Метнулась в комнату. Обняла нежно маму и шепнула ей на ухо:
– Хорошо там, где есть ты!..
В аэропорт они прибыли за несколько минут до начала регистрации. Всю дорогу в хвосте ее малолитражки плелся зеленый «мерседес». Мама уже по третьему разу расписывала прелести скучной чилийской жизни. Света старалась не думать о предстоящей встрече с Питом. Его задания она не выполнила. Он может подыскивать себе другого помощника. Гена ни разу не позвонил после того нервозного делового разговора. Видно, поставил крест на ней как на деловом партнере. А как на женщине? Поцелуй в машине во время ливня уплыл в небытие, как пустой коробок спичек по придорожному стоку. Не осталось огня. И разжечь нечем. В новом своем качестве она пугает Балуева. Странно складываются их отношения.
«Пусть все катятся к черту! – воскликнула про себя Светлана Васильевна. – Надоели! Ничего настоящего в них нет! Все поддельное! Плюнуть на все и мотануть в Латинскую Америку!»
– Может, со мной полетишь? – робко предложила мать. Она все-таки умела читать чужие мысли, во всяком случае, мысли дочери.
– А собака? – Света по-детски раскрыла глаза, будто собака была единственной причиной их разлуки.
– Я могу тебя подождать в Москве, – протянула ей соломинку Татьяна Витальевна.
Одновременно объявили о начале регистрации и о том, что произвел посадку самолет из Москвы. Голос дикторши, наполнивший здание аэропорта, заглушил ответ дочери. Они бросились к окошку регистрации, и Татьяна Витальевна не стала переспрашивать. Разве в такой суматохе можно говорить о делах?
Вернулись к машине, чтобы забрать чемодан и сказать последние, самые грустные слова.
– Знаешь, Светушка, я, наверно, больше не приеду, – опустила голову мать. – Тяжело мне, да и накладно для нас с Луисом… – Она недоговорила, как-то странно замерла с открытым ртом, глядя куда-то мимо.
– Что с тобой? – не поняла Света.
Что-то невероятное творилось вокруг, чего она не понимала. Дверцы зеленого «мерседеса» отлетели в разные стороны, и оба парня, щедрой рукой Пита предназначенные ей в охранники, выскочили наружу с такой скоростью, будто в машине у них обнаружилось осиное гнездо. Они приняли боевые позы, устремив взгляды в ту же сторону, куда смотрела Татьяна Витальевна.
Светлана обернулась.
По пустынной привокзальной площади вышагивал коренастый мужчина с солидным брюшком, в черном, мешковато сидевшем на нем костюме, галстуке и лакированных туфлях. Жирные, цепкие пальцы крепко сжимали ручку кейса. На лице застыло жалкое подобие улыбки. Анастаса Карпиди сопровождали два здоровенных телохранителя. Вся процессия направлялась к черному «шевроле» с затемненными стеклами, неизвестно когда пристроившемуся неподалеку от Светиной малолитражки.
При виде двух женщин Поликарп замедлил шаг и едва приметным кивком головы поприветствовал Светлану Васильевну. Она ответила тем же.
Она поняла все, когда заработал мотор «шевроле». Поняла по презрительно сузившимся глазам матери, по ее дрожащим бледным губам. Она никогда не видела мать в таком состоянии.
– Какой ужас! – прошептала Светлана. – Как я раньше не догадалась, что это мой отец?
– Све-туш-ка! – по слогам произнесла Татьяна Витальевна. – Я боюсь за тебя. – И уже совсем без надежды в голосе добавила:
–Уедем отсюда…
– Ну уж нет! – одними уголками рта улыбнулась дочь. – Теперь я уж точно никуда не уеду!..
– С каких это пор в нашем городе стали охранять директоров магазинов? – спросил Поликарп своих спутников, когда они выехали на трассу.
– Кулибина – больше не директор магазина, – пояснил кто-то, сидевший сзади. – Пит Криворотый на днях сделал ее своей помощницей.
Карпиди невольно осклабился – полученная информация не вызвала восторга.
– Этот голуба с испорченным фэйсом допляшется у меня! – процедил он сквозь зубы. – Баба, конечно, толковая, нет слов, но подстава Мишкольца! Куда смотрит этот болван?
– Он зрит в корень, – откликнулся тот же голос на заднем сиденье. – У себя на кругу они проголосовали за сближение с Мишкольцем.
– Хорошенькие пирожки вы приготовили к моему приезду!
– Это еще не все пирожки, – предупредил тот. – Один из боевиков Пита предложил совершить покушение на вашего сына.
– Гаденыш! – вырвалось у обозленного босса. – Откуда об этом известно?
– Есть магнитофонная запись всего заседания в загородном доме Пита.
– Сам постарался?
– Угу.
– Сколько хочешь за нее?
– Десять.
– Не многовато?
