Тело дернулось и замерло. Сантин погрузил его в багажник. Он опустил крышку и запер ее. Он глянул на Сильвию:
— Он не был курильщиком.
Они ехали в машине Фицдуэйна, но за рулем сидел Медведь. Они свернули с шоссе, ведущего на Интерлакен, и поехали в направлении Хайлигеншвенди. В свете фар дорога была черной, но на обочинах виднелись островки льда и снега. По мере продвижения вверх снега становилось больше. Медведь вызвал полицейское управление и сообщил, куда они направились.
— Шеф недоволен, что мы уехали, не попрощавшись, — сказал он, закончив разговор.
Фицдуэйн хмыкнул. Он заговорил только, когда они въехали в деревню:
— Кто охраняет Врени?
— Обо всем договаривался Беат фон Граффенлауб, — ответил Медведь. — Он не обратился к “Вейбон Секьюрити”, как можно было ожидать, а договорился с первоклассной частной конторой, расположенной в Джерси. У них работают бывшие военные — САС, Иностранный Легион и тому подобное.
— Служба ME, — уточнил Фицдуэйн. — Я их знаю, у них хорошая репутация. А кто конкретно ведет наблюдение за Врени?
— Парень по имени Сангстер, — ответил Медведь. — Наши говорят, что он надежный мужик, но он уже сыт по горло, так как ему приходится все время торчать на улице. Врени держит их на расстоянии ста метров от своего дома.
— Видит в них врагов, — пробормотал Фицдуэйн. — Бедная, напуганная девчонка.
Он показал на телефонную будку:
— Остановись на секунду. Я ей позвоню, чтобы с ней не случился удар, когда мы приедем.
Фицдуэйн пробыл в телефонной будке минут пять. Наконец он вышел и подозвал Медведя:
— Ее телефон не работает. Я позвонил на телефонную станцию, они говорят, что повреждений на линии не было. Они посмотрели друг на друга.
— У меня есть номер оператора из ME, — сказал Медведь, — телохранители регулярно выходят на связь, а они, в свою очередь, время от времени сами их вызывают. Они должны знать, как обстоят дела.
— Давай, только быстро, — сказал Фицдуэйн. Он начал расхаживать взад-вперед, пока Медведь звонил в ME. Медведь остался доволен разговором:
— Сангстер выходил на связь пятнадцать минут назад, а они сделали ответный звонок минут десять назад. Все в порядке.
Фицдуэйна это не убедило:
— У тебя нет для меня какого-нибудь оружия?
— Конечно есть, — Медведь открыл багажник и протянул Фицдуэйну кусок каленого железа.
— Ты не знаешь, почему я сразу почувствовал себя уверенно? — спросил Фицдуэйн.
Комната погрузилась в темноту, плотные, пурпурные занавеси практически не пропускали свет с Юнкернгассе. До Беата фон Граффенлауба не доносилось ни звука. Защищенные окна, дверь и толстые стены обеспечивали абсолютную звукоизоляцию. Он чувствовал, что утратил способность ориентироваться в пространстве. Он знал, что может включить свет и заставить взять себя в руки, но тогда ему придется опять взглянуть на фотографии и лицом к лицу столкнуться с документальными свидетельствами извращений и смерти.
Он попытался представить себе, как должен мыслить человек, который пытал и убивал только для того, чтобы получить сексуальное наслаждение. Это было непостижимо. Он не мог этого себе представить, не говоря уж о том, чтобы понять. Эрика — его роскошная, чувственная, страстная Эрика — изощренная убийца. Он почувствовал приступ рвоты. Он вытер губы и вспотевшее лицо носовым платком.
Загорелась лампа, явно по сигналу снаружи. Отворилась стальная дверь. Сидя в темном углу комнаты фон Граффенлауб наблюдал за вошедшей Эрикой.
Она сняла вечернее пальто из темно-зеленого шелка и бросила его на стул. Обивка стула была ярко-красного цвета и фон Граффенлаубу подумалось, что стул того же цвета, что и кровь ее жертв. Плечи Эрики были открыты, и кожа казалась золотой. Она посмотрела на свое отражение в зеркале, установленном при входе в жилую комнату, привычным движением сняла с себя платье и бросила его на стул, вслед за пальто. Она не сводила глаз со своего изображения в зеркале и принялась ласкать груди, затем медленно провела пальцами по тугому животу и коснулась черных узеньких трусиков, единственному предмету одежды, оставшемуся на ней.
Фон Граффенлауб попытался заговорить, но в горле у него пересохло и наружу вырвался только сдавленный звук.
Эрика кивнула в знак того, что она его слышит, но не повернулась. Она продолжала изучать свое изображение.
— Уитни, — сказала она. — Милый, опасный, восхитительный Уитни. Надеюсь, ты не опоздаешь.
Она спустила трусики и начала поглаживать себя между ногами.
— Почему? — хрипло спросил фон Граффенлауб. На этот раз ему удалось произнести целое слово. Эрика дернулась при звуке его голоса, но не поворачивала головы как минимум полминуты. Затем резким, звериным жестом она сняла с себя трусики и ногой отбросила их в угол комнаты.
— И кто же этот Уитни? — спросил фон Граффенлауб, указывая на груду фотографий, лежащих перед ним. — Кто он, твой подручный по убийствам?
Эрика стояла перед ним обнаженная. Она немного пришла в себя, но лицо ее побледнело, и загар не мог это скрыть. Она хрипло рассмеялась и заговорила:
— Уитни любит позабавиться, мой милый лицемер. Посмотри повнимательнее на эти снимки. Разве тебе не знакомо это прекрасное тело? Не узнаешь эти длинные, элегантные пальчики? Беат, милый, ты же сам знаешь, какие замечательные наркотики выпускает “Вейбон”. Моим подручным по убийствам — по крайней мере некоторым — был ты, моя радость. И ты должен признать, что это ограничивает твои возможности.
Жуткий вопль вырвался из груди фон Граффенлауба. Он выхватил “вальтер” и стрелял до тех пор, пока не кончились патроны. Револьвер упал на ковер. Лежавшее на полу тело Эрики ничем не отличалось от залитых кровью тел, запечатленных на снимках.
Они оставили машину в деревне и пошли по дороге в направлении фермы Врени. У Медведя в руке был фонарь. Когда они подошли к “мерседесу” метров на тридцать, он направил его на стекла и несколько раз посветил на них. Открылась передняя дверца, и из машины вылез человек. В руках у него была автоматическая винтовка. Медведь включил фонарь.
— Не хочу напугать их до смерти, — сказал он Фицдуэйну. Он остановился и прокричал человеку у “мерседеса”:
— Полиция. Проверка. Можно подойти?
— Добро пожаловать, — ответил человек у “мерседеса”. — Приготовьте ваши удостоверения и идите вперед, держите руки на виду.
— Понятно, — сказал Медведь. Он пошел вперед, руки на виду, фонарь в одной из них. Фицдуэйн шел параллельно ему, на десять метров правее. Он также держал свои руки на виду. Когда они подошли поближе, Медведь снова подал голос:
— Вот мое удостоверение, — Медведь протянул руку к телохранителю. Фицдуэйн продвинулся вперед, чтобы на него падала тень от детектива, и протянул свое удостоверение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164
— Он не был курильщиком.
Они ехали в машине Фицдуэйна, но за рулем сидел Медведь. Они свернули с шоссе, ведущего на Интерлакен, и поехали в направлении Хайлигеншвенди. В свете фар дорога была черной, но на обочинах виднелись островки льда и снега. По мере продвижения вверх снега становилось больше. Медведь вызвал полицейское управление и сообщил, куда они направились.
— Шеф недоволен, что мы уехали, не попрощавшись, — сказал он, закончив разговор.
Фицдуэйн хмыкнул. Он заговорил только, когда они въехали в деревню:
— Кто охраняет Врени?
— Обо всем договаривался Беат фон Граффенлауб, — ответил Медведь. — Он не обратился к “Вейбон Секьюрити”, как можно было ожидать, а договорился с первоклассной частной конторой, расположенной в Джерси. У них работают бывшие военные — САС, Иностранный Легион и тому подобное.
— Служба ME, — уточнил Фицдуэйн. — Я их знаю, у них хорошая репутация. А кто конкретно ведет наблюдение за Врени?
— Парень по имени Сангстер, — ответил Медведь. — Наши говорят, что он надежный мужик, но он уже сыт по горло, так как ему приходится все время торчать на улице. Врени держит их на расстоянии ста метров от своего дома.
— Видит в них врагов, — пробормотал Фицдуэйн. — Бедная, напуганная девчонка.
Он показал на телефонную будку:
— Остановись на секунду. Я ей позвоню, чтобы с ней не случился удар, когда мы приедем.
Фицдуэйн пробыл в телефонной будке минут пять. Наконец он вышел и подозвал Медведя:
— Ее телефон не работает. Я позвонил на телефонную станцию, они говорят, что повреждений на линии не было. Они посмотрели друг на друга.
— У меня есть номер оператора из ME, — сказал Медведь, — телохранители регулярно выходят на связь, а они, в свою очередь, время от времени сами их вызывают. Они должны знать, как обстоят дела.
— Давай, только быстро, — сказал Фицдуэйн. Он начал расхаживать взад-вперед, пока Медведь звонил в ME. Медведь остался доволен разговором:
— Сангстер выходил на связь пятнадцать минут назад, а они сделали ответный звонок минут десять назад. Все в порядке.
Фицдуэйна это не убедило:
— У тебя нет для меня какого-нибудь оружия?
— Конечно есть, — Медведь открыл багажник и протянул Фицдуэйну кусок каленого железа.
— Ты не знаешь, почему я сразу почувствовал себя уверенно? — спросил Фицдуэйн.
Комната погрузилась в темноту, плотные, пурпурные занавеси практически не пропускали свет с Юнкернгассе. До Беата фон Граффенлауба не доносилось ни звука. Защищенные окна, дверь и толстые стены обеспечивали абсолютную звукоизоляцию. Он чувствовал, что утратил способность ориентироваться в пространстве. Он знал, что может включить свет и заставить взять себя в руки, но тогда ему придется опять взглянуть на фотографии и лицом к лицу столкнуться с документальными свидетельствами извращений и смерти.
Он попытался представить себе, как должен мыслить человек, который пытал и убивал только для того, чтобы получить сексуальное наслаждение. Это было непостижимо. Он не мог этого себе представить, не говоря уж о том, чтобы понять. Эрика — его роскошная, чувственная, страстная Эрика — изощренная убийца. Он почувствовал приступ рвоты. Он вытер губы и вспотевшее лицо носовым платком.
Загорелась лампа, явно по сигналу снаружи. Отворилась стальная дверь. Сидя в темном углу комнаты фон Граффенлауб наблюдал за вошедшей Эрикой.
Она сняла вечернее пальто из темно-зеленого шелка и бросила его на стул. Обивка стула была ярко-красного цвета и фон Граффенлаубу подумалось, что стул того же цвета, что и кровь ее жертв. Плечи Эрики были открыты, и кожа казалась золотой. Она посмотрела на свое отражение в зеркале, установленном при входе в жилую комнату, привычным движением сняла с себя платье и бросила его на стул, вслед за пальто. Она не сводила глаз со своего изображения в зеркале и принялась ласкать груди, затем медленно провела пальцами по тугому животу и коснулась черных узеньких трусиков, единственному предмету одежды, оставшемуся на ней.
Фон Граффенлауб попытался заговорить, но в горле у него пересохло и наружу вырвался только сдавленный звук.
Эрика кивнула в знак того, что она его слышит, но не повернулась. Она продолжала изучать свое изображение.
— Уитни, — сказала она. — Милый, опасный, восхитительный Уитни. Надеюсь, ты не опоздаешь.
Она спустила трусики и начала поглаживать себя между ногами.
— Почему? — хрипло спросил фон Граффенлауб. На этот раз ему удалось произнести целое слово. Эрика дернулась при звуке его голоса, но не поворачивала головы как минимум полминуты. Затем резким, звериным жестом она сняла с себя трусики и ногой отбросила их в угол комнаты.
— И кто же этот Уитни? — спросил фон Граффенлауб, указывая на груду фотографий, лежащих перед ним. — Кто он, твой подручный по убийствам?
Эрика стояла перед ним обнаженная. Она немного пришла в себя, но лицо ее побледнело, и загар не мог это скрыть. Она хрипло рассмеялась и заговорила:
— Уитни любит позабавиться, мой милый лицемер. Посмотри повнимательнее на эти снимки. Разве тебе не знакомо это прекрасное тело? Не узнаешь эти длинные, элегантные пальчики? Беат, милый, ты же сам знаешь, какие замечательные наркотики выпускает “Вейбон”. Моим подручным по убийствам — по крайней мере некоторым — был ты, моя радость. И ты должен признать, что это ограничивает твои возможности.
Жуткий вопль вырвался из груди фон Граффенлауба. Он выхватил “вальтер” и стрелял до тех пор, пока не кончились патроны. Револьвер упал на ковер. Лежавшее на полу тело Эрики ничем не отличалось от залитых кровью тел, запечатленных на снимках.
Они оставили машину в деревне и пошли по дороге в направлении фермы Врени. У Медведя в руке был фонарь. Когда они подошли к “мерседесу” метров на тридцать, он направил его на стекла и несколько раз посветил на них. Открылась передняя дверца, и из машины вылез человек. В руках у него была автоматическая винтовка. Медведь включил фонарь.
— Не хочу напугать их до смерти, — сказал он Фицдуэйну. Он остановился и прокричал человеку у “мерседеса”:
— Полиция. Проверка. Можно подойти?
— Добро пожаловать, — ответил человек у “мерседеса”. — Приготовьте ваши удостоверения и идите вперед, держите руки на виду.
— Понятно, — сказал Медведь. Он пошел вперед, руки на виду, фонарь в одной из них. Фицдуэйн шел параллельно ему, на десять метров правее. Он также держал свои руки на виду. Когда они подошли поближе, Медведь снова подал голос:
— Вот мое удостоверение, — Медведь протянул руку к телохранителю. Фицдуэйн продвинулся вперед, чтобы на него падала тень от детектива, и протянул свое удостоверение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164