.. А теперь хочу им одного своего человека подбросить. Опытного, толкового. Им не в тягость; напротив, на пользу. И нам соответственно. Мы ведь про те края ничего, ну абсолютно ничего не знаем! Терра инкогнита. Вот и подошлем туда дозорного... Годится?
– Вам виднее.
– Но ты меня с ними свяжешь?
– Ладно.
– Лучше всего, если бы мы с тобой вместе к ним пришли.
– Придем...
– И чем быстрее, тем лучше.
– Завтра.
– Годится! – Михей еще раз крепко хлопнул Даню по плечу. – Тогда я завтра тебе звякну. После обеда.
Даня кивнул.
– Ну, бывай. – И Михей шагнул за дверь. Даня вернулся к столу, сел, одним глотком допил остывший чай.
– Вот и все, – сказал он себе.
За окном в кронах лип негромко шумел ветер.
3
Когда пришли к себе, скинули снаряжение, пацаны повалились отдыхать, а девчонки взялись за ужин... вот тогда Бабай по-настоящему почувствовал, что такое разлука.
Он сбросил оружие, расстегнул ремень, повел плечами и уже хотел было привычно крикнуть: «Костя!» – как вспомнил, что Кости с ними больше нет.
И вот тут впервые в жизни у строгого генерала защемило сердце. Он вдруг подумал о том, о чем прежде не думал никогда: что Костю-то он ведь знал всю свою жизнь, ровно столько, сколько себя помнил, всегда Костя был с ним рядом...
А теперь больше не будет.
– Что у нас пожрать? – спросил он, чтоб отвлечься.
Конопатая ответила что-то, но он даже не услышал. Все думал. Вернее, даже не думал, а просто как-то оглох для внешних впечатлений. Остались одни внутренние.
Он прошел к себе, сел, полон этих внутренних впечатлений. Лишь сейчас до него дошло, как изменилась его жизнь сегодня. Это не огорчило его: она много раз менялась, и было гораздо хуже. Просто сегодня, еще одна большая перемена. Ну что ж, будем жить.
«Конечно! – сказал он себе. – Конечно, по-другому нельзя. И надо полагать, не одно такое место на Земле, этот вход в ноосферу, что нашел Серега. Есть и другие, не могут не быть... Когда-нибудь человечество и в самом деле войдет в новый облик, наверное, будет счастливо, и никакая нечисть ему будет не страшна. Хотелось бы, чтоб так! Но и эту, родную Землю тварям оставлять нельзя. Никак! Немыслимо представить даже, чтоб они тут оставались, гадили, воняли... Нет! Прав Данька. Бить их. Бить, бить и бить!..»
– Генерал! Генерал, эй, ты чего? Задумался! Ужин готов, пошли!..
Бабай вздрогнул. Перед ним стояла Тумбочка, смотрела насмешливо.
– Лопать, говорю, идем. О чем задумался?
– Ну, о чем. – Бабай поднялся устало, потоптался, размял ноги. – Раз я генерал, то и мысли у меня генеральские. Ясно?
– Так точно! – браво отрапортовала Тумбочка, вытянувшись. – Здравия желаю!
– Ладно, ладно. – Он грубовато шлепнул ее пониже спины. – Тоже мне, юмористка... Пошли.
Ужинали исправно, и все-таки не так весело, не с таким аппетитом, как бывало раньше. Расставание с друзьями прошлось по всем. Не было смеха, привычных шуток, подначек. Просто сидели, жевали, изредка перебрасывались равнодушными фразами... Пожалуй, Тумбочка смотрелась пободрее прочих, да Кишка, по обыкновению трескавший за семерых, шумно облизывал ложку, чавкал, рыгал.
– Привет из глубины души! – сострил он после одного такого выхлопа, но вызвал лишь пару вялых улыбок.
Бабай понаблюдал за этим всем и решил, что пора брать дело в свои руки.
– Чай готов? – спросил он и, узнав от Конопатой, что готов, распорядился: – Налей-ка мне.
