на подбородке и скулах она была туго натянута, и цвет ее там переходил в пурпур оттенком темнее, чем на теле. Величину глаз и раздутых ноздрей подчеркивали окружавшие их темно-красные пятна. С подбородка к шее тянулись льдисто-голубые усы, напоминавшие застывшие потоки воды.
За спиной у твари вздымались гигантские валы – создавалось впечатление, будто именно хорвум вызывал волнение воды.
Халекк приготовился бросить гарпун, но тварь двигалась слишком быстро. Когда капитан отвел руку для броска и выпустил гарпун, хорвум уже успел скрыться под водой. Гарпун пронзил поверхность моря в том месте, где он только что находился, но двеллер был уверен, что капитан промахнулся.
– Держитесь! – заорал Халекк, хватаясь за ближайшую выбленку. – Сейчас ударит…
Действительно, через несколько секунд бородатый хорвум врезался в борт «Одноглазой Пегги» с такой силой, что судно, казалось, на мгновение взлетело над водой. При этом оно развернулось и завертелось, встретившись с шедшими за чудовищем волнами. На гребень первой корабль взлетел боком, сильно кренясь влево; следующая подняла его еще выше и крениться заставила еще сильнее.
Джага немало тревожило, что грохочущая мощь гигантских волн окончательно разобьет уже треснувший борт «Одноглазой Пегги»; но корабль по-прежнему продолжал взбираться на вершины их гребней. Волны налетали так быстро и с такой силой, что суденышко превратилось в их беспомощную игрушку.
Чувствуя тошноту в желудке, двеллер ухватился за пучок выбленок и повис, вцепившись в грубую веревку. Опустив взгляд, он увидел, как волнуется вода в сотне футов у него под ногами.
Почти все пираты точно так же вцепились в такелаж, мачты и бортики; но троим из них удержаться не удалось, и они свалились с палубы.
Их отчаянные крики не смог перекрыть даже шум шторма и рвущихся парусов корабля. Джаг мог лишь беспомощно наблюдать за тем, как, нелепо взмахивая в воздухе руками и ногами, несчастные падают в воду.
Им конец, не мог не понимать двеллер. Мало кто из пиратской команды умел плавать, да если бы и умел, в такой шторм их очень трудно было бы найти в море. В страхе он еще крепче уцепился за выбленки.
Внезапно выбленка, за которую держался Халекк, лопнула. Рослый гном неудержимо заскользил по сильно накренившейся палубе, обдирая ладони о веревку. Он ударится о брамсель грот-мачты, который полоскался на сильном ветру, и медленно скользнул по парусине, размахивая руками и стараясь уцепиться за неподатливую ткань.
В голове Джага молнией сверкнула мысль; как любой двеллер, он привык не мешкая осуществлять свои идеи. Поэтому он отпустил свою выбленку и тоже полетел вниз. Надо заметить, обычно столь быстрая реакция двеллеров работала исключительно на их самосохранение, однако Джаг задумал иное.
«Одноглазая Пегги» продолжала взбираться на высокую волну и уже почти добралась до самой ее вершины. Джаг знал, что, как только корабль взлетит на гребень волны, капитан не сможет удержаться и упадет в смертоносную пучину.
Двеллер скользил, прижав руки к телу, будто ястреб, пикирующий, чтобы поймать полевку. Он увидел Крафа; тот стоял, ухватившись за перила и словно не замечая сильного наклона палубы. Старый волшебник тоже его увидел.
– Не-ет! – закричал он.
Даже если я останусь жив, подумал Джаг, быть мне придется не кем иным, как жабой.
Когда он ударился о брамсель, трение парусины, по которой он заскользил, обожгло двеллера. Он раскинул руки, будто ребенок, играющий в снегу, удерживая равновесие, пока скользил по грубому материалу, стараясь не упустить только из поля зрения Халекка.
Тут и гном увидел Джага. Глаза капитана «Одноглазой Пегги» изумленно округлились, а в следующую секунду его ноги уже зависли над бездной. Внизу как раз снова выглянул на поверхность бородатый хорвум, словно предвкушавший момент, когда он поймает капитана.
В последний миг двеллеру удалось схватить Халекка за куртку, зажав ее полу в кулаке. Носками ботинок Джаг зацепился за такелаж, и веревки, царапая ему ноги, обвили их. Когда руки его вытянулись до предела, падение капитана «Одноглазой Пегги» было наконец остановлено.
– Мне тебя не удержать! – крикнул двеллер.
Ему не хватало сил – гном был его раза в четыре тяжелее. Халекк обеими руками ухватился за Джага и стал взбираться по нему, как по канату. Тому показалось в этот момент, будто его разрывают на части.
