Опустели залы и коридоры.
Однажды к Рохейн пришла Дайанелла и отослала служанок.
— У меня есть новости.
— Какие новости?
— Которых ты так долго ждала.
— Какие новости? Говори же скорее!
— Дорогая, ты последние дни такая взволнованная. Скучаешь по дому?
— Нет, не скучаю.
— Тогда я настаиваю, чтобы ты относилась ко мне добрее, — криво улыбнулась Дайанелла. — Я кое-что разузнала. Видишь, как я стараюсь угодить тебе? — наигранно продолжала она. — Ты мне стала ближе, чем сестра.
— Если я обидела тебя — прошу прощения, Дайанелла.
— С удовольствием прощаю. — Понизив голос, девушка доверительно заговорила: — Мне удалось кое-что узнать о твоем дайнаннце, сэре Торне.
Рохейн вспыхнула.
— Что? Что ты узнала? — спросила она, стараясь скрыть нетерпение.
— Он только что уехал.
— Куда уехал?
— На войну. Дорогая, он уехал вместе с Королем-Императором. И что ты теперь собираешься делать? Оденешься в солдатскую форму и отправишься с ним воевать? Прости меня, я не должна тебя мучить.
— Значит, он там. А ты уверена? Откуда тебе знать? Ты его видела?
— Терпение, дорогая! Ты ведь знаешь, Рохейн, что у меня при Дворе есть связи. Мой дядя очень влиятельный человек, но он умеет хранить секреты. Будь уверена, никто при Дворе не узнает о твоем интересе к Торну. Не надо меня благодарить! Ради дружбы Дайанелла готова на все.
— Но я действительно тебе благодарна. Ты настоящий друг, Дайанелла. Надо попросить герцога Эрсилдоуна сочинить о тебе песню.
— Ты необыкновенно изобретательна, дорогая. Но мне нужно уходить, дела.
— Останься, пожалуйста.
— Не могу.
Дайанелла дошла до двери и, полуобернувшись, бросила через плечо:
— До завтра, моя…
Последние слова были произнесены со смехом. Ей следовало сказать «моя мнимая подруга».
Жалованная грамота на баронство была подписана, но в связи с тем, что Король-Император отсутствовал и когда вернется, никто не знал, официальное вступление во владение титулом откладывалось. Эрсилдоуна занимали многочисленные дела, и между отправкой отчетов, получением важных донесений и посещением собраний герцог не располагал ни единой свободной минутой.
Вести с севера кружились по Каэрмелору как взбесившиеся насекомые. Империя обречена. Она может быть сметена атакой из Намарры. Несколько варварских военачальников захватят власть, и земли Эриса погрузятся в пучину страданий и лишений. По городам будет бродить нежить. Она погубит всех смертных.
Народ волновался, бросая угрюмые взгляды на север, как будто ожидая, когда орды неявных нагрянут в Каэрмелор и уничтожат их. Страх перед предстоящим кошмаром окутывал город, словно туман. Многие придворные разъехались по загородным поместьям. Те, кто остался, часто ссорились от скуки и неопределенности.
Рохейн ничего не оставалось делать, как отправиться в свое новое поместье Аркун. В мрачном настроении, чему способствовала и погода, она села вместе с Вивианой на летучий корабль герцогини Роксбург. За компанию с ними летела еще одна придворная дама, чей муж отправился на войну, и ей захотелось сменить тоскливую, безнадежную атмосферу дворцовых стен на свободу и чистый воздух сельской местности. На борту также находились старшая дочь герцогини Розамунда, шесть остальных детей и огромный штат слуг и нянек.
Вивиана большую часть пути провела внизу, лежа в каюте. Обычно розовое лицо девушки приобрело зеленоватый оттенок, как у недозревшей сливы.
— Боюсь, путешествие на Летучем корабле не для меня, миледи, — скорбно призналась Вивиана. — Я совершенно не могу ходить по палубе, у меня сразу начинает кружиться голова. А на морских кораблях не происходит ничего подобного.
— Это хорошо. Многие люди избегают морских кораблей, потому что боятся утонуть.
— Нет, путешествовать по воде мне совсем не страшно. Я родилась в пузыре.
— Мне приходилось слышать о таких вещах. Этот пузырь что-то вроде мембраны. Его иногда обертывают вокруг головы новорожденного. Считается, что таким способом можно защитить его от опасности утонуть.
— Да, это так, — сказала Вивиана, вытирая вспотевшее лицо. — Я всегда ношу с собой кусочек пузыря в медальоне.
— Чудесная вещица. Я заметила, что он постоянно у тебя на шее.
