– А-а!.. – дико заорал Капкан – ибо рука была его. – Ах ты, паскуда!..
Кулак мелькнул – и страшный удар вышиб из Федьки дух.

7
От ярости Тощий готов был разорвать огромного детину.
Все отшатнулись – никогда еще не видели босса таким. А самое страшное – что он вовсе не повысил голоса. Наоборот, понизил.
– Ты что же это, харя, – заговорил он так, что окружающие стали ни живы ни мертвы, – что же ты творишь?.. Я сколько раз говорил...
– Да он, сволочь, меня за руку!..
– А я тебя сейчас за все органы. Ты меня понял?
– Понял.
– Нет, не понял. Не понял! А сейчас поймешь. Если он сдох – то и ты сдохнешь. Обещаю.
Капкан злобно ощерился. Чего уж там, труса спраздновал. Что босс слово сдержит – он знал. А подыхать, однако ж, не хотелось.
Но Муха выручил его. Он слабо пошевелил головой и застонал.
– Да жив он, босс! Видите? Живой, рожа!
Капкан проворно нагнулся над лежащим. Муха дышал, глаза закрыты. Кровь из носа и изо рта текла на снег.
– Живой, – повторил Капкан, убеждая сам себя.
– Ну, берите, – велел Тощий. – Карабин его где?
– Вот, босс, – показал Редька. – В целости и сохранности! Вот еще и рация у него есть!
– Отключить!.. Ну, тащите.
Несколько рук подхватили Муху и потащили. Голова его сникла. Кровь часто капала на снег.
– Живее, – велел Тощий.
Разбойники запыхтели, затолкались от усердия. Им стало жарко. Суровый взор шефа был лучшим стимулом.
– Кляп, – суетился Ботва, – кляп ему обратно! Очухается, заорет как резаный...
– Засуньте, – приказал Тощий. И в окровавленный Федькин рот вторично вбили тряпку, еще глубже.
– Вот так! – победно сказал Капкан.

8
Даня пришел к Гвоздю, как обещал, ровно в полдень.
– Привет. – Он улыбнулся. – Чаю?
– Ну так, – довольно отвечал Гвоздь. – Все готово, ждет... Чай-то у меня имеется, вот с табаком дело швах... Ну ничего, Муха сейчас должен поднести. Я ему пули отлил – такие, знаешь, с вращением в воздухе, для «Сайги»...
– Знаю. А ты слыхал, что Немо с Тэйки нашли?
– Нашли? В разведке, что ли?
– Ну да. Обнаружили, вернее.
– Клад! – Гвоздь загоготал.
– Пуще того, – в тон ему отвечал Даня. – Защитничков целое гнездо.
– Да ну?! – Гвоздь сразу острить перестал.
– Точно. – Даня хлебнул чаю. – В Бирюлево.
– А ну-ка... – Гвоздь шибко заинтересовался. Вскочил, выволок на свет божий карту. – Где?
Две лохматые головы склонились над картой. Даня ткнул пальцем:
– По его рассказу, вот тут примерно.
– Ага... Так тут Муха неподалеку живет, вот где.
– Ну уж и неподалеку...
– Ну все-таки. Надо ему звякнуть!
– Погоди. Зачем? Ты же говоришь, сейчас должен прийти?
– А, да! Точно. Ладно, побазарим... Не наша зона, конечно. А все равно, неплохо было бы – к ногтю всю эту мразь!
– Согласен. Подумаем. Но нам еще с книгой надо вопрос решить, не забывай.
– Ну так! Где, говоришь, находится?
– На севере. Спорткомплекс «Олимпийский».
– Север, север... Вот, смотрим. О... Останкино. Телецентр! Телевидение тут было.
– Было, да сплыло. Ты не отвлекайся, ищи.
– Ищу. Вэ... Вэ, Дэ, Нэ, Хэ! О как! ВДНХ. Это чего такое?
– Не знаю, Гвоздь.
– И я не знаю. Ты там был когда-нибудь?
– Шутишь?..
Водя пальцем по карте, Даня упорно вспоминал отца Никифора. Вернее, сами вспоминались слова о пути, который рядом... Может быть. А может не быть. Вот ищи. Посоветовал, нечего сказать... Ну а вообще-то, конечно, прав, душа монашеская: надо...
– Нашел, – сказал Даня. Палец замер в одной точке.
– Где? – сунулся Гвоздь.
– Вот, – Даня постучал ногтем.
Гвоздь смерил глазами расстояние, присвистнул:
– Да уж! Ничего себе. Как добираться-то туда будем?
– Разберемся. – Даня не признавал неразрешимых задач. – Подумаем.
– Ну, это... – Гвоздь не договорил. – Так, ну где этот собачий сын, Муха?! Давно уже пора быть. Шляется где-то!
Гвоздь начал вызывать «собачьего сына» по рации, и безуспешно. Это его немного удивило.
– Странно. Не откликается... Отключился, что ли?
– Батареи сели, – предположил Даня.
– Батареи? Да нет, не должны. Он мне перед выходом звякнул. Иду, мол. Все в порядке было.
– Когда это случилось по времени?
– Н-ну... с час, полтора тому назад. Полтора, да. Так вернее.
Даня слегка приподнял брови:
– М-да. Пора бы явиться.
– Вот и я о том же... Ладно, подождем. Стали ждать. Пили чай, рассматривали карту, вздыхая о том, сколько же еще неисследованных земель в этом мире... Гвоздь заговорил про то, что он, пожалуй бы, и смог собрать телевизор, вполне работоспособный; да вот беда: как его смотреть, если нет трансляций...
В общем, болтали о пустяках, однако тревога грызла обоих. Они почему-то избегали про это говорить... но наконец Гвоздь не выдержал.
– Слушай, – серьезно сказал он. – Тут что-то неладно. А ну-ка...
Он опять стал вызванивать Муху, и опять без толку.
– Молчит, собака!
– Звони Немо. – Даня встал. – Пойдем искать. Принять решение – это Даня умел.