Следом за ним забренчали кружками остальные, оживились. В чаепитии есть нечто непередаваемо приятельское, товарищеское, размягчающее души. Ребята повеселели. Вот уже и засмеялся кто-то...
Шуруп хватил полную ложку сгущенки, зачавкал, зажмурился от удовольствия:
– Класс!
– Живем, – подтвердил и Бабай и плавно подъехал к главной теме: – Живем-то живем, но вот что я, братцы, думаю: не пора ли домой, а?
– Давно пора! – обрадовалась Конопатая.
– Давно не давно, а сейчас самое время. Дорога дальняя, сколько идти – не знаем, а до холодов дойти надо. Дойдем раньше – совсем здорово. Как думаете?
Мог бы не спрашивать. Но верно, что спросил, – все воспрянули, загомонили. Заблестели глаза, веселье загуляло по комнате...
– Вот и хорошо, – подвел Бабай итог дебатам. – Тогда с Даней созвонимся, рассмотрим по карте – да и в путь.
– Давай сейчас! – заявил Шуруп.
– Чего – сейчас?
– Звонить.
– Ишь ты, прыткий какой, – построжился для порядка Бабай, однако сердиться не стал. Малец мыслил разумно – тянуть в самом деле незачем.
– Ладно. Пожрали?.. Хвалю. Девчонки – посуду мыть! Я звоню.
Долго соединяться не пришлось – Даня был дома, возле своей рации.
– Привет, – сказал Бабай. – Скажи, у тебя карта есть?.. – И дальше разговор пошел деловой, причем Бабай больше слушал, а если и говорил, то «да», «ага», «понятно»... и наконец: – Понял. До завтра! Отбой. – Отключившись, он почесал в затылке и сообщил: – Подкрепление нам хотят дать. Подземного одного. Берем?
Он посмотрел на Гондураса, и тот пожал плечами:
– Тебе видней.
– Но я и вас хочу спросить!
Гондурас кивнул: ясно, мол. Подумал и сам спросил:
– Подземные – это союзники?
– Ну конечно.
– Тогда стоит взять. Нам любая подмога сейчас нужна. Может, они двух смогут дать?
– Поговорим.
– А они что, к нам хотят прийти?
– Да. Завтра с Даней придет один. Михей какойто. Данька говорит, мы его видели. Когда бой на Кольце был, помните? Они тогда какой-то ящик себе взяли.
– Помню! – обрадовался Шуруп. – Из маленькой такой машины.
– Да. Вот он там был.
– Михей? – спросила Конопатая. Да.
– Не помню. – Гондурас мотнул башкой.
– Понятно! В горячке. После боя... Я-то помню, что трое их было, но кто есть кто... Да ладно! Завтра увидим. А сейчас давайте-ка спать.
4
Завтра увидели. После обеда на «Юго-Западную» явились Даня, Гвоздь и двое неизвестных – один пижон с усиками, другой тихий, скромный.
– Знакомьтесь, – предложил Даня.
– Михей, – сверкнул улыбкой франт.
– Мартин, – вежливо молвил скромный.
– Ну а это наши уфимские друзья. – Даня повел рукой.
– Знакомы, знакомы, – Михей улыбнулся еще обаятельнее, – имел честь... Вы, как я помню, генерал над ними?
– Точно, – сказал Бабай.
– Наслышан. – Гость крепко стиснул руку командира. – Наслышан, в самых лестных тонах...
Перезнакомились. Михей кивнул на Мартина: Сей отменного поведения юноша намерен быть вашим соратником. Приемлете?
Бабаю пришлось малость напрячь мозги, чтоб выпрямить в сознании витиеватую речь союзника. Но выпрямил-таки:
– Это он с нами пойдет?
– Если вы не возражаете.
– Да нет. Мы вчера эту тему прокачали. Он только один?
– Да, – как-то слишком поспешно ответил Михей. – А что, вы кого-то хотели?
– Думали.
– Понимаю. Очень понимаю. Рад бы помочь, но... К сожалению.