– У всех есть загородные дома, а у меня нет, – с долей обиды заметил тот.
– Резонно. Так, может, возьмешь готовым домом?У меня есть один на примете. Завтра же оформим документы.
– Идет.
– А что слышно про девку Овчинникова?
– Ничего нового. Сидит под стражей в загородном доме Пита.
– Выкрасть ее нельзя?
– Не советую. Пит хорошо позаботился о ней.
– Ясно. На кой она ему сдалась? – Поликарп прекрасно знал, зачем Криворотому девка, но хотел прощупать собеседника, знает ли он.
– Не знаю, – был ответ. – Ему советовали отдать ее правоохранительным органам, ведь на ней висит убийство Демшина, но Криворотый уперся.
– Пит – довольно несговорчивый малый, – с удовлетворением отметил босс.
– И последний пирожок, – предупредил голос сзади. – Возможно, он вам покажется самым невкусным, но от фактов никуда не уйдешь.
– Не томи!
– На днях убили одного из бизнесменов Криворотого…
– Какое мне до этого дело?
– На месте преступления найден значок «Андромахи».
– Та-а-ак! – присвистнув, пропел Карпиди. – Заварухи, видно, не миновать.
– Пит рассматривает это убийство как месть за Демшина.
– То есть ты хочешь сказать, как начало войны?
– Да, но тут есть небольшая натяжка. Дело в том, что оба эти убийства отделяет всего несколько часов. К тому же оба убиты из одного и того же дамского револьвера, и почерк одинаковый – выстрел в лоб. Петуху понятно, что в обоих случаях действовала Овчинникова, но Криворотый вцепился в этот значок и ничего не хочет слышать!
– Вот какой он, Петя-петушок! – засмеялся босс.
– Я достаточно поработал в этом направлении, – продолжал осведомитель, – и выяснил мотивы второго убийства. Погибший бизнесмен раньше был личным шофером Овчинникова.
– Алик? – не сдержал своего удивления босс.
– Так точно.
– Вот ведь кукла! – с восхищением произнес Поликарп. – Кто бы мог подумать, что эта малява!.. – Он запнулся, поняв, что сболтнул лишнее.
– Вы хотели сказать, что малява запомнила в лицо убийц своего папаши?неожиданно выдал тот.
– Что-то вроде того, – пробурчал гробовщик. – Тебя где высадить? – повернулся он наконец к осведомителю.
Человек, сидевший за спиной у Карпиди, сразу подтянулся, как солдат под строгим взглядом офицера, и отрапортовал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122
– Хорошо там, где есть ты!..
В аэропорт они прибыли за несколько минут до начала регистрации. Всю дорогу в хвосте ее малолитражки плелся зеленый «мерседес». Мама уже по третьему разу расписывала прелести скучной чилийской жизни. Света старалась не думать о предстоящей встрече с Питом. Его задания она не выполнила. Он может подыскивать себе другого помощника. Гена ни разу не позвонил после того нервозного делового разговора. Видно, поставил крест на ней как на деловом партнере. А как на женщине? Поцелуй в машине во время ливня уплыл в небытие, как пустой коробок спичек по придорожному стоку. Не осталось огня. И разжечь нечем. В новом своем качестве она пугает Балуева. Странно складываются их отношения.
«Пусть все катятся к черту! – воскликнула про себя Светлана Васильевна. – Надоели! Ничего настоящего в них нет! Все поддельное! Плюнуть на все и мотануть в Латинскую Америку!»
– Может, со мной полетишь? – робко предложила мать. Она все-таки умела читать чужие мысли, во всяком случае, мысли дочери.
– А собака? – Света по-детски раскрыла глаза, будто собака была единственной причиной их разлуки.
– Я могу тебя подождать в Москве, – протянула ей соломинку Татьяна Витальевна.
Одновременно объявили о начале регистрации и о том, что произвел посадку самолет из Москвы. Голос дикторши, наполнивший здание аэропорта, заглушил ответ дочери. Они бросились к окошку регистрации, и Татьяна Витальевна не стала переспрашивать. Разве в такой суматохе можно говорить о делах?
Вернулись к машине, чтобы забрать чемодан и сказать последние, самые грустные слова.
– Знаешь, Светушка, я, наверно, больше не приеду, – опустила голову мать. – Тяжело мне, да и накладно для нас с Луисом… – Она недоговорила, как-то странно замерла с открытым ртом, глядя куда-то мимо.
– Что с тобой? – не поняла Света.
Что-то невероятное творилось вокруг, чего она не понимала. Дверцы зеленого «мерседеса» отлетели в разные стороны, и оба парня, щедрой рукой Пита предназначенные ей в охранники, выскочили наружу с такой скоростью, будто в машине у них обнаружилось осиное гнездо. Они приняли боевые позы, устремив взгляды в ту же сторону, куда смотрела Татьяна Витальевна.
Светлана обернулась.
По пустынной привокзальной площади вышагивал коренастый мужчина с солидным брюшком, в черном, мешковато сидевшем на нем костюме, галстуке и лакированных туфлях. Жирные, цепкие пальцы крепко сжимали ручку кейса. На лице застыло жалкое подобие улыбки. Анастаса Карпиди сопровождали два здоровенных телохранителя. Вся процессия направлялась к черному «шевроле» с затемненными стеклами, неизвестно когда пристроившемуся неподалеку от Светиной малолитражки.
При виде двух женщин Поликарп замедлил шаг и едва приметным кивком головы поприветствовал Светлану Васильевну. Она ответила тем же.
Она поняла все, когда заработал мотор «шевроле». Поняла по презрительно сузившимся глазам матери, по ее дрожащим бледным губам. Она никогда не видела мать в таком состоянии.
– Какой ужас! – прошептала Светлана. – Как я раньше не догадалась, что это мой отец?
– Све-туш-ка! – по слогам произнесла Татьяна Витальевна. – Я боюсь за тебя. – И уже совсем без надежды в голосе добавила:
–Уедем отсюда…
– Ну уж нет! – одними уголками рта улыбнулась дочь. – Теперь я уж точно никуда не уеду!..
– С каких это пор в нашем городе стали охранять директоров магазинов? – спросил Поликарп своих спутников, когда они выехали на трассу.
– Кулибина – больше не директор магазина, – пояснил кто-то, сидевший сзади. – Пит Криворотый на днях сделал ее своей помощницей.
Карпиди невольно осклабился – полученная информация не вызвала восторга.
– Этот голуба с испорченным фэйсом допляшется у меня! – процедил он сквозь зубы. – Баба, конечно, толковая, нет слов, но подстава Мишкольца! Куда смотрит этот болван?
– Он зрит в корень, – откликнулся тот же голос на заднем сиденье. – У себя на кругу они проголосовали за сближение с Мишкольцем.
– Хорошенькие пирожки вы приготовили к моему приезду!
– Это еще не все пирожки, – предупредил тот. – Один из боевиков Пита предложил совершить покушение на вашего сына.
– Гаденыш! – вырвалось у обозленного босса. – Откуда об этом известно?
– Есть магнитофонная запись всего заседания в загородном доме Пита.
– Сам постарался?
– Угу.
– Сколько хочешь за нее?
– Десять.
– Не многовато?
– У всех есть загородные дома, а у меня нет, – с долей обиды заметил тот.
– Резонно. Так, может, возьмешь готовым домом?У меня есть один на примете. Завтра же оформим документы.
– Идет.
– А что слышно про девку Овчинникова?
– Ничего нового. Сидит под стражей в загородном доме Пита.
– Выкрасть ее нельзя?
– Не советую. Пит хорошо позаботился о ней.
– Ясно. На кой она ему сдалась? – Поликарп прекрасно знал, зачем Криворотому девка, но хотел прощупать собеседника, знает ли он.
– Не знаю, – был ответ. – Ему советовали отдать ее правоохранительным органам, ведь на ней висит убийство Демшина, но Криворотый уперся.
– Пит – довольно несговорчивый малый, – с удовлетворением отметил босс.
– И последний пирожок, – предупредил голос сзади. – Возможно, он вам покажется самым невкусным, но от фактов никуда не уйдешь.
– Не томи!
– На днях убили одного из бизнесменов Криворотого…
– Какое мне до этого дело?
– На месте преступления найден значок «Андромахи».
– Та-а-ак! – присвистнув, пропел Карпиди. – Заварухи, видно, не миновать.
– Пит рассматривает это убийство как месть за Демшина.
– То есть ты хочешь сказать, как начало войны?
– Да, но тут есть небольшая натяжка. Дело в том, что оба эти убийства отделяет всего несколько часов. К тому же оба убиты из одного и того же дамского револьвера, и почерк одинаковый – выстрел в лоб. Петуху понятно, что в обоих случаях действовала Овчинникова, но Криворотый вцепился в этот значок и ничего не хочет слышать!
– Вот какой он, Петя-петушок! – засмеялся босс.
– Я достаточно поработал в этом направлении, – продолжал осведомитель, – и выяснил мотивы второго убийства. Погибший бизнесмен раньше был личным шофером Овчинникова.
– Алик? – не сдержал своего удивления босс.
– Так точно.
– Вот ведь кукла! – с восхищением произнес Поликарп. – Кто бы мог подумать, что эта малява!.. – Он запнулся, поняв, что сболтнул лишнее.
– Вы хотели сказать, что малява запомнила в лицо убийц своего папаши?неожиданно выдал тот.
– Что-то вроде того, – пробурчал гробовщик. – Тебя где высадить? – повернулся он наконец к осведомителю.
Человек, сидевший за спиной у Карпиди, сразу подтянулся, как солдат под строгим взглядом офицера, и отрапортовал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122