Стоял не по сезону теплый ноябрьский денек, достаточно
теплый, чтобы опустить старый брезентовый верх (если вас целая компания
веселых заводных подростков, то такой ерунды вполне хватит, чтобы устроить
сумасшедший дом), а их было в машине шестеро. Питер Дойон захватил с собой
флягу виски Лог Кэбин, Перри Комо возился с радио, Хью Прист сидел за белым
рулем, а привязанный к антенне, развивался длинный роскошный лисий хвост,
именно такой, на который он теперь любовался в окне витрины.
Он вспомнил, как мечтал, что когда у него будет собственный кабриолет
он привяжет на радиоантенну такой же хвост.
Еще он вспомнил, как отказался от предложенной фляги, когда подошла
его очередь. Он ведь был за рулем, а когда ведешь машину, пить нельзя,
поскольку ты в ответе за жизнь своих пассажиров. И еще кое-что он вспомнил:
уверенность в том, что это самый счастливый час самого счастливого дня в
его жизни.
Воспоминание удивило его ясностью и живостью ощущения - дымный терпкий
аромат сжигаемых листьев, ноябрьское солнце подмигивающее в витринах, и
теперь, глядя на лисий хвост, он внезапно понял, что тот далекий день и в
самом деле оказался самым лучшим днем во всей его жизни, одним из последних
перед тем, как он очутился в цепких, вязких обволакивающих объятиях
алкогольных паров, превративших его силой злого рока в уродливую пародию на
Короля Мидаса [Согласно легенде все, к чему прикасался Мидас, превращалось
в золото.] - к чему бы он с тех пор ни прикасался, казалось, обращалось в
зловонное дерьмо. И вдруг его осенило: я могу измениться. Идея тоже
оказалась заманчиво ясна. Я могу начать все сначала. Разве такое возможно?
Да, думаю, иногда возможно. Я могу купить этот лисий хвост и привязать
его к антенне своего "бьюика".
Все, конечно, будут смеяться. Ребята отведут душу, будьте покойны.
Какие ребята? Генри Бофорт? Этот маленький засранец Бобби Дагас? Ну и
что? И черт с ними. Купи этот хвост, привяжи к антенне и вперед... Куда
вперед?
А что, если для начала на встречу А.А. [Анонимные алкоголики -
общество, (прим. пер.)] в Гринзпарк? На мгновение эта мысль так его
взволновала, как может взволновать заключенного ключ, случайно забытый
охранником в замочной скважине тюремной камеры. Он воочию представил себе,
как получает сначала белую карточку, потом красную, потом синюю, становится
все трезвее день ото дня, из месяца в месяц. Правда, больше не будет
Мудрого Тигра. Это плохо. Но не будет и страха, с которым он каждый раз
вскрывает конверт с зарплатой - а вдруг там расчет, а это уже совсем плохо.
В тот момент, глядя на лисий хвост в витрине Нужных Вещей, Хью увидел
свое будущее. Впервые за долгие годы он заглянул в свое будущее и увидел
там развевающийся, словно знамя полка, прекрасный рыжий хвост с белым
пушистым кончиком.
А потом вернулась реальность, и она, реальная жизнь, пахла дождем,
промозглой сыростью и грязной одеждой. Не видать ему рыжего лисьего хвоста,
не будет у него встречи А.А., разноцветных карточек, не видать ему
будущего. Ему, блин, уже пятьдесят один год, а пятьдесят один год, блин,
это чересчур много для того, чтобы мечтать о будущем. В пятьдесят один ты
просто бежишь для того, чтобы ускользнуть от снежной лавины своего
прошлого.
Если бы сейчас было рабочее время, он бы все-таки заглянул сюда. Будь
он трижды проклят, если бы не заглянул. Он бы вошел, такой большой ребенок,
и спросил, сколько стоит лисий хвост в витрине. Но было десять часов
вечера, и все магазины на Мейн стрит замкнуты так плотно, как пояс
целомудрия на снежной королеве, а когда он проснется завтра утром с
осколком кривого зеркала в глазах, он забудет начисто об этом великолепном
хвосте такого трепетно-рыжего цвета.
И все же он не мог отойти от витрины, водя по стеклу своими грязными
заскорузлыми пальцами, как ребенок у магазина игрушек. Слабая улыбка
тронула углы его губ. Улыбка была нежная и совсем неуместная на лице
Святоши Хью. И тогда где-то на Касл Вью несколько раз тормознула машина,
пронзив тяжелый от дождя воздух острыми как выстрел взвизгами, и Хью пришел
в себя.
К черту. О чем я мечтаю?
Он отвернулся от витрины и обратился лицом к дому, если только
двухкомнатную берлогу с забитой хламом кладовкой, можно назвать домом. Но,
проходя под навесом, он искоса взглянул на дверь... и снова застыл.
