По пути Пистон бубнил:
– Этот долбак-то... Поди никому слова не сказал, да в ночную охоту рванул. Вроде Скальпа! Завидно... Ну тот, похоже, догулялся, вторую ночь нету... И этот догуляется.
Пистон был пророком, сам не зная того. Спустились на седьмой этаж.
– Ну, давай, – кратко обронил Пистон и пошел вниз.
Дешевый вернулся в квартиру, где обычно обитал. Из одной комнаты шел чей-то храп. Дешевый пробрался в другую, ощупью нашел тюфяк и, повозившись немного, залег. Скинул сапоги.
Но почему-то сон не шел. Дешевый ворочался, жмурился или, наоборот, таращился во тьму. Не спалось, хоть ты глаз коли!
Возбуждение еще пылало в нем. Ему казалось, что он в горячке, – когда-то он болел, простыл, лежал в жару; вот было очень похоже.
Он вновь и вновь переживал сцену у мусорной трубы. Удар! И враг, сраженный, рушится наземь. Я победил врага! Да я... выходит, я – герой.
Он захихикал тоненьким, диким смешком. Нет, черт возьми, никогда не было такого! Упоительно!.. И видно, теперь уже не заснуть. Он вскочил, подошел к окну.
В темноте внизу угадывались оголенные кроны кленов и лип. Дальше – безмолвная громада такого же длинного дома-корабля. В небе слева средь облаков слабо млел раствор лунного света. Смотрящему луна почудилась призрачной, ненастоящей. Но это лишь возбудило его. Он стоял, дрожал мелкой дрожью, упивался величием.
– Я сам!.. – горячечно шептал он. – Я сильный!..
6
Жженый в своей комнате тоже не спал. Лежал, руки за голову. Сон не шел к нему.
Это было плохо. Он хотел заснуть, чтоб не думать ни о чем. А так – мысли сами лезли в голову.
Думалось о том, какая сволочь и дрянь все вокруг него. И как жить с ними дальше. Вот об этом-то не то чтоб думать, это хотелось забыть. А как забыть будущее? Только сдохнуть. Значит, хотелось сдохнуть.
Он закрыл глаза, полежал так и вновь открыл. Подыхать показалось чертовски обидным.
Вот так: жить невмоготу, сдохнуть неохота. Выбирай?..
Невесть сколько бы времени маялся Жженый над этой альтернативой, но тут на руке его запульсировал магический браслет.
Лежащий выпростал левую руку из-за головы. Браслет дрожал бледно-зеленым светом фосфоресцирующей лесной гнилушки. Жженый подумал, что он с удовольствием бы зашвырнул поганое изделие в окно... однако не решился. Вместо этого он поднес запястье к глазам – и по гладкой светящейся поверхности поплыли странные, причудливые символы.
Как обычно, Жженый ощутил легкий дурман в голове – работа браслета вызывала симптомы, схожие с действием алкоголя или слабого наркотика. Незнакомые иероглифы стали истекать смыслом.
«Срочно... – начал читать Жженый. – Необходимо встретиться... На том же месте... Немедля».
Браслет вспыхнул напоследок и медленно угас. Комната показалась Жженому кромешной тьмой. Дурман в мозгу растаял.
Лучше бы остался! Жженый как представил себе, что надо идти, разговаривать с этой мразью... Он чуть не застонал.
Но вой не вой – делать нечего. Идти придется. Он с усилием поднялся, надел башмаки и вышел из квартиры.
Какая-то отвратная слабость навалилась на него. Он ощутил ее как постороннюю невидимую тяжесть, потянувшую за плечи вниз. Стало трудно передвигать ноги... И вообще – черт бы побрал! – потянуло в сон. Три часа лежал, пялился в потолок, и хоть бы хны. А стоило встать, пойти – и вот нате... Закон подлости.
– Стой! – испуганно вскрикнул внизу. – Кто там?!
– Свои, – негромко отозвался Жженый. – Пистон, ты?