— О мадам, простите меня. Корабль так качает… мне надо спуститься вниз…
Аркун располагался в холмистой местности, далеко от прибрежной полосы. Рохейн пришла в восторг, глядя на свои земли, расстилавшиеся внизу. В зимнем наряде они выглядели великолепно. Коричневато-желтые невспаханные поля и зеленые луга, сад, лес, охотничьи угодья, граничащие с фермерскими домиками, река, но самое впечатляющее — Аркун Холл.
Полузамок-полуособняк поднимался на высоту трех или четырех этажей. Массивный, как монолит, но в то же время очень изящный, воздушный, он возвышался над небольшим озером, в котором с абсолютной точностью повторялись его колонны. Озеро окружал сад с аккуратными клумбами, постриженными изгородями из кустарника и посыпанными песком и гравием дорожками причудливой формы. По границе росли ровные ряды деревьев. Сразу за стенами сада простирался огромный парк с множеством бархатных лужаек, тенистых рощиц и прудов, блестевших, как разбитое стекло, выпавшее из небесного окна.
— Прекрасное поместье, — одобрительно сказала Эллис-Жанетта Роксбург. — Я научу вас быть здесь хозяйкой.
Ей доставляло огромное удовольствие нанимать слуг, отдавать приказы по дому, в котором никто не жил несколько лет, и поэтому требовал проветривания, чистки, мытья, полировки паркета и обновления кое-какой мебели. Герцогиня консультировалась с камердинером, экономкой и егерем, проверяла счета. Вместе с Рохейн они целую неделю не знали отдыха, но когда, к всеобщему удовольствию, все закончилось, женщины отправились кататься верхом по охотничьим угодьям.
На открытом пространстве голые березы стояли как воины на страже границ. Копыта лошадей ступали с глухим звуком по перегнившим листьям под черными сучьями конских каштанов и вязов. Стая воронов спустилась с серых стеклянных небес и уселась на деревья. На мягких лапах подкрался туман.
Дыхание всадниц вырывалось клубами серебристого пара. День стоял пасмурный. Надвигался шторм. Словно в подтверждение непогоды с той стороны, откуда дул ветер, донесся зловещий звон колоколов.
— У вас добросовестный камердинер и честная экономка, — сказала Эллис, — чего не могу сказать о егере. За ним следует присматривать. Тем не менее должна заметить, что такие поместья, как это, всегда содержатся в подобающем состоянии, независимо от того, живешь ты в нем или нет, хотя несколько визитов в год без предупреждения не мешает сделать, чтобы слуги не расслаблялись. Мне тоже следовало бы нагрянуть с проверкой в поместье Роксбург.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120
Однажды к Рохейн пришла Дайанелла и отослала служанок.
— У меня есть новости.
— Какие новости?
— Которых ты так долго ждала.
— Какие новости? Говори же скорее!
— Дорогая, ты последние дни такая взволнованная. Скучаешь по дому?
— Нет, не скучаю.
— Тогда я настаиваю, чтобы ты относилась ко мне добрее, — криво улыбнулась Дайанелла. — Я кое-что разузнала. Видишь, как я стараюсь угодить тебе? — наигранно продолжала она. — Ты мне стала ближе, чем сестра.
— Если я обидела тебя — прошу прощения, Дайанелла.
— С удовольствием прощаю. — Понизив голос, девушка доверительно заговорила: — Мне удалось кое-что узнать о твоем дайнаннце, сэре Торне.
Рохейн вспыхнула.
— Что? Что ты узнала? — спросила она, стараясь скрыть нетерпение.
— Он только что уехал.
— Куда уехал?
— На войну. Дорогая, он уехал вместе с Королем-Императором. И что ты теперь собираешься делать? Оденешься в солдатскую форму и отправишься с ним воевать? Прости меня, я не должна тебя мучить.
— Значит, он там. А ты уверена? Откуда тебе знать? Ты его видела?
— Терпение, дорогая! Ты ведь знаешь, Рохейн, что у меня при Дворе есть связи. Мой дядя очень влиятельный человек, но он умеет хранить секреты. Будь уверена, никто при Дворе не узнает о твоем интересе к Торну. Не надо меня благодарить! Ради дружбы Дайанелла готова на все.
— Но я действительно тебе благодарна. Ты настоящий друг, Дайанелла. Надо попросить герцога Эрсилдоуна сочинить о тебе песню.
— Ты необыкновенно изобретательна, дорогая. Но мне нужно уходить, дела.
— Останься, пожалуйста.
— Не могу.
Дайанелла дошла до двери и, полуобернувшись, бросила через плечо:
— До завтра, моя…
Последние слова были произнесены со смехом. Ей следовало сказать «моя мнимая подруга».
Жалованная грамота на баронство была подписана, но в связи с тем, что Король-Император отсутствовал и когда вернется, никто не знал, официальное вступление во владение титулом откладывалось. Эрсилдоуна занимали многочисленные дела, и между отправкой отчетов, получением важных донесений и посещением собраний герцог не располагал ни единой свободной минутой.
Вести с севера кружились по Каэрмелору как взбесившиеся насекомые. Империя обречена. Она может быть сметена атакой из Намарры. Несколько варварских военачальников захватят власть, и земли Эриса погрузятся в пучину страданий и лишений. По городам будет бродить нежить. Она погубит всех смертных.
Народ волновался, бросая угрюмые взгляды на север, как будто ожидая, когда орды неявных нагрянут в Каэрмелор и уничтожат их. Страх перед предстоящим кошмаром окутывал город, словно туман. Многие придворные разъехались по загородным поместьям. Те, кто остался, часто ссорились от скуки и неопределенности.
Рохейн ничего не оставалось делать, как отправиться в свое новое поместье Аркун. В мрачном настроении, чему способствовала и погода, она села вместе с Вивианой на летучий корабль герцогини Роксбург. За компанию с ними летела еще одна придворная дама, чей муж отправился на войну, и ей захотелось сменить тоскливую, безнадежную атмосферу дворцовых стен на свободу и чистый воздух сельской местности. На борту также находились старшая дочь герцогини Розамунда, шесть остальных детей и огромный штат слуг и нянек.
Вивиана большую часть пути провела внизу, лежа в каюте. Обычно розовое лицо девушки приобрело зеленоватый оттенок, как у недозревшей сливы.
— Боюсь, путешествие на Летучем корабле не для меня, миледи, — скорбно призналась Вивиана. — Я совершенно не могу ходить по палубе, у меня сразу начинает кружиться голова. А на морских кораблях не происходит ничего подобного.
— Это хорошо. Многие люди избегают морских кораблей, потому что боятся утонуть.
— Нет, путешествовать по воде мне совсем не страшно. Я родилась в пузыре.
— Мне приходилось слышать о таких вещах. Этот пузырь что-то вроде мембраны. Его иногда обертывают вокруг головы новорожденного. Считается, что таким способом можно защитить его от опасности утонуть.
— Да, это так, — сказала Вивиана, вытирая вспотевшее лицо. — Я всегда ношу с собой кусочек пузыря в медальоне.
— Чудесная вещица. Я заметила, что он постоянно у тебя на шее.
— О мадам, простите меня. Корабль так качает… мне надо спуститься вниз…
Аркун располагался в холмистой местности, далеко от прибрежной полосы. Рохейн пришла в восторг, глядя на свои земли, расстилавшиеся внизу. В зимнем наряде они выглядели великолепно. Коричневато-желтые невспаханные поля и зеленые луга, сад, лес, охотничьи угодья, граничащие с фермерскими домиками, река, но самое впечатляющее — Аркун Холл.
Полузамок-полуособняк поднимался на высоту трех или четырех этажей. Массивный, как монолит, но в то же время очень изящный, воздушный, он возвышался над небольшим озером, в котором с абсолютной точностью повторялись его колонны. Озеро окружал сад с аккуратными клумбами, постриженными изгородями из кустарника и посыпанными песком и гравием дорожками причудливой формы. По границе росли ровные ряды деревьев. Сразу за стенами сада простирался огромный парк с множеством бархатных лужаек, тенистых рощиц и прудов, блестевших, как разбитое стекло, выпавшее из небесного окна.
— Прекрасное поместье, — одобрительно сказала Эллис-Жанетта Роксбург. — Я научу вас быть здесь хозяйкой.
Ей доставляло огромное удовольствие нанимать слуг, отдавать приказы по дому, в котором никто не жил несколько лет, и поэтому требовал проветривания, чистки, мытья, полировки паркета и обновления кое-какой мебели. Герцогиня консультировалась с камердинером, экономкой и егерем, проверяла счета. Вместе с Рохейн они целую неделю не знали отдыха, но когда, к всеобщему удовольствию, все закончилось, женщины отправились кататься верхом по охотничьим угодьям.
На открытом пространстве голые березы стояли как воины на страже границ. Копыта лошадей ступали с глухим звуком по перегнившим листьям под черными сучьями конских каштанов и вязов. Стая воронов спустилась с серых стеклянных небес и уселась на деревья. На мягких лапах подкрался туман.
Дыхание всадниц вырывалось клубами серебристого пара. День стоял пасмурный. Надвигался шторм. Словно в подтверждение непогоды с той стороны, откуда дул ветер, донесся зловещий звон колоколов.
— У вас добросовестный камердинер и честная экономка, — сказала Эллис, — чего не могу сказать о егере. За ним следует присматривать. Тем не менее должна заметить, что такие поместья, как это, всегда содержатся в подобающем состоянии, независимо от того, живешь ты в нем или нет, хотя несколько визитов в год без предупреждения не мешает сделать, чтобы слуги не расслаблялись. Мне тоже следовало бы нагрянуть с проверкой в поместье Роксбург.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120