- переспросила мама. - В магазине Нужные Вещи?
- Угу, - промычал Брайан, допивая молоко.
- Не глотай слова, - сказала мама, запихивая в рот последний кусок
пирога. - Это звучит ужасно. Сколько раз я тебе говорила.
"Столько же раз, сколько объясняла, что разговаривать с полным ртом
неприлично", - подумал Брайан, но вслух ничего не сказал. Он с малых лет
научился держать язык за зубами.
- Прости, мамочка.
- Что за навес?
- Зеленый.
- Парусиновый или алюминиевый?
Брайан, чей отец торговал отделочными материалами в фирме Дика Перри
Обшивка и Двери в Южном Париже, прекрасно понимал о чем речь, но если бы
этот навес был выполнен из тех материалов, которые назвала мать, он вряд ли
вообще обратил бы на него внимание. Алюминию и парусине грош цена, половина
населения Касл Рок вывешивает такие над своими окнами.
- Ни то, ни другое, - сказал он. - Это какая-то дорогая ткань.
Полотно, думаю. И выступает наружу так, что тень оказывается прямо под ним.
Круглый, вот такой. - Он показал руками аккуратно, чтобы не разлить молоко,
обведя полукруг. - А на краю название написано. Потрясающе, честное слово.
- Ну, черт меня дери!
Именно этой фразой Кора чаще всего выражала самые крайние чувства,
охватившие ее, возбуждение или возмущение. Брайан сделал предусмотрительный
шаг назад на тот случай, если чувство возникло последнее.
- Как ты думаешь, мама, что это такое? Может быть, ресторан?
- Понятия не имею. - Она потянулась к телефону. Для этого надо было
отодвинуть кошку Шипучку, газету с программой телевидения и банку с
диетической колой. - Но что-нибудь вульгарное, - это наверняка.
- Мам, а что значит нужные вещи? Может быть это... - Не мешай мне,
Брайан, видишь, мамочка занята. В хлебнице есть слоеные языки, возьми, если
хочешь, но только один, а то аппетит испортишь.
Она уже набирала номер телефона Майры. И минуту спустя они с
превеликим энтузиазмом обсуждали зеленый навес.
Брайан языка не хотел (он очень любил свою маму, но при виде ее вечно
жующих челюстей частенько терял аппетит) он сел за кухонный стол, открыл
учебник математики и принялся решать заданные на дом задачи. Он был очень
способным и трудолюбивым мальчиком, а математика оказалась единственным
предметом, по которому он сегодня не успел приготовить задание в школе.
Методично передвигая точки в десятичной дроби, а затем производя действие
деления, он прислушивался к разговору, который вела по телефону мама. В
который раз она говорила Майре, как они приобретут еще один магазин,
торгующий пузырьками из-под столетней давности духов и фотографиями чьих-то
никому не нужных родственников, и какой это стыд и позор, и как только
такие вещи продают и покупают. Слишком много развелось людей, говорила
Кора, у которых девиз всей жизни "сделал дело, убегай смело". Когда она
говорила о навесе, можно было подумать, что кто-то вознамерился ее обидеть
и чрезвычайно в этом преуспел.
Наверное, она предполагала, ей должны были доложить, думал Брайан водя
карандашом, отбрасывая и округляя. Точно, так и есть. Ее мучило
любопытство, это, во-первых. А на ее любопытство положили, это, во-вторых.
Такая комбинация ее может до инфаркта довести. Ладно, скоро она все узнает.
А когда это случится, может быть, она и с ним поделится величайшей тайной.
А если она снова будет очень занята, тогда он сам поймет из одного из ее
послеполуденных телефонных переговоров с Майрой.
Но вышло так, что Брайан получил кучу сведений о Нужных Вещах раньше,
чем его собственная мать или кто-либо другой в Касл Рок.
2
Он едва ли вспомнил бы весь путь от школы до дому в тот день, накануне
открытия нового магазина; он был погружен в мечты, о которых не рассказал
бы и под самыми страшными пытками - жги его раскаленными углями или напусти
ядовитого паука. В этих мечтах он предложил мисс Рэтклифф пойти с ним на
Окружную Ярмарку и она дала согласие.
"Спасибо тебе, Брайан, - говорит мисс Рэтклифф, и он видит, как в ее
синих глазах сверкают слезы благодарности, а глаза из синих превращаются в
темно-лиловые, совсем как предгрозовое небо. - Я последнее время... мне
очень грустно. Видишь ли, я рассталась со своей любовью".
"Я помогу вам забыть его, - говорит Брайан, и голос его звучит
уверенно и в то же время нежно. - Но мне бы хотелось, чтобы вы называли
меня... Брай".