– Я! – обрадовался голос. – Это вы, босс? Я.
Жженый спустился на пол-этажа.
– Ты где?
Надо отдать Пистону должное: он так запрятался во мраке, что его не разглядеть.
– Тут я босс, вот я.
Часть мрака угодливо завозилась, зашуршала.
– А, – сказал Жженый. – Как дела?
Тихо все, пока тихо. Знаете что, босс? Слякоть пропал.
– Как это?!
– Ну, – Пистон зачем-то понизил голос, – вы же его посылали, чтоб Дешевому передал сюда спуститься? Что на крыше торчать без толку?
Так, – подтвердил Жженый. – И что?
– Да я-то думал, здесь уже Дешевый, внизу. Пошел его менять – нету его. Вот-те нате, думаю... Пошел наверх – он там. Ты чего, говорю?.. А он говорит – никто, говорит, не приходил, не говорил. Я аж обалдел! Как, говорю? Слякоть должен был прийти, тебе сказать. Нет, говорит! Никто не приходил, ничего... Ну ладно. Я говорю...
– Ясно, – остановил этот поток Жженый. – И ты не видел?
– Нет.
– И куда он мог деться, по-твоему?
– Ну... я не знаю, босс. Только... Он выжидательно примолк.
– Ну! Что – только?
Пистон решился:
– Только я думаю, пошел он сам на дело. На подвиги потянуло.
– Почему так думаешь?
– Да уж больно он Скальпу завидовал. Да, босс. Это ж видно. Прям слюнями исходил от зависти!
«Нашел кому завидовать...» – подумал Жженый, но вслух этого не сказал. И правильно: чего ж удивляться! И тот и другой, оба твари. Гаже не бывает. Убийцы и садисты. Скальп – зверь, Слякоть – мелкая гнида. Чего ждать от него?..
– Ну и пес с ним, – сказал Жженый. – А придет – я ему рыло начищу.
Пистон захихикал, заерзал:
– Да, да, босс!.. Это да... – но хихикал осторожненько – мало ли что.
– Кто тебя меняет?
– Ботва.
– Когда?
– Да через час где-то.
– Ладно. Если я не приду за это время, предупредишь его. Я по своим делам.
– Понял, босс.
– Давай.
Жженый быстро пошел вниз. Разговор с Пистоном отнял время, теперь приходилось спешить.
Тем не менее он прибыл первым. «На том же месте» – значит, на углу гастронома. Бывшего гастронома, понятно.
Ночной пейзаж мертвого мегаполиса Жженого не пугал. Он привык. Другого просто не знал. Потому, встав спиной к стене, равнодушно смотрел в тьму.
На миг стало занятно: в этот раз сумеет он не упустить мага? Не прозевает ли, откуда...
Прозевал.
– Здравствуйте, – зазвучал сбоку тонкий скрипучий голос.
7
Жженый резко обернулся.
Маг стоял в двух метрах. Взгляд человека пришелся в гоблинский пах.
Нет, черт возьми, как они могут так возникать из ниоткуда?!
– Рад видеть вас, – так же пискляво скрипнуло сверху.
А этот, как у карлика, фальцет ничуть Жженого не удивлял, несмотря на трехметровый рост мага. Рост сочетался с чудовищной худобой, – казалось, над тобою высится скелет жирафа, обтянутый темной шкурой... Ну, насчет жирафа, конечно, так, для красного словца; маг был человекообразен. Но как, боже мой, как!..
Если бы Жженый был учен, наверняка бы он подумал про это существо: плод фантазии безумного художника. Но так подумать он не мог и потому испытал лишь привычное, усталое отвращение.
– Здравствуйте, – сказал он. Пауза.
– Есть задание для вас, – прочирикал голос.
– Слушаю.
– Необходимо взять и доставить нам одного местного обитателя...