– Ну, на нет и суда нет. – Бабай вдруг вспомнил Очкарика. – Тогда к делу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
– Вам виднее.
– Но ты меня с ними свяжешь?
– Ладно.
– Лучше всего, если бы мы с тобой вместе к ним пришли.
– Придем...
– И чем быстрее, тем лучше.
– Завтра.
– Годится! – Михей еще раз крепко хлопнул Даню по плечу. – Тогда я завтра тебе звякну. После обеда.
Даня кивнул.
– Ну, бывай. – И Михей шагнул за дверь. Даня вернулся к столу, сел, одним глотком допил остывший чай.
– Вот и все, – сказал он себе.
За окном в кронах лип негромко шумел ветер.
3
Когда пришли к себе, скинули снаряжение, пацаны повалились отдыхать, а девчонки взялись за ужин... вот тогда Бабай по-настоящему почувствовал, что такое разлука.
Он сбросил оружие, расстегнул ремень, повел плечами и уже хотел было привычно крикнуть: «Костя!» – как вспомнил, что Кости с ними больше нет.
И вот тут впервые в жизни у строгого генерала защемило сердце. Он вдруг подумал о том, о чем прежде не думал никогда: что Костю-то он ведь знал всю свою жизнь, ровно столько, сколько себя помнил, всегда Костя был с ним рядом...
А теперь больше не будет.
– Что у нас пожрать? – спросил он, чтоб отвлечься.
Конопатая ответила что-то, но он даже не услышал. Все думал. Вернее, даже не думал, а просто как-то оглох для внешних впечатлений. Остались одни внутренние.
Он прошел к себе, сел, полон этих внутренних впечатлений. Лишь сейчас до него дошло, как изменилась его жизнь сегодня. Это не огорчило его: она много раз менялась, и было гораздо хуже. Просто сегодня, еще одна большая перемена. Ну что ж, будем жить.
«Конечно! – сказал он себе. – Конечно, по-другому нельзя. И надо полагать, не одно такое место на Земле, этот вход в ноосферу, что нашел Серега. Есть и другие, не могут не быть... Когда-нибудь человечество и в самом деле войдет в новый облик, наверное, будет счастливо, и никакая нечисть ему будет не страшна. Хотелось бы, чтоб так! Но и эту, родную Землю тварям оставлять нельзя. Никак! Немыслимо представить даже, чтоб они тут оставались, гадили, воняли... Нет! Прав Данька. Бить их. Бить, бить и бить!..»
– Генерал! Генерал, эй, ты чего? Задумался! Ужин готов, пошли!..
Бабай вздрогнул. Перед ним стояла Тумбочка, смотрела насмешливо.
– Лопать, говорю, идем. О чем задумался?
– Ну, о чем. – Бабай поднялся устало, потоптался, размял ноги. – Раз я генерал, то и мысли у меня генеральские. Ясно?
– Так точно! – браво отрапортовала Тумбочка, вытянувшись. – Здравия желаю!
– Ладно, ладно. – Он грубовато шлепнул ее пониже спины. – Тоже мне, юмористка... Пошли.
Ужинали исправно, и все-таки не так весело, не с таким аппетитом, как бывало раньше. Расставание с друзьями прошлось по всем. Не было смеха, привычных шуток, подначек. Просто сидели, жевали, изредка перебрасывались равнодушными фразами... Пожалуй, Тумбочка смотрелась пободрее прочих, да Кишка, по обыкновению трескавший за семерых, шумно облизывал ложку, чавкал, рыгал.
– Привет из глубины души! – сострил он после одного такого выхлопа, но вызвал лишь пару вялых улыбок.
Бабай понаблюдал за этим всем и решил, что пора брать дело в свои руки.
– Чай готов? – спросил он и, узнав от Конопатой, что готов, распорядился: – Налей-ка мне.
Следом за ним забренчали кружками остальные, оживились. В чаепитии есть нечто непередаваемо приятельское, товарищеское, размягчающее души. Ребята повеселели. Вот уже и засмеялся кто-то...
Шуруп хватил полную ложку сгущенки, зачавкал, зажмурился от удовольствия:
– Класс!
– Живем, – подтвердил и Бабай и плавно подъехал к главной теме: – Живем-то живем, но вот что я, братцы, думаю: не пора ли домой, а?
– Давно пора! – обрадовалась Конопатая.
– Давно не давно, а сейчас самое время. Дорога дальняя, сколько идти – не знаем, а до холодов дойти надо. Дойдем раньше – совсем здорово. Как думаете?
Мог бы не спрашивать. Но верно, что спросил, – все воспрянули, загомонили. Заблестели глаза, веселье загуляло по комнате...
– Вот и хорошо, – подвел Бабай итог дебатам. – Тогда с Даней созвонимся, рассмотрим по карте – да и в путь.
– Давай сейчас! – заявил Шуруп.
– Чего – сейчас?
– Звонить.
– Ишь ты, прыткий какой, – построжился для порядка Бабай, однако сердиться не стал. Малец мыслил разумно – тянуть в самом деле незачем.
– Ладно. Пожрали?.. Хвалю. Девчонки – посуду мыть! Я звоню.
Долго соединяться не пришлось – Даня был дома, возле своей рации.
– Привет, – сказал Бабай. – Скажи, у тебя карта есть?.. – И дальше разговор пошел деловой, причем Бабай больше слушал, а если и говорил, то «да», «ага», «понятно»... и наконец: – Понял. До завтра! Отбой. – Отключившись, он почесал в затылке и сообщил: – Подкрепление нам хотят дать. Подземного одного. Берем?
Он посмотрел на Гондураса, и тот пожал плечами:
– Тебе видней.
– Но я и вас хочу спросить!
Гондурас кивнул: ясно, мол. Подумал и сам спросил:
– Подземные – это союзники?
– Ну конечно.
– Тогда стоит взять. Нам любая подмога сейчас нужна. Может, они двух смогут дать?
– Поговорим.
– А они что, к нам хотят прийти?
– Да. Завтра с Даней придет один. Михей какойто. Данька говорит, мы его видели. Когда бой на Кольце был, помните? Они тогда какой-то ящик себе взяли.
– Помню! – обрадовался Шуруп. – Из маленькой такой машины.
– Да. Вот он там был.
– Михей? – спросила Конопатая. Да.
– Не помню. – Гондурас мотнул башкой.
– Понятно! В горячке. После боя... Я-то помню, что трое их было, но кто есть кто... Да ладно! Завтра увидим. А сейчас давайте-ка спать.
4
Завтра увидели. После обеда на «Юго-Западную» явились Даня, Гвоздь и двое неизвестных – один пижон с усиками, другой тихий, скромный.
– Знакомьтесь, – предложил Даня.
– Михей, – сверкнул улыбкой франт.
– Мартин, – вежливо молвил скромный.
– Ну а это наши уфимские друзья. – Даня повел рукой.
– Знакомы, знакомы, – Михей улыбнулся еще обаятельнее, – имел честь... Вы, как я помню, генерал над ними?
– Точно, – сказал Бабай.
– Наслышан. – Гость крепко стиснул руку командира. – Наслышан, в самых лестных тонах...
Перезнакомились. Михей кивнул на Мартина: Сей отменного поведения юноша намерен быть вашим соратником. Приемлете?
Бабаю пришлось малость напрячь мозги, чтоб выпрямить в сознании витиеватую речь союзника. Но выпрямил-таки:
– Это он с нами пойдет?
– Если вы не возражаете.
– Да нет. Мы вчера эту тему прокачали. Он только один?
– Да, – как-то слишком поспешно ответил Михей. – А что, вы кого-то хотели?
– Думали.
– Понимаю. Очень понимаю. Рад бы помочь, но... К сожалению.
– Ну, на нет и суда нет. – Бабай вдруг вспомнил Очкарика. – Тогда к делу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84