9
Немо шел первым. Его прямая спина была самым надежным ориентиром. В сущности, можно ничего не опасаться, не озираться и не напрягаться, когда с тобой Немо. Но Даня все же озирался.
Привычка! Береженого Бог бережет. Всю жизнь свою Даня бессознательно следовал этому девизу и был глубоко прав – даже когда это было излишним.
Потому что излишним это не было никогда.
Шли осторожно, но быстро, – понятное дело, как рейнджер Немо был круче всех. Гвоздь малость запыхался: он в походном деле не блистал. Но шагал зло, упорно, ничуть не выдавая своей слабости. Его это даже слегка задело за живое, и он старался изо всех сил...
– Стоп. – Немо вскинул руку.
Стали все мгновенно. Замерли. Немо слушал тишину.
Однако даже его суперслух не мог разобрать ничего внятного. Шумы – да, смутные, неясные. Мало ли что может издавать смутные звуки пусть и в почти вымершей, но огромной Москве...
– Идем, – сказал Немо. – Нет ничего.
– Показалось? – спросил Гвоздь.
– Нет, – помолчав, ответил Немо. – Профилактика.
– Нужное дело, – одобрил Даня.
Еще раз в пути Немо останавливался для профилактики и так же ничего не уловил. А вскоре показался Мухин дом.
Минуты три, притаясь, сидели за укрытием, напряженно рассматривая пустой, безмолвный двор. Может, это и была перестраховка – но никто не счел ее избыточной. Выждали, посмотрели. И аккуратно двинулись к дому, а дойдя, тронулись вдоль стены: первым Немо, за ним Гвоздь и Даня – замыкающим.
Чем ближе подбирались они к подъезду, тем сильнее нарастало в Дане тяжелое, нехорошее чувство. И Даня даже не пытался с ним бороться. Бесполезно.
Только раз мелькнуло: а может, это просто волнение?.. Но тут же он жестко укорил себя: брось, генерал! Никакое это не волнение. Это предчувствие правды. Это...
– Вот, – сказал Немо. И шагнул влево.
Даня и сам увидел. Тяжесть сдавила сердце. На снегу отчетливо виднелось пятно крови.
– Гвоздь, проследи, – сказал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84