Если Даня избегал называть «людьми» предателей, то гоблины вообще не называли людей людьми. Почему? – вот уж потемки. Называли «обитателями», «единицами», «объектами» либо еще как-то.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
– Этот долбак-то... Поди никому слова не сказал, да в ночную охоту рванул. Вроде Скальпа! Завидно... Ну тот, похоже, догулялся, вторую ночь нету... И этот догуляется.
Пистон был пророком, сам не зная того. Спустились на седьмой этаж.
– Ну, давай, – кратко обронил Пистон и пошел вниз.
Дешевый вернулся в квартиру, где обычно обитал. Из одной комнаты шел чей-то храп. Дешевый пробрался в другую, ощупью нашел тюфяк и, повозившись немного, залег. Скинул сапоги.
Но почему-то сон не шел. Дешевый ворочался, жмурился или, наоборот, таращился во тьму. Не спалось, хоть ты глаз коли!
Возбуждение еще пылало в нем. Ему казалось, что он в горячке, – когда-то он болел, простыл, лежал в жару; вот было очень похоже.
Он вновь и вновь переживал сцену у мусорной трубы. Удар! И враг, сраженный, рушится наземь. Я победил врага! Да я... выходит, я – герой.
Он захихикал тоненьким, диким смешком. Нет, черт возьми, никогда не было такого! Упоительно!.. И видно, теперь уже не заснуть. Он вскочил, подошел к окну.
В темноте внизу угадывались оголенные кроны кленов и лип. Дальше – безмолвная громада такого же длинного дома-корабля. В небе слева средь облаков слабо млел раствор лунного света. Смотрящему луна почудилась призрачной, ненастоящей. Но это лишь возбудило его. Он стоял, дрожал мелкой дрожью, упивался величием.
– Я сам!.. – горячечно шептал он. – Я сильный!..
6
Жженый в своей комнате тоже не спал. Лежал, руки за голову. Сон не шел к нему.
Это было плохо. Он хотел заснуть, чтоб не думать ни о чем. А так – мысли сами лезли в голову.
Думалось о том, какая сволочь и дрянь все вокруг него. И как жить с ними дальше. Вот об этом-то не то чтоб думать, это хотелось забыть. А как забыть будущее? Только сдохнуть. Значит, хотелось сдохнуть.
Он закрыл глаза, полежал так и вновь открыл. Подыхать показалось чертовски обидным.
Вот так: жить невмоготу, сдохнуть неохота. Выбирай?..
Невесть сколько бы времени маялся Жженый над этой альтернативой, но тут на руке его запульсировал магический браслет.
Лежащий выпростал левую руку из-за головы. Браслет дрожал бледно-зеленым светом фосфоресцирующей лесной гнилушки. Жженый подумал, что он с удовольствием бы зашвырнул поганое изделие в окно... однако не решился. Вместо этого он поднес запястье к глазам – и по гладкой светящейся поверхности поплыли странные, причудливые символы.
Как обычно, Жженый ощутил легкий дурман в голове – работа браслета вызывала симптомы, схожие с действием алкоголя или слабого наркотика. Незнакомые иероглифы стали истекать смыслом.
«Срочно... – начал читать Жженый. – Необходимо встретиться... На том же месте... Немедля».
Браслет вспыхнул напоследок и медленно угас. Комната показалась Жженому кромешной тьмой. Дурман в мозгу растаял.
Лучше бы остался! Жженый как представил себе, что надо идти, разговаривать с этой мразью... Он чуть не застонал.
Но вой не вой – делать нечего. Идти придется. Он с усилием поднялся, надел башмаки и вышел из квартиры.
Какая-то отвратная слабость навалилась на него. Он ощутил ее как постороннюю невидимую тяжесть, потянувшую за плечи вниз. Стало трудно передвигать ноги... И вообще – черт бы побрал! – потянуло в сон. Три часа лежал, пялился в потолок, и хоть бы хны. А стоило встать, пойти – и вот нате... Закон подлости.
– Стой! – испуганно вскрикнул внизу. – Кто там?!
– Свои, – негромко отозвался Жженый. – Пистон, ты?
– Я! – обрадовался голос. – Это вы, босс? Я.
Жженый спустился на пол-этажа.
– Ты где?
Надо отдать Пистону должное: он так запрятался во мраке, что его не разглядеть.
– Тут я босс, вот я.
Часть мрака угодливо завозилась, зашуршала.
– А, – сказал Жженый. – Как дела?
Тихо все, пока тихо. Знаете что, босс? Слякоть пропал.
– Как это?!
– Ну, – Пистон зачем-то понизил голос, – вы же его посылали, чтоб Дешевому передал сюда спуститься? Что на крыше торчать без толку?
Так, – подтвердил Жженый. – И что?
– Да я-то думал, здесь уже Дешевый, внизу. Пошел его менять – нету его. Вот-те нате, думаю... Пошел наверх – он там. Ты чего, говорю?.. А он говорит – никто, говорит, не приходил, не говорил. Я аж обалдел! Как, говорю? Слякоть должен был прийти, тебе сказать. Нет, говорит! Никто не приходил, ничего... Ну ладно. Я говорю...
– Ясно, – остановил этот поток Жженый. – И ты не видел?
– Нет.
– И куда он мог деться, по-твоему?
– Ну... я не знаю, босс. Только... Он выжидательно примолк.
– Ну! Что – только?
Пистон решился:
– Только я думаю, пошел он сам на дело. На подвиги потянуло.
– Почему так думаешь?
– Да уж больно он Скальпу завидовал. Да, босс. Это ж видно. Прям слюнями исходил от зависти!
«Нашел кому завидовать...» – подумал Жженый, но вслух этого не сказал. И правильно: чего ж удивляться! И тот и другой, оба твари. Гаже не бывает. Убийцы и садисты. Скальп – зверь, Слякоть – мелкая гнида. Чего ждать от него?..
– Ну и пес с ним, – сказал Жженый. – А придет – я ему рыло начищу.
Пистон захихикал, заерзал:
– Да, да, босс!.. Это да... – но хихикал осторожненько – мало ли что.
– Кто тебя меняет?
– Ботва.
– Когда?
– Да через час где-то.
– Ладно. Если я не приду за это время, предупредишь его. Я по своим делам.
– Понял, босс.
– Давай.
Жженый быстро пошел вниз. Разговор с Пистоном отнял время, теперь приходилось спешить.
Тем не менее он прибыл первым. «На том же месте» – значит, на углу гастронома. Бывшего гастронома, понятно.
Ночной пейзаж мертвого мегаполиса Жженого не пугал. Он привык. Другого просто не знал. Потому, встав спиной к стене, равнодушно смотрел в тьму.
На миг стало занятно: в этот раз сумеет он не упустить мага? Не прозевает ли, откуда...
Прозевал.
– Здравствуйте, – зазвучал сбоку тонкий скрипучий голос.
7
Жженый резко обернулся.
Маг стоял в двух метрах. Взгляд человека пришелся в гоблинский пах.
Нет, черт возьми, как они могут так возникать из ниоткуда?!
– Рад видеть вас, – так же пискляво скрипнуло сверху.
А этот, как у карлика, фальцет ничуть Жженого не удивлял, несмотря на трехметровый рост мага. Рост сочетался с чудовищной худобой, – казалось, над тобою высится скелет жирафа, обтянутый темной шкурой... Ну, насчет жирафа, конечно, так, для красного словца; маг был человекообразен. Но как, боже мой, как!..
Если бы Жженый был учен, наверняка бы он подумал про это существо: плод фантазии безумного художника. Но так подумать он не мог и потому испытал лишь привычное, усталое отвращение.
– Здравствуйте, – сказал он. Пауза.
– Есть задание для вас, – прочирикал голос.
– Слушаю.
– Необходимо взять и доставить нам одного местного обитателя...
Если Даня избегал называть «людьми» предателей, то гоблины вообще не называли людей людьми. Почему? – вот уж потемки. Называли «обитателями», «единицами», «объектами» либо еще как-то.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84