Наконец гном добрался до такелажа брамселя и нашел за что уцепиться.
Избавившись от веса капитана, двеллер попытался извернуться и ухватить брамсель руками. Однако как раз в этот момент «Одноглазая Пегги» достигла вершины огромной волны и, на мгновение зависнув, начала неудержимое движение по ее склону вниз. Джаг внезапно словно повис в невесомости.
Не успел он ухватиться за веревки покрепче, как его будто катапультой отшвырнуло от брамселя. Халекк потянулся к нему, достал даже до его ноги, но ухватиться за нее не успел.
Двеллер рухнул в бурлящее море.
2
ВЫЗОВ КРАФА
– А-А-А-А! – в ужасе завопил он. Джаг понимал, конечно, что это напрасная трата времени, которого у него вообще остается в обрез, однако в данную минуту крик ужаса представлялся ему вполне естественным. Тем не менее, даже издавая этот вопль, он продолжал думать. О всяких глупостях, как твердил уголок сознания двеллера. Ну и что с того, ему все равно крышка, так почему бы не выпустить страх наружу. Если отвести душу в крике, умирать будет, возможно, не так больно.
Джаг падал в воду, то и дело переворачиваясь вверх ногами. Бурлящее море стремительно приближалось, а он никак не мог избавиться от ощущения, что каким-то образом все же останется в живых. Плавать двеллер умел, так что имелся шанс, что штормовые волны не помешают ему удержаться на поверхности воды. Был даже шанс, что пираты с «Одноглазой Пегги» смогут разыскать его в этой круговерти.
Годы, проведенные в гоблинских шахтах, научили Джага, что такое вполне возможно. Правда, многих выживших их прошлое опустошало, но про себя двеллер, прошедший обучение у Великого магистра Фонарщика, понял, что к нему это, к счастью, не относится. Сам Великий магистр воспитывался в безопасных стенах Хранилища Всех Известных Знаний и лишь позже узнал на собственном опыте о несправедливости мира – или по крайней мере материка, – но Джаг с детства рос посреди этой несправедливости.
Ты сильный, не раз говорил ему Великий магистр. В тебе есть внутренняя решимость, подобную которой я редко у кого встречал.
Воспоминание об этих словах промелькнуло вдруг в сознании двеллера, а вслед за ним – ощущение вины. Перед тем как его наставника захватили гоблины, которыми руководил Альдхран Кемпус, они с Великим магистром Фонарщиком пребывали далеко не в лучших отношениях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
За спиной у твари вздымались гигантские валы – создавалось впечатление, будто именно хорвум вызывал волнение воды.
Халекк приготовился бросить гарпун, но тварь двигалась слишком быстро. Когда капитан отвел руку для броска и выпустил гарпун, хорвум уже успел скрыться под водой. Гарпун пронзил поверхность моря в том месте, где он только что находился, но двеллер был уверен, что капитан промахнулся.
– Держитесь! – заорал Халекк, хватаясь за ближайшую выбленку. – Сейчас ударит…
Действительно, через несколько секунд бородатый хорвум врезался в борт «Одноглазой Пегги» с такой силой, что судно, казалось, на мгновение взлетело над водой. При этом оно развернулось и завертелось, встретившись с шедшими за чудовищем волнами. На гребень первой корабль взлетел боком, сильно кренясь влево; следующая подняла его еще выше и крениться заставила еще сильнее.
Джага немало тревожило, что грохочущая мощь гигантских волн окончательно разобьет уже треснувший борт «Одноглазой Пегги»; но корабль по-прежнему продолжал взбираться на вершины их гребней. Волны налетали так быстро и с такой силой, что суденышко превратилось в их беспомощную игрушку.
Чувствуя тошноту в желудке, двеллер ухватился за пучок выбленок и повис, вцепившись в грубую веревку. Опустив взгляд, он увидел, как волнуется вода в сотне футов у него под ногами.
Почти все пираты точно так же вцепились в такелаж, мачты и бортики; но троим из них удержаться не удалось, и они свалились с палубы.
Их отчаянные крики не смог перекрыть даже шум шторма и рвущихся парусов корабля. Джаг мог лишь беспомощно наблюдать за тем, как, нелепо взмахивая в воздухе руками и ногами, несчастные падают в воду.
Им конец, не мог не понимать двеллер. Мало кто из пиратской команды умел плавать, да если бы и умел, в такой шторм их очень трудно было бы найти в море. В страхе он еще крепче уцепился за выбленки.
Внезапно выбленка, за которую держался Халекк, лопнула. Рослый гном неудержимо заскользил по сильно накренившейся палубе, обдирая ладони о веревку. Он ударится о брамсель грот-мачты, который полоскался на сильном ветру, и медленно скользнул по парусине, размахивая руками и стараясь уцепиться за неподатливую ткань.
