, тому лафа? Кайф земной? А если небесного кайфа нет и в помине, зачем тогда все? Зачем колокола, ризы, если всю жизнь мы только и делаем, что пляшем как папуасы вокруг хрена? – Все это время Саня неотрывно следил за падением воды с головы божества. – Только на папуасов низвергается божественное семя, а нам ни хрена! – Он подставил ладонь под струю и засмеялся. – Вот и мне немножко перепало! А то все только тварям беззаботным достается! Был у меня друг, Миша.
Витяем звали. Мы прошли с ним сквозь огонь и воду. Он как-то ловко до всего докумекал. Сказал однажды: «Иначе не выжить», – и влез в петлю. Я же ничего не понимал и до сих пор разобраться не могу. А те, кто говорит, что поняли, прозрели, что на них спустилась божья благодать, по-моему, врут или обманывают сами себя. – Он замолчал, убрал руку из фонтана, провел влажной ладонью по лицу. – Что притих, праведник? Не согласен – поспорь!
Ответа не последовало. Шаталин обернулся и увидел, что кресло рядом с ним опустело. Он поискал глазами бородача, но тот исчез бесследно.
– Привиделся он мне, что ли? – усмехнулся Саня. Встал и направился к выходу, делая всем ручкой – то ли приветствуя, то ли прощаясь, и при этом приговаривал:
– Большие надежды подаете, господа! Большие надежды!..
Но Миша не привиделся ему. Меньше всего бородач напоминал бесплотного духа. Наоборот, сейчас он как никогда твердо стоял на земле и по прихоти судьбы, словно добрый молодец из сказки, держал в руках то самое непростое яичко, внутри которого иголочка, а на кончике той иглы…
Он оставил Шаталина с его пустыми речами и глупыми рассуждениями и поднялся на второй этаж, в кабинет босса. Ему некуда было торопиться. Босс хотел побыть у себя один, чтобы попрощаться с дорогими ему вещами, а до начала операции оставалось еще уйма времени, но и находиться в обществе бывшего начальника бородач не мог. Даже в эти последние часы своего босса он боялся быть скомпрометированным в глазах Георгия Михайловича. Мало ли что взбредет в голову этому дураку, этому пэтэушнику! Он сегодня уже отличился!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122