Стать как река на закате.
— Странно, я думала, у тебя их больше. — Лилит с сомнением провела взглядом по восковым лицам.
— Это лучшие. Остальных можно не считать. Так, пушечное мясо.
— Естественно, если он валил их пачками.
Хан бесшумно прошел к сидящему в первом ряду. Взял его нож. Вернулся к Лилит, поднял клинок на уровень лица. Долгим взглядом смотрел прямо в глаза Лилит. Неожиданно его рука сорвалась вниз, нож взвизгнул в воздухе. Лилит только успела вздрогнуть, когда раздался громкий хлопок и гортанный выдох.
Крайний в первом ряду покачнулся, сжав перед грудью ладони, словно молился. Лилит присмотрелась и охнула. Острие клинка едва не коснулось обнаженной груди, замерев в нескольких миллиметрах, плотно стиснутое ладонями. Лицо человека осталось непроницаемо спокойным, словно он спал с открытыми глазами.
Дикая Охота
Из душа била горячая вода, клубы пара ползли к потолку. Максимов резко переключил смеситель, и на раскрасневшуюся кожу хлынул ледяной дождь. Мыщцы сразу же собрались в тугие жгуты, он ждал, пока холод не проникнет до костей, лишь после этого выключил воду. Постанывая, схватил полотенце, принялся растирать задеревеневшее тело. Через некоторое время кожа вновь покраснела, в мышцы пошло тепло, но теперь они сделались не кисельными, какими были после пропаривания кипятком, а плотными и упругими. Постоял, закинув голову, позволяя заклокотавшей в теле энергии растечься по самым дальним уголкам. Постарался полностью насладиться тем великолепным ощущением, когда каждая клеточка кажется наполненной жизнью. Усталость имеет свойство накапливаться, исподволь подтачивая даже самый тренированный организм, слишком многие, разучившись расслабляться, незаметно для себя превращаются в стариков. Усталость, как рак, умеет ждать своего часа и имеет гадкое свойство давать о себе знать в самый неподходящий момент. Максимов свято чтил правило: любое усилие начинай и заканчивай полным расслаблением. Чем сильнее предстоит нагрузка, тем глубже должен быть отдых.
Полтора часа он изводил себя упражнениями, разработанными для бодрости ума и тела почти двадцать пять веков назад китайским монахами-воинами. Затем распластался на полу в коротком забытьи, после этого последовал десятиминутный контрастный душ.
Максимов провел по щекам. Осталось только побриться. Машинально нарисовал на запотевшем зеркале витиеватый иероглиф. Рука, потянувшаяся к бритве, замерла в воздухе.
Ограничения на доступ к знаниям в Ордене не существовало. Если действительно знания — сила, то глупо и безнравственно ограничивать в информации того, кому в любую секунду могли потребоваться силы, во много превышающие возможности среднего человека. Еще ни разу Максимов не получал отказа, само собой разумеющимся считалось, что задавший вопрос созрел для ответа на него. Переварить и усвоить он сможет ровно столько, насколько готов, но это не причина устанавливать «информационную диету». На ней выращивают только слепых и тупых исполнителей, которых не жалко терять, потому что в примитивности своей легкозаменяемы и дешевы в изготовлении, как одноразовая посуда.
Утром ему передали ноутбук, десяток дискет и стопку книг. Весь день он устраивал «мозговой штурм», накачивая себя новой информацией. Вика, очевидно в первый раз столкнувшись с такой интенсивной работой, лишь несколько раз заглядывала в комнату, бросала встревоженный взгляд и бесшумно выходила. Иногда заставала Максимова неподвижно лежащим на полу, безжизненно разбросавшим руки, иногда до седьмого пота отжимающимся от пола, но чаще сидящим за столом, что-то читающим с экрана компьютера и сверяющимся с заложенными страницами в книгах. Но лишь сейчас, стоило взглянуть на иероглиф на зеркале, свершилось то магическое действие, что доморощенными мистиками зовется не точно переведенным с английского словом «просветление». Кристаллики разрозненной информации сами собой сложились в многомерную картинку. Максимов испытал невероятный прилив энергии, который бывает лишь в тот краткий миг, когда знания превращаются в силу.
Путь к Истине чреват опасностями. «Во многих знаниях многие печали», вздохнул некогда библейский пророк. И был абсолютно прав. Гораздо комфортнее благодушное неведение, чем беспощадное сияние Истины. Опасности, подстерегающие на пути к ней, образно и доходчиво описали мусульманские мудрецы — суфии. Путь этот подобен бесконечному коридору со множеством дверей. Истина многолика, и открывая дверь за дверью, узнаешь лишь малую ее часть. Но с каждым разом, с каждой открытой дверью ты невольно и необратимо удаляешься от тех, кто счастлив в неведении, для них ты маг и изгой одновременно. Самое страшное то, что иногда не хватает личных сил, чего-то невыразимого словами, что толкнуло тебя в путь, и тогда к ужасу своему узнаешь, что следующая дверь не поддается, а впустившая тебя не открывается. Человек, порвавший с мирской и земной жизнью ради заоблачных высей и неземной мудрости, оказывается как бы между небом и землей. Накопленных знаний и мощи недостаточно, чтобы прорваться выше, но они же не позволяют вернуться в мир людей. И тогда отверженные небом и не принятые землей превращаются в черных магов, озлобленных и могучих демонов, изливающих всю желчь от поражения на головы тех, кого презирают от бессилия и ненависти. Суфии называют их «святыми сатаны».
Подобное притягивает к себе подобное, гласит один из законов магии. В какие бы времена и в каких бы странах ни появились «святые сатаны», в какие бы слова ни облекли они свое учение, они находят себе подобных, объединяются в кланы, заключают временные союзы и порождают все новых и новых приверженцев, чтобы во времена смуты, когда вихрь событий размывает грань между добром и злом, попытаться раз и навсегда переделать мир под себя.
Когда девять рыцарей-тамплиеров укрыли в маленьком аббатстве у отрогов Пиринейских гор залитую серебром голову Лилит, в далекой Поднебесной империи уже набирал силу тайный клан «Черных воинов». Их незримая власть простиралась от монгольских степей до тропических лесов Бирмы. Среди них были купцы, мореходы, целители и маги, а главное — воины, чьи сердца стали черным камнем, они, в совершенстве овладевшие искусством тайной смерти, не ведали иного пути, кроме Пути Левой руки, пути тотального разрушения, безумного экстаза смерти.
Тайная История подобна подземной реке, никто из непосвященных не ведает, где и когда ее черные воды прорвутся на поверхность. Невозможно отследить, как клан проник в Россию и вошел в контакт с Орденом Крыс, хранящим тайны культа Лилит. Неведомо, как звездочеты и маги клана узнали, что именно здесь, среди земных женщин родилась и возродилась та, что станет новой Лилит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212
— Странно, я думала, у тебя их больше. — Лилит с сомнением провела взглядом по восковым лицам.
— Это лучшие. Остальных можно не считать. Так, пушечное мясо.
— Естественно, если он валил их пачками.
Хан бесшумно прошел к сидящему в первом ряду. Взял его нож. Вернулся к Лилит, поднял клинок на уровень лица. Долгим взглядом смотрел прямо в глаза Лилит. Неожиданно его рука сорвалась вниз, нож взвизгнул в воздухе. Лилит только успела вздрогнуть, когда раздался громкий хлопок и гортанный выдох.
Крайний в первом ряду покачнулся, сжав перед грудью ладони, словно молился. Лилит присмотрелась и охнула. Острие клинка едва не коснулось обнаженной груди, замерев в нескольких миллиметрах, плотно стиснутое ладонями. Лицо человека осталось непроницаемо спокойным, словно он спал с открытыми глазами.
Дикая Охота
Из душа била горячая вода, клубы пара ползли к потолку. Максимов резко переключил смеситель, и на раскрасневшуюся кожу хлынул ледяной дождь. Мыщцы сразу же собрались в тугие жгуты, он ждал, пока холод не проникнет до костей, лишь после этого выключил воду. Постанывая, схватил полотенце, принялся растирать задеревеневшее тело. Через некоторое время кожа вновь покраснела, в мышцы пошло тепло, но теперь они сделались не кисельными, какими были после пропаривания кипятком, а плотными и упругими. Постоял, закинув голову, позволяя заклокотавшей в теле энергии растечься по самым дальним уголкам. Постарался полностью насладиться тем великолепным ощущением, когда каждая клеточка кажется наполненной жизнью. Усталость имеет свойство накапливаться, исподволь подтачивая даже самый тренированный организм, слишком многие, разучившись расслабляться, незаметно для себя превращаются в стариков. Усталость, как рак, умеет ждать своего часа и имеет гадкое свойство давать о себе знать в самый неподходящий момент. Максимов свято чтил правило: любое усилие начинай и заканчивай полным расслаблением. Чем сильнее предстоит нагрузка, тем глубже должен быть отдых.
Полтора часа он изводил себя упражнениями, разработанными для бодрости ума и тела почти двадцать пять веков назад китайским монахами-воинами. Затем распластался на полу в коротком забытьи, после этого последовал десятиминутный контрастный душ.
Максимов провел по щекам. Осталось только побриться. Машинально нарисовал на запотевшем зеркале витиеватый иероглиф. Рука, потянувшаяся к бритве, замерла в воздухе.
Ограничения на доступ к знаниям в Ордене не существовало. Если действительно знания — сила, то глупо и безнравственно ограничивать в информации того, кому в любую секунду могли потребоваться силы, во много превышающие возможности среднего человека. Еще ни разу Максимов не получал отказа, само собой разумеющимся считалось, что задавший вопрос созрел для ответа на него. Переварить и усвоить он сможет ровно столько, насколько готов, но это не причина устанавливать «информационную диету». На ней выращивают только слепых и тупых исполнителей, которых не жалко терять, потому что в примитивности своей легкозаменяемы и дешевы в изготовлении, как одноразовая посуда.
Утром ему передали ноутбук, десяток дискет и стопку книг. Весь день он устраивал «мозговой штурм», накачивая себя новой информацией. Вика, очевидно в первый раз столкнувшись с такой интенсивной работой, лишь несколько раз заглядывала в комнату, бросала встревоженный взгляд и бесшумно выходила. Иногда заставала Максимова неподвижно лежащим на полу, безжизненно разбросавшим руки, иногда до седьмого пота отжимающимся от пола, но чаще сидящим за столом, что-то читающим с экрана компьютера и сверяющимся с заложенными страницами в книгах. Но лишь сейчас, стоило взглянуть на иероглиф на зеркале, свершилось то магическое действие, что доморощенными мистиками зовется не точно переведенным с английского словом «просветление». Кристаллики разрозненной информации сами собой сложились в многомерную картинку. Максимов испытал невероятный прилив энергии, который бывает лишь в тот краткий миг, когда знания превращаются в силу.
Путь к Истине чреват опасностями. «Во многих знаниях многие печали», вздохнул некогда библейский пророк. И был абсолютно прав. Гораздо комфортнее благодушное неведение, чем беспощадное сияние Истины. Опасности, подстерегающие на пути к ней, образно и доходчиво описали мусульманские мудрецы — суфии. Путь этот подобен бесконечному коридору со множеством дверей. Истина многолика, и открывая дверь за дверью, узнаешь лишь малую ее часть. Но с каждым разом, с каждой открытой дверью ты невольно и необратимо удаляешься от тех, кто счастлив в неведении, для них ты маг и изгой одновременно. Самое страшное то, что иногда не хватает личных сил, чего-то невыразимого словами, что толкнуло тебя в путь, и тогда к ужасу своему узнаешь, что следующая дверь не поддается, а впустившая тебя не открывается. Человек, порвавший с мирской и земной жизнью ради заоблачных высей и неземной мудрости, оказывается как бы между небом и землей. Накопленных знаний и мощи недостаточно, чтобы прорваться выше, но они же не позволяют вернуться в мир людей. И тогда отверженные небом и не принятые землей превращаются в черных магов, озлобленных и могучих демонов, изливающих всю желчь от поражения на головы тех, кого презирают от бессилия и ненависти. Суфии называют их «святыми сатаны».
Подобное притягивает к себе подобное, гласит один из законов магии. В какие бы времена и в каких бы странах ни появились «святые сатаны», в какие бы слова ни облекли они свое учение, они находят себе подобных, объединяются в кланы, заключают временные союзы и порождают все новых и новых приверженцев, чтобы во времена смуты, когда вихрь событий размывает грань между добром и злом, попытаться раз и навсегда переделать мир под себя.
Когда девять рыцарей-тамплиеров укрыли в маленьком аббатстве у отрогов Пиринейских гор залитую серебром голову Лилит, в далекой Поднебесной империи уже набирал силу тайный клан «Черных воинов». Их незримая власть простиралась от монгольских степей до тропических лесов Бирмы. Среди них были купцы, мореходы, целители и маги, а главное — воины, чьи сердца стали черным камнем, они, в совершенстве овладевшие искусством тайной смерти, не ведали иного пути, кроме Пути Левой руки, пути тотального разрушения, безумного экстаза смерти.
Тайная История подобна подземной реке, никто из непосвященных не ведает, где и когда ее черные воды прорвутся на поверхность. Невозможно отследить, как клан проник в Россию и вошел в контакт с Орденом Крыс, хранящим тайны культа Лилит. Неведомо, как звездочеты и маги клана узнали, что именно здесь, среди земных женщин родилась и возродилась та, что станет новой Лилит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212