В голове Джага молнией сверкнула мысль; как любой двеллер, он привык не мешкая осуществлять свои идеи. Поэтому он отпустил свою выбленку и тоже полетел вниз. Надо заметить, обычно столь быстрая реакция двеллеров работала исключительно на их самосохранение, однако Джаг задумал иное.
«Одноглазая Пегги» продолжала взбираться на высокую волну и уже почти добралась до самой ее вершины. Джаг знал, что, как только корабль взлетит на гребень волны, капитан не сможет удержаться и упадет в смертоносную пучину.
Двеллер скользил, прижав руки к телу, будто ястреб, пикирующий, чтобы поймать полевку. Он увидел Крафа; тот стоял, ухватившись за перила и словно не замечая сильного наклона палубы. Старый волшебник тоже его увидел.
– Не-ет! – закричал он.
Даже если я останусь жив, подумал Джаг, быть мне придется не кем иным, как жабой.
Когда он ударился о брамсель, трение парусины, по которой он заскользил, обожгло двеллера. Он раскинул руки, будто ребенок, играющий в снегу, удерживая равновесие, пока скользил по грубому материалу, стараясь не упустить только из поля зрения Халекка.
Тут и гном увидел Джага. Глаза капитана «Одноглазой Пегги» изумленно округлились, а в следующую секунду его ноги уже зависли над бездной. Внизу как раз снова выглянул на поверхность бородатый хорвум, словно предвкушавший момент, когда он поймает капитана.
В последний миг двеллеру удалось схватить Халекка за куртку, зажав ее полу в кулаке. Носками ботинок Джаг зацепился за такелаж, и веревки, царапая ему ноги, обвили их. Когда руки его вытянулись до предела, падение капитана «Одноглазой Пегги» было наконец остановлено.
– Мне тебя не удержать! – крикнул двеллер.
Ему не хватало сил – гном был его раза в четыре тяжелее. Халекк обеими руками ухватился за Джага и стал взбираться по нему, как по канату. Тому показалось в этот момент, будто его разрывают на части.
Наконец гном добрался до такелажа брамселя и нашел за что уцепиться.
Избавившись от веса капитана, двеллер попытался извернуться и ухватить брамсель руками. Однако как раз в этот момент «Одноглазая Пегги» достигла вершины огромной волны и, на мгновение зависнув, начала неудержимое движение по ее склону вниз. Джаг внезапно словно повис в невесомости.
Не успел он ухватиться за веревки покрепче, как его будто катапультой отшвырнуло от брамселя. Халекк потянулся к нему, достал даже до его ноги, но ухватиться за нее не успел.
Двеллер рухнул в бурлящее море.
2
ВЫЗОВ КРАФА
– А-А-А-А! – в ужасе завопил он. Джаг понимал, конечно, что это напрасная трата времени, которого у него вообще остается в обрез, однако в данную минуту крик ужаса представлялся ему вполне естественным. Тем не менее, даже издавая этот вопль, он продолжал думать. О всяких глупостях, как твердил уголок сознания двеллера. Ну и что с того, ему все равно крышка, так почему бы не выпустить страх наружу. Если отвести душу в крике, умирать будет, возможно, не так больно.
Джаг падал в воду, то и дело переворачиваясь вверх ногами. Бурлящее море стремительно приближалось, а он никак не мог избавиться от ощущения, что каким-то образом все же останется в живых. Плавать двеллер умел, так что имелся шанс, что штормовые волны не помешают ему удержаться на поверхности воды. Был даже шанс, что пираты с «Одноглазой Пегги» смогут разыскать его в этой круговерти.
Годы, проведенные в гоблинских шахтах, научили Джага, что такое вполне возможно. Правда, многих выживших их прошлое опустошало, но про себя двеллер, прошедший обучение у Великого магистра Фонарщика, понял, что к нему это, к счастью, не относится. Сам Великий магистр воспитывался в безопасных стенах Хранилища Всех Известных Знаний и лишь позже узнал на собственном опыте о несправедливости мира – или по крайней мере материка, – но Джаг с детства рос посреди этой несправедливости.
Ты сильный, не раз говорил ему Великий магистр. В тебе есть внутренняя решимость, подобную которой я редко у кого встречал.
Воспоминание об этих словах промелькнуло вдруг в сознании двеллера, а вслед за ним – ощущение вины. Перед тем как его наставника захватили гоблины, которыми руководил Альдхран Кемпус, они с Великим магистром Фонарщиком пребывали далеко не в лучших отношениях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107