"Спасибо, - шепотом повторяет она и наклоняется так близко, что он
вдыхает аромат ее духов, тонкий и сладостный, как запах полевых цветов. -
Спасибо... Брай. И с этих пор, по крайней мере этим вечером, мы будем с
тобой просто мальчиком и девочкой, а не учеником и учительницей, и ты
можешь называть меня... Сэлли".
Он берет ее руки в свои. Заглядывает в глаза. "Я не ребенок, - говорит
он. - Я помогу тебе забыть его... Сэлли".
Она как будто потрясена таким глубоким пониманием, таким неожиданным
проявлением мужественности. Пусть ему всего лишь одиннадцать, думает она,
но он настоящий мужчина, не то, что Лестер. Она стискивает его пальцы. Их
лица сближаются... ближе... еще ближе...
"Нет, - шепчет она и глаза ее теперь так близко и так широко
распахнуты, что он вот-вот утонет в них. - Ты не должен, Брай, так
нельзя..."
"Можно, крошка", - говорит он и прижимается губами к ее губам.
Проходит минута, две, она отнимает свои губы и нежно шепчет...
- Эй, парень, раскрой зенки, не видишь, куда прешь?!
Вырванный из своих грез, Брайан увидел, что чуть не попал под
грузовичок Святоши Хью.
- Прошу прощения, мистер Святоша, - рычит Брайан и лицо его багровеет
от ярости. Кто такой этот Хью, чтобы орать на него? Он работал в
Департаменте Общественного Труда и считался самым отъявленным грубияном в
Касл Рок. Брайан, прищурившись, смотрел на него в упор. Если только Хью
откроет дверцу грузовика, чтобы вылезти, он тут же вскочит на свой
велосипед и понесется по Мэйн Стрит с такой скоростью, что только его и
видели. Нет никакой охоты проводить целый месяц на больничной койке лишь
из-за того, что он размечтался, как пойдет вместе с мисс Рэтклифф на
Окружную Ярмарку.
Но у Святоши Хью в этот момент содержимое выпитой бутылки пива уже
бултыхалось где-то ближе к выходу, а Хэнк Вильямс Младший пел по радио "Я
люблю тебя, я хочу тебя", - поэтому он решил, что не стоит себя утруждать
выбиванием какашек из этого пацаненка в такой превосходный день, во
вторник.
- Гляди в оба, - только и сказал он, свернув головку второй бутылке и
отхлебнув из горлышка. Но взгляд у него при этом был грозный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
- Угу, - промычал Брайан, допивая молоко.
- Не глотай слова, - сказала мама, запихивая в рот последний кусок
пирога. - Это звучит ужасно. Сколько раз я тебе говорила.
"Столько же раз, сколько объясняла, что разговаривать с полным ртом
неприлично", - подумал Брайан, но вслух ничего не сказал. Он с малых лет
научился держать язык за зубами.
- Прости, мамочка.
- Что за навес?
- Зеленый.
- Парусиновый или алюминиевый?
Брайан, чей отец торговал отделочными материалами в фирме Дика Перри
Обшивка и Двери в Южном Париже, прекрасно понимал о чем речь, но если бы
этот навес был выполнен из тех материалов, которые назвала мать, он вряд ли
вообще обратил бы на него внимание. Алюминию и парусине грош цена, половина
населения Касл Рок вывешивает такие над своими окнами.
- Ни то, ни другое, - сказал он. - Это какая-то дорогая ткань.
Полотно, думаю. И выступает наружу так, что тень оказывается прямо под ним.
Круглый, вот такой. - Он показал руками аккуратно, чтобы не разлить молоко,
обведя полукруг. - А на краю название написано. Потрясающе, честное слово.
- Ну, черт меня дери!
Именно этой фразой Кора чаще всего выражала самые крайние чувства,
охватившие ее, возбуждение или возмущение. Брайан сделал предусмотрительный
шаг назад на тот случай, если чувство возникло последнее.
- Как ты думаешь, мама, что это такое? Может быть, ресторан?
- Понятия не имею. - Она потянулась к телефону. Для этого надо было
отодвинуть кошку Шипучку, газету с программой телевидения и банку с
диетической колой. - Но что-нибудь вульгарное, - это наверняка.
- Мам, а что значит нужные вещи? Может быть это... - Не мешай мне,
Брайан, видишь, мамочка занята. В хлебнице есть слоеные языки, возьми, если
хочешь, но только один, а то аппетит испортишь.
Она уже набирала номер телефона Майры. И минуту спустя они с
превеликим энтузиазмом обсуждали зеленый навес.
Брайан языка не хотел (он очень любил свою маму, но при виде ее вечно
жующих челюстей частенько терял аппетит) он сел за кухонный стол, открыл
учебник математики и принялся решать заданные на дом задачи. Он был очень
способным и трудолюбивым мальчиком, а математика оказалась единственным
предметом, по которому он сегодня не успел приготовить задание в школе.
