Или он уже знает, чем все это кончится?
Двеллер отогнал эти не слишком насущные сейчас вопросы и сосредоточился на том, чтобы выполнять указания Крафа. Пока вода заполняла комнату, он запихнул в карман остроконечную шляпу волшебника, а отдать ее волшебнику не успел, и она теперь мешала ему двигаться.
В темноте Джаг ударился головой и плечом о край образовавшегося пролома. От боли он едва не вскрикнул и удержался, лишь сообразив, что это неминуемо заставило бы его вдоволь нахлебаться воды.
Как только двеллер проплыл сквозь отверстие, он поднял, как советовал Краф, голову, но ничего не увидел. Подавив охвативший его страх, он заставил себя расслабиться. И тут же почувствовал, как его едва заметно тянет наверх.
Джаг с новыми силами заработал руками и ногами и тут же стукнулся головой обо что-то – разглядеть что-либо в черной воде было совершенно невозможно. Гребя и осторожно нащупывая путь руками, двеллер обогнул здание; когда он добрался до угла, ему уже казалось, что легкие у него вот-вот лопнут. Но когда он поднял голову, то увидел серебристый блеск лунного света на поверхности моря. В такой темноте Джаг не представлял, далеко ли осталось плыть, но это его все-таки обнадежило. Он оттолкнулся и поплыл вверх, на ходу выдыхая понемногу воздух из легких.
Как раз когда двеллер подумал, что больше уже не в силах сдерживать дыхание, рука его вырвалась из воды в воздух. Он осознал это, уже делая первый вдох. Гребя, чтобы удержаться на месте, Джаг огляделся и увидел, что Краф, Кобнер и Джессалин успели выбраться на поверхность.
– А где Рейшо? – спросил двеллер.
– Он еще не всплыл, – ответила Джессалин. Она отпустила драконетку, и та с криком взлетела, радуясь тому, что жива и снова находится в привычной для себя стихии.
Джаг тоже был счастлив, что он выжил и выбрался все-таки из здания, но это ощущение быстро угасло – его сменила тревога, потому что молодого матроса все еще не было видно. Другого выхода не было. Сделав несколько глубоких вдохов, двеллер приготовился нырнуть.
– Подмастерье, – устало сказал волшебник, – сейчас слишком темно. Тебе его нипочем не найти.
– Я должен попытаться.
Как раз в эту секунду всего в нескольких футах от них с шумом и фырканьем на поверхности воды показался Рейшо.
Джаг подплыл к другу и обнял его за широкие плечи.
– Я уж думал, что мы тебя потеряли, – сказал он.
Краф, Кобнер и Джессалин были старыми товарищами Великого магистра. У них были свои причины отправиться в это путешествие; но Рейшо, двеллер знал это точно, присоединился к ним только из-за него. У них обоих не было семьи, и за последние два года они очень сблизились.
Молодой матрос встряхнул головой.
– В воде ты меня не потеряешь, книгочей. Я тебя завсегда в плавании обставлю. Просто свернул, понимаешь, когда проплыл через дыру, не в ту сторону, но быстро разобрался, что к чему.
– Не хотелось бы мешать встрече близких друзей, – вмешался в разговор гном, – но вы не забыли, что мы пока еще не находимся в безопасности?
Они поплыли в сторону разрушенного моста – примете, отмеченной Великим магистром на карте канала Черепов, и через некоторое время достигли суши неподалеку от этого места. Лодка их была все еще привязана там, где они ее оставили.
Дьюсен и некоторые из его подручных, как выяснилось, тоже сумели спастись, более того – в этот момент они беззастенчиво растаскивали имевшиеся в лодке припасы.
Выглядели контрабандисты неважно. У большинства на лице вспухли шишки от паучьих укусов, все они промокли до костей и дрожали от холода.
Кобнер, оставшийся без лат и топора, которые остались покоиться на дне канала, недобро ухмыльнувшись, наклонился и поднял два больших камня, по одному на каждую руку.