На двери, конечно же, было написано ОТКРЫТО. Словно во сне, Хью
протянул руку и дотронулся до дверной ручки. Она легко повернулась. Над
головой дзинькнул серебряный колокольчик. Звук, казалось, доносился с
какого-то невероятно далекого расстояния.
Посреди магазина стоял человек. Он смахивал пыль со стеклянных
витринных стоек перьевой метелкой и напевал что-то себе под нос. Услышав
звон колокольчика, он повернулся навстречу Хью. И следа удивления не
возникло у него на лице при виде человека, появившегося в магазине в десять
минут одиннадцатого вечера в среду. Уж если кто и был удивлен так это Хью,
но только глазами хозяина магазина - они были такими темными, как глаза
индейца.
- Ты забыл повернуть свою табличку, приятель, - сказал Хью. Вернее, не
сказал, а услышал, как произносит эти слова.
- Нет, я не забыл, - вежливым тоном объяснил человек. - Просто плохо
сплю по ночам и поэтому иногда до самой ночи не закрываю магазин. Кто
знает, когда заглянет посетитель... как вы, например, и, может быть, ему
что-нибудь приглянется. Входите и посмотрите, если желаете.
Святоша Хью вошел и закрыл за собой дверь.
7
- Там лисий хвост. - начал Хью. но замолк, чтобы откашляться и начать
сначала. Слова с огромным трудом пробирались наружу и представляли из себя
невнятно-хриплое бормотание. - У вас в витрине лисий хвост.
- Безусловно, - сказал хозяин магазина. - Красивый, правда? - Он
держал метелку прямо перед собой, скрывая нижнюю часть лица, а его черные
индейские глаза смотрели на Хью с нескрываемым интересом. Не видя губ. Хью
все же предполагал, что они растягиваются в улыбке. Обычно он чувствовал
себя не в своей тарелке, если люди, особенно незнакомые, смеялись над ним.
У него сразу руки начинали чесаться и хотелось лезть в драку. Но теперь,
как ни странно, это его вовсе не трогало. Может быть оттого, что он все еще
находился под впечатлением воспоминаний.
- Да, - сказал он. - Прямо-таки красавец. - У моего отца был кабриолет
и к его радиоантенне я привязывал такой же. Это было давно, в детстве. В
нашем дешевом городишке наберется целая куча народу, которая не верит в то,
что я когда-то был ребенком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
теплый, чтобы опустить старый брезентовый верх (если вас целая компания
веселых заводных подростков, то такой ерунды вполне хватит, чтобы устроить
сумасшедший дом), а их было в машине шестеро. Питер Дойон захватил с собой
флягу виски Лог Кэбин, Перри Комо возился с радио, Хью Прист сидел за белым
рулем, а привязанный к антенне, развивался длинный роскошный лисий хвост,
именно такой, на который он теперь любовался в окне витрины.
Он вспомнил, как мечтал, что когда у него будет собственный кабриолет
он привяжет на радиоантенну такой же хвост.
Еще он вспомнил, как отказался от предложенной фляги, когда подошла
его очередь. Он ведь был за рулем, а когда ведешь машину, пить нельзя,
поскольку ты в ответе за жизнь своих пассажиров. И еще кое-что он вспомнил:
уверенность в том, что это самый счастливый час самого счастливого дня в
его жизни.
Воспоминание удивило его ясностью и живостью ощущения - дымный терпкий
аромат сжигаемых листьев, ноябрьское солнце подмигивающее в витринах, и
теперь, глядя на лисий хвост, он внезапно понял, что тот далекий день и в
самом деле оказался самым лучшим днем во всей его жизни, одним из последних
перед тем, как он очутился в цепких, вязких обволакивающих объятиях
алкогольных паров, превративших его силой злого рока в уродливую пародию на
Короля Мидаса [Согласно легенде все, к чему прикасался Мидас, превращалось
в золото.] - к чему бы он с тех пор ни прикасался, казалось, обращалось в
зловонное дерьмо. И вдруг его осенило: я могу измениться. Идея тоже
оказалась заманчиво ясна. Я могу начать все сначала. Разве такое возможно?
Да, думаю, иногда возможно. Я могу купить этот лисий хвост и привязать
его к антенне своего "бьюика".
Все, конечно, будут смеяться. Ребята отведут душу, будьте покойны.
Какие ребята? Генри Бофорт? Этот маленький засранец Бобби Дагас? Ну и
что? И черт с ними. Купи этот хвост, привяжи к антенне и вперед... Куда
вперед?