Методично передвигая точки в десятичной дроби, а затем производя действие
деления, он прислушивался к разговору, который вела по телефону мама. В
который раз она говорила Майре, как они приобретут еще один магазин,
торгующий пузырьками из-под столетней давности духов и фотографиями чьих-то
никому не нужных родственников, и какой это стыд и позор, и как только
такие вещи продают и покупают. Слишком много развелось людей, говорила
Кора, у которых девиз всей жизни "сделал дело, убегай смело". Когда она
говорила о навесе, можно было подумать, что кто-то вознамерился ее обидеть
и чрезвычайно в этом преуспел.
Наверное, она предполагала, ей должны были доложить, думал Брайан водя
карандашом, отбрасывая и округляя. Точно, так и есть. Ее мучило
любопытство, это, во-первых. А на ее любопытство положили, это, во-вторых.
Такая комбинация ее может до инфаркта довести. Ладно, скоро она все узнает.
А когда это случится, может быть, она и с ним поделится величайшей тайной.
А если она снова будет очень занята, тогда он сам поймет из одного из ее
послеполуденных телефонных переговоров с Майрой.
Но вышло так, что Брайан получил кучу сведений о Нужных Вещах раньше,
чем его собственная мать или кто-либо другой в Касл Рок.
2
Он едва ли вспомнил бы весь путь от школы до дому в тот день, накануне
открытия нового магазина; он был погружен в мечты, о которых не рассказал
бы и под самыми страшными пытками - жги его раскаленными углями или напусти
ядовитого паука. В этих мечтах он предложил мисс Рэтклифф пойти с ним на
Окружную Ярмарку и она дала согласие.
"Спасибо тебе, Брайан, - говорит мисс Рэтклифф, и он видит, как в ее
синих глазах сверкают слезы благодарности, а глаза из синих превращаются в
темно-лиловые, совсем как предгрозовое небо. - Я последнее время... мне
очень грустно. Видишь ли, я рассталась со своей любовью".
"Я помогу вам забыть его, - говорит Брайан, и голос его звучит
уверенно и в то же время нежно. - Но мне бы хотелось, чтобы вы называли
меня... Брай".
"Спасибо, - шепотом повторяет она и наклоняется так близко, что он
вдыхает аромат ее духов, тонкий и сладостный, как запах полевых цветов. -
Спасибо... Брай. И с этих пор, по крайней мере этим вечером, мы будем с
тобой просто мальчиком и девочкой, а не учеником и учительницей, и ты
можешь называть меня... Сэлли".
Он берет ее руки в свои. Заглядывает в глаза. "Я не ребенок, - говорит
он. - Я помогу тебе забыть его... Сэлли".
Она как будто потрясена таким глубоким пониманием, таким неожиданным
проявлением мужественности. Пусть ему всего лишь одиннадцать, думает она,
но он настоящий мужчина, не то, что Лестер. Она стискивает его пальцы. Их
лица сближаются... ближе... еще ближе...
"Нет, - шепчет она и глаза ее теперь так близко и так широко
распахнуты, что он вот-вот утонет в них. - Ты не должен, Брай, так
нельзя..."
"Можно, крошка", - говорит он и прижимается губами к ее губам.
Проходит минута, две, она отнимает свои губы и нежно шепчет...
- Эй, парень, раскрой зенки, не видишь, куда прешь?!
Вырванный из своих грез, Брайан увидел, что чуть не попал под
грузовичок Святоши Хью.
- Прошу прощения, мистер Святоша, - рычит Брайан и лицо его багровеет
от ярости. Кто такой этот Хью, чтобы орать на него? Он работал в
Департаменте Общественного Труда и считался самым отъявленным грубияном в
Касл Рок. Брайан, прищурившись, смотрел на него в упор. Если только Хью
откроет дверцу грузовика, чтобы вылезти, он тут же вскочит на свой
велосипед и понесется по Мэйн Стрит с такой скоростью, что только его и
видели. Нет никакой охоты проводить целый месяц на больничной койке лишь
из-за того, что он размечтался, как пойдет вместе с мисс Рэтклифф на
Окружную Ярмарку.
Но у Святоши Хью в этот момент содержимое выпитой бутылки пива уже
бултыхалось где-то ближе к выходу, а Хэнк Вильямс Младший пел по радио "Я
люблю тебя, я хочу тебя", - поэтому он решил, что не стоит себя утруждать
выбиванием какашек из этого пацаненка в такой превосходный день, во
вторник.
- Гляди в оба, - только и сказал он, свернув головку второй бутылке и
отхлебнув из горлышка. Но взгляд у него при этом был грозный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58