Краф, безуспешно попытавшись привести спасенную двеллером шляпу в приличный вид, нахлобучил ее кое-как на голову и шагнул вперед, хотя на ногах он держался все еще слегка неуверенно. Вокруг навершия его посоха вились зеленые огоньки. Джессалин, встав справа от волшебника, выхватила меч. Лунный свет зловеще блеснул на клинке. Слева от гнома Рейшо уже вынимал саблю из закрепленных за спиной ножен.
– Вы, кажется, не заметили: это наша лодка, – холодно заявил Краф.
Предводитель контрабандистов, потерявший, как видно, из-за пережитого последние остатки разума, оскалив зубы в наглой усмешке, повернулся к волшебнику.
– Встреча с вами обошлась мне слишком дорого как в людях, так и в товарах. Так что за вами должок. Жизнь я вам, так и быть, оставлю – ступайте себе подобру-поздорову.
– Помнится мне, – прорычал Кобнер, – давеча мы вас славно расколошматили. – Он ударил камнями, которые держал в руках, друг о друга так, что от них полетели искры. – Лично я с удовольствием продолжу – терпеть не могу бросать дело незаконченным.
Джаг сглотнул, подумав, что теперь, избежав верной смерти в затопленном здании и чудом выбравшись на поверхность моря, они снова вынуждены вступать в опасную схватку с контрабандистами.
– Клянусь Древними, – произнес старый волшебник, и его голос далеко разнесся над водой, – наглость ваша перешла все допустимые пределы. Терпеть не могу дураков.
Он взмахнул рукой, и в Дьюсена ударила небольшая, но не ставшая от этого менее опасной зеленая молния.
Главарь контрабандистов замер, словно натолкнувшись на невидимую стену, и начал стремительно уменьшаться в размерах. Его подручные в ужасе попятились прочь, ритуальными жестами пытаясь защитить себя от напасти. Визжащий от страха Дьюсен все уменьшался, пока наконец не рухнул на четвереньки, вывалившись из собственной одежды. Волосы на его голове облезли, а кожа на ней стала пятнисто-серой и покрылась бородавками. Из упавшего на камни набережной вороха одежды из крысиных шкур послышались какие-то странные звуки.
Через несколько секунд оттуда выскочила довольно крупная жаба, которая посмотрела на них здоровым глазом – земноводное, как и Дьюсен в человеческом обличье, имело всего один здоровый глаз, причем, что выглядело крайне неуместно, тот был прикрыт черной повязкой, – и хрипло заквакала.
– Теперь, – удовлетворенно заметил Краф, – в канале стало одной жабой больше, но тут места хватит еще на многих. – Он перевел взгляд на совершенно ошеломленных контрабандистов, стоявших с разинутыми ртами. – Ну, есть еще желающие перейти на питание мухами?
Побросав награбленное, те ринулись прочь, оглашая ночной воздух жалобными воплями и мольбами о пощаде. Обращенный в земноводное Дьюсен неуклюже запрыгал за своими подручными, бросив на прощание злобный взгляд в сторону волшебника.
Кобнер отшвырнул камни в сторону, упер руки в бока и с наслаждением выгнул спину так, что затрещали позвонки.
– Ох, не люблю я пропускать хорошую драку!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
Двеллер отогнал эти не слишком насущные сейчас вопросы и сосредоточился на том, чтобы выполнять указания Крафа. Пока вода заполняла комнату, он запихнул в карман остроконечную шляпу волшебника, а отдать ее волшебнику не успел, и она теперь мешала ему двигаться.
В темноте Джаг ударился головой и плечом о край образовавшегося пролома. От боли он едва не вскрикнул и удержался, лишь сообразив, что это неминуемо заставило бы его вдоволь нахлебаться воды.
Как только двеллер проплыл сквозь отверстие, он поднял, как советовал Краф, голову, но ничего не увидел. Подавив охвативший его страх, он заставил себя расслабиться. И тут же почувствовал, как его едва заметно тянет наверