Но я исправлюсь…
— Убейте ее! — первой пришла в себя Параскева.
Однако никто из мужчин в тот миг на решительные действия способен не был. Эйлив стоял, пораженный переменой, случившейся прямо на глазах. Остромир и его дружина-находились в растерянности, пытаясь осознать, как сюда попала ведьма. Радим предусмотрительно отступил за спину боярыни.
— У них будет такая возможность! Но позже, — проскрипела старуха. — Сначала я расправлюсь с тобою, Параскева. Доделаю то, что не удалось моему яду. Хотелось отплатить тебе той же монетой, что ты заплатила несчастному Улебу. Не судьба. Что ж, ты будешь растерзана на мелкие клочки.
Ведьма вытянула руки в сторону боярыни. На длинных крючковатых пальцах в мгновение ока выросли острые когти. Старуха с криком взвилась в воздух и бросилась на Параскеву.
От пожилой боярыни нельзя было ожидать той прыти, что она проявила. Параскева скатилась с сиденья, и ведьма пролетела мимо, прямо в объятия скомороха. Радим почти уклонился от неожиданно напавшей старухи, но все же она зацепила одной рукой его кафтан. Когти с треском вспороли ткань. Ведьма повернулась к скомороху, второй рукой мешая ему вырваться.
— Что ж, ежели так, ты будешь первым! — Беззубый рот изогнулся в ухмылке.
Ведьма занесла смертоносные когти, пытаясь ударить Радима по шее.
— Не выйдет! — закричал он и перехватил руку. Скоморох плотно прижал к себе старуху, чтобы не дать ей снова размахнуться.
Ведьма захрипела и изо всех сил оттолкнулась ногами, желая повалить противника. Радим не устоял, шагнул назад. Старуха усилила натиск. Скоморох отпустил руки, собираясь ловко вывернуться, но не тут-то было. Теперь ведьма сжимала Радима.
— Тебе ведь понравилось меня обнимать? — Скрипучий смех заставил Радима задрожать. — Как себя чувствуешь, никчемный человечишка, в объятиях смерти?
Ответить скоморох ничего не мог. От железной хватки у него сперло дыхание.
— Бейте ее! — снова закричала Параскева, и на этот раз ее слова подействовали. Одновременно Эйлив и Остромир бросились к ведьме с мечами наперевес.
Старуха повернулась и, выставив перед собой скомороха, помчалась к выходу. Радим пригнул голову, чтобы ее не снесло косяком. По спине больно ударило распахивающейся дверью.
— Рази! — крикнул своим людям Остромир, но было поздно.
Ведьма вырвалась из сруба в дощатый пристрой. От нее с ужасом шарахнулись слуги, прибежавшие на крики. Разогнавшись, ведьма швырнула скомороха в стену. Удар был настолько силен, что доски с треском лопнули, щепками брызнув наружу. Будто снаряд, выпущенный из пращи, Радим пролетел на уровне второго яруса добрый десяток саженей и обрушился на крышу конюшни. Кровля не выдержала, и он упал прямо на круп какого-то жеребца, откуда со стоном скатился на пол.
Следом за скоморохом в образовавшуюся дыру выпрыгнула ведьма. Похоже, она сочла силы неравными и решила ретироваться.
— Ага, ты здесь… — в полумраке конюшни сгорбленный силуэт выглядел еще более зловеще, чем в светлице. — И ты еще жив.
Радим попробовал подняться, но тело не слушалось его. Он застонал.
— Больно? Сейчас будет еще больнее!
Вдруг ведьма заметила что-то внизу и склонилась к земле. Она подняла переметные сумки с вышитым золотистым изображением Ярило.
— Мои травки… — обрадовалась ведьма. Она запустила в сумку руку и отправила щепотку травы в рот. — Я чувствую силу!
Старуха стояла над распростертым Радимом, с аппетитом жуя сушеную траву. Скомороху каждое движение давалось с трудом, язык онемел, глаза затуманил страх, но он судорожно прикидывал, как избежать обещанной участи. Ничего толкового на ум не шло.
— Не надо… — выговорил Радим сквозь ссохшиеся губы.
Ведьма на миг замерла, выпрямила спину, широко раскрыла ужасный рот… И вдруг согнулась пополам и завопила истошным голосом. Чернота потоком хлынула из ее нутра.
Радим замер, боясь даже вздохнуть. Такого поворота событий он вовсе не ожидал. А ведьма тем временем умирала. Она упала на колени, потом на живот. Некоторое время ее тело дергалось, потом затихло. Скоморох лежал сам не свой.
Первыми в конюшню прибежали Богдан и Антипка. За ними еще какая-то челядь с дрынами и косами.
— Ты как? — Богдан участливо склонился над Радимом. Тот что-то промычал в ответ. — Жить будешь. А чем ее сумел уложить?
Холопы боялись приближаться к мертвой ведьме, и первым, кто ее коснулся, был Богдан.
— Ого! А она полыни слопала… — Он извлек из сжатого кулака старухи щепотку травы. — Смертельная травка для всякой волшбы. Зачем она только ее в рот потащила?
Радим вспомнил, как давеча рассыпал седельные сумки и на скору руку собрал в них сено из кормушек. Вот тогда, должно быть, в ведьмину травку и попала полынь. Однако ничего говорить скоморох не стал. Ему было не до того, чтобы пускаться в объяснения.
— Встать можешь? — Богдан помог скомороху подняться. — Вот молодец! А ходить? Тоже приемлемо. Понимаешь, Радим, тебе, похоже, лучше покинуть град как можно скорее. Тут такое затевается. Я тоже уйду, как только Антипку сумею уговорить.
Богдан подмигнул мрачному бородачу с топором.
— Да, надо уходить… — проговорил Радим.
— Под шумок самое оно. Пока бояре не набежали. Идем.
Богдан вывел Радима на свежий воздух. Пробежавшие им навстречу дружинники во главе с Гримом не обратили на товарищей никакого внимания.
— Вон ворота. Открыты, так что все в порядке. Ступай. Держи мой тулуп, — Богдан быстро разделся. — Твой кафтан теперь только на заплаты. Давай, двигай. Я тебя, может, догоню.
Суета во дворе явно способствовала бесследному исчезновению Радима. Не долго думая, он воспользовался советом Богдана. Вскоре шум Ладоги затих за спиной.
Глава 18
Радим неспешно брел по тропе, идущей по руслу какого-то ручья, и думал о смерти. Зачем он крутился, вертелся, сопротивлялся? Чтобы вот так, без резани в кармане, даже без заплечного мешка, забытого в Ладоге, идти куда глаза глядят? Есть в этом смысл? В нынешнем состоянии скомороху предстояло жить либо подаянием, либо разбоем. Первое было противно, ибо ставило на одну ступень с сирыми и убогими, второе — рискованно. Один и без оружия Радим мало чего стоил. Оставалась возможность наняться в батраки. Однако это шло вразрез с жизненными убеждениями скомороха. Ничто он не ценил так высоко, как свободу. Лучше уж холодная могила.
Ближе к вечеру, хорошенько проголодавшись, скоморох понял, что неплохо бы узнать, куда он идет. В появившейся вскоре деревеньке его долго не привечали. Народ заперся по избам и делал вид, что не замечает громкого стука и хриплого крика. Наконец Радиму открыла сердобольная старушка, жившая на выселках. Она и путь указала, и теплым хлебом угостила. Дорога, по которой брел скоморох, вела в Новгород.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
— Убейте ее! — первой пришла в себя Параскева.
Однако никто из мужчин в тот миг на решительные действия способен не был. Эйлив стоял, пораженный переменой, случившейся прямо на глазах. Остромир и его дружина-находились в растерянности, пытаясь осознать, как сюда попала ведьма. Радим предусмотрительно отступил за спину боярыни.
— У них будет такая возможность! Но позже, — проскрипела старуха. — Сначала я расправлюсь с тобою, Параскева. Доделаю то, что не удалось моему яду. Хотелось отплатить тебе той же монетой, что ты заплатила несчастному Улебу. Не судьба. Что ж, ты будешь растерзана на мелкие клочки.
Ведьма вытянула руки в сторону боярыни. На длинных крючковатых пальцах в мгновение ока выросли острые когти. Старуха с криком взвилась в воздух и бросилась на Параскеву.
От пожилой боярыни нельзя было ожидать той прыти, что она проявила. Параскева скатилась с сиденья, и ведьма пролетела мимо, прямо в объятия скомороха. Радим почти уклонился от неожиданно напавшей старухи, но все же она зацепила одной рукой его кафтан. Когти с треском вспороли ткань. Ведьма повернулась к скомороху, второй рукой мешая ему вырваться.
— Что ж, ежели так, ты будешь первым! — Беззубый рот изогнулся в ухмылке.
Ведьма занесла смертоносные когти, пытаясь ударить Радима по шее.
— Не выйдет! — закричал он и перехватил руку. Скоморох плотно прижал к себе старуху, чтобы не дать ей снова размахнуться.
Ведьма захрипела и изо всех сил оттолкнулась ногами, желая повалить противника. Радим не устоял, шагнул назад. Старуха усилила натиск. Скоморох отпустил руки, собираясь ловко вывернуться, но не тут-то было. Теперь ведьма сжимала Радима.
— Тебе ведь понравилось меня обнимать? — Скрипучий смех заставил Радима задрожать. — Как себя чувствуешь, никчемный человечишка, в объятиях смерти?
Ответить скоморох ничего не мог. От железной хватки у него сперло дыхание.
— Бейте ее! — снова закричала Параскева, и на этот раз ее слова подействовали. Одновременно Эйлив и Остромир бросились к ведьме с мечами наперевес.
Старуха повернулась и, выставив перед собой скомороха, помчалась к выходу. Радим пригнул голову, чтобы ее не снесло косяком. По спине больно ударило распахивающейся дверью.
— Рази! — крикнул своим людям Остромир, но было поздно.
Ведьма вырвалась из сруба в дощатый пристрой. От нее с ужасом шарахнулись слуги, прибежавшие на крики. Разогнавшись, ведьма швырнула скомороха в стену. Удар был настолько силен, что доски с треском лопнули, щепками брызнув наружу. Будто снаряд, выпущенный из пращи, Радим пролетел на уровне второго яруса добрый десяток саженей и обрушился на крышу конюшни. Кровля не выдержала, и он упал прямо на круп какого-то жеребца, откуда со стоном скатился на пол.
Следом за скоморохом в образовавшуюся дыру выпрыгнула ведьма. Похоже, она сочла силы неравными и решила ретироваться.
— Ага, ты здесь… — в полумраке конюшни сгорбленный силуэт выглядел еще более зловеще, чем в светлице. — И ты еще жив.
Радим попробовал подняться, но тело не слушалось его. Он застонал.
— Больно? Сейчас будет еще больнее!
Вдруг ведьма заметила что-то внизу и склонилась к земле. Она подняла переметные сумки с вышитым золотистым изображением Ярило.
— Мои травки… — обрадовалась ведьма. Она запустила в сумку руку и отправила щепотку травы в рот. — Я чувствую силу!
Старуха стояла над распростертым Радимом, с аппетитом жуя сушеную траву. Скомороху каждое движение давалось с трудом, язык онемел, глаза затуманил страх, но он судорожно прикидывал, как избежать обещанной участи. Ничего толкового на ум не шло.
— Не надо… — выговорил Радим сквозь ссохшиеся губы.
Ведьма на миг замерла, выпрямила спину, широко раскрыла ужасный рот… И вдруг согнулась пополам и завопила истошным голосом. Чернота потоком хлынула из ее нутра.
Радим замер, боясь даже вздохнуть. Такого поворота событий он вовсе не ожидал. А ведьма тем временем умирала. Она упала на колени, потом на живот. Некоторое время ее тело дергалось, потом затихло. Скоморох лежал сам не свой.
Первыми в конюшню прибежали Богдан и Антипка. За ними еще какая-то челядь с дрынами и косами.
— Ты как? — Богдан участливо склонился над Радимом. Тот что-то промычал в ответ. — Жить будешь. А чем ее сумел уложить?
Холопы боялись приближаться к мертвой ведьме, и первым, кто ее коснулся, был Богдан.
— Ого! А она полыни слопала… — Он извлек из сжатого кулака старухи щепотку травы. — Смертельная травка для всякой волшбы. Зачем она только ее в рот потащила?
Радим вспомнил, как давеча рассыпал седельные сумки и на скору руку собрал в них сено из кормушек. Вот тогда, должно быть, в ведьмину травку и попала полынь. Однако ничего говорить скоморох не стал. Ему было не до того, чтобы пускаться в объяснения.
— Встать можешь? — Богдан помог скомороху подняться. — Вот молодец! А ходить? Тоже приемлемо. Понимаешь, Радим, тебе, похоже, лучше покинуть град как можно скорее. Тут такое затевается. Я тоже уйду, как только Антипку сумею уговорить.
Богдан подмигнул мрачному бородачу с топором.
— Да, надо уходить… — проговорил Радим.
— Под шумок самое оно. Пока бояре не набежали. Идем.
Богдан вывел Радима на свежий воздух. Пробежавшие им навстречу дружинники во главе с Гримом не обратили на товарищей никакого внимания.
— Вон ворота. Открыты, так что все в порядке. Ступай. Держи мой тулуп, — Богдан быстро разделся. — Твой кафтан теперь только на заплаты. Давай, двигай. Я тебя, может, догоню.
Суета во дворе явно способствовала бесследному исчезновению Радима. Не долго думая, он воспользовался советом Богдана. Вскоре шум Ладоги затих за спиной.
Глава 18
Радим неспешно брел по тропе, идущей по руслу какого-то ручья, и думал о смерти. Зачем он крутился, вертелся, сопротивлялся? Чтобы вот так, без резани в кармане, даже без заплечного мешка, забытого в Ладоге, идти куда глаза глядят? Есть в этом смысл? В нынешнем состоянии скомороху предстояло жить либо подаянием, либо разбоем. Первое было противно, ибо ставило на одну ступень с сирыми и убогими, второе — рискованно. Один и без оружия Радим мало чего стоил. Оставалась возможность наняться в батраки. Однако это шло вразрез с жизненными убеждениями скомороха. Ничто он не ценил так высоко, как свободу. Лучше уж холодная могила.
Ближе к вечеру, хорошенько проголодавшись, скоморох понял, что неплохо бы узнать, куда он идет. В появившейся вскоре деревеньке его долго не привечали. Народ заперся по избам и делал вид, что не замечает громкого стука и хриплого крика. Наконец Радиму открыла сердобольная старушка, жившая на выселках. Она и путь указала, и теплым хлебом угостила. Дорога, по которой брел скоморох, вела в Новгород.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79