А что, если для начала на встречу А.А. [Анонимные алкоголики -
общество, (прим. пер.)] в Гринзпарк? На мгновение эта мысль так его
взволновала, как может взволновать заключенного ключ, случайно забытый
охранником в замочной скважине тюремной камеры. Он воочию представил себе,
как получает сначала белую карточку, потом красную, потом синюю, становится
все трезвее день ото дня, из месяца в месяц. Правда, больше не будет
Мудрого Тигра. Это плохо. Но не будет и страха, с которым он каждый раз
вскрывает конверт с зарплатой - а вдруг там расчет, а это уже совсем плохо.
В тот момент, глядя на лисий хвост в витрине Нужных Вещей, Хью увидел
свое будущее. Впервые за долгие годы он заглянул в свое будущее и увидел
там развевающийся, словно знамя полка, прекрасный рыжий хвост с белым
пушистым кончиком.
А потом вернулась реальность, и она, реальная жизнь, пахла дождем,
промозглой сыростью и грязной одеждой. Не видать ему рыжего лисьего хвоста,
не будет у него встречи А.А., разноцветных карточек, не видать ему
будущего. Ему, блин, уже пятьдесят один год, а пятьдесят один год, блин,
это чересчур много для того, чтобы мечтать о будущем. В пятьдесят один ты
просто бежишь для того, чтобы ускользнуть от снежной лавины своего
прошлого.
Если бы сейчас было рабочее время, он бы все-таки заглянул сюда. Будь
он трижды проклят, если бы не заглянул. Он бы вошел, такой большой ребенок,
и спросил, сколько стоит лисий хвост в витрине. Но было десять часов
вечера, и все магазины на Мейн стрит замкнуты так плотно, как пояс
целомудрия на снежной королеве, а когда он проснется завтра утром с
осколком кривого зеркала в глазах, он забудет начисто об этом великолепном
хвосте такого трепетно-рыжего цвета.
И все же он не мог отойти от витрины, водя по стеклу своими грязными
заскорузлыми пальцами, как ребенок у магазина игрушек. Слабая улыбка
тронула углы его губ. Улыбка была нежная и совсем неуместная на лице
Святоши Хью. И тогда где-то на Касл Вью несколько раз тормознула машина,
пронзив тяжелый от дождя воздух острыми как выстрел взвизгами, и Хью пришел
в себя.
К черту. О чем я мечтаю?
Он отвернулся от витрины и обратился лицом к дому, если только
двухкомнатную берлогу с забитой хламом кладовкой, можно назвать домом. Но,
проходя под навесом, он искоса взглянул на дверь... и снова застыл.
На двери, конечно же, было написано ОТКРЫТО. Словно во сне, Хью
протянул руку и дотронулся до дверной ручки. Она легко повернулась. Над
головой дзинькнул серебряный колокольчик. Звук, казалось, доносился с
какого-то невероятно далекого расстояния.
Посреди магазина стоял человек. Он смахивал пыль со стеклянных
витринных стоек перьевой метелкой и напевал что-то себе под нос. Услышав
звон колокольчика, он повернулся навстречу Хью. И следа удивления не
возникло у него на лице при виде человека, появившегося в магазине в десять
минут одиннадцатого вечера в среду. Уж если кто и был удивлен так это Хью,
но только глазами хозяина магазина - они были такими темными, как глаза
индейца.
- Ты забыл повернуть свою табличку, приятель, - сказал Хью. Вернее, не
сказал, а услышал, как произносит эти слова.
- Нет, я не забыл, - вежливым тоном объяснил человек. - Просто плохо
сплю по ночам и поэтому иногда до самой ночи не закрываю магазин. Кто
знает, когда заглянет посетитель... как вы, например, и, может быть, ему
что-нибудь приглянется. Входите и посмотрите, если желаете.
Святоша Хью вошел и закрыл за собой дверь.
7
- Там лисий хвост. - начал Хью. но замолк, чтобы откашляться и начать
сначала. Слова с огромным трудом пробирались наружу и представляли из себя
невнятно-хриплое бормотание. - У вас в витрине лисий хвост.
- Безусловно, - сказал хозяин магазина. - Красивый, правда? - Он
держал метелку прямо перед собой, скрывая нижнюю часть лица, а его черные
индейские глаза смотрели на Хью с нескрываемым интересом. Не видя губ. Хью
все же предполагал, что они растягиваются в улыбке. Обычно он чувствовал
себя не в своей тарелке, если люди, особенно незнакомые, смеялись над ним.
У него сразу руки начинали чесаться и хотелось лезть в драку. Но теперь,
как ни странно, это его вовсе не трогало. Может быть оттого, что он все еще
находился под впечатлением воспоминаний.
- Да, - сказал он. - Прямо-таки красавец. - У моего отца был кабриолет
и к его радиоантенне я привязывал такой же. Это было давно, в детстве. В
нашем дешевом городишке наберется целая куча народу, которая не верит в то,
что я когда-то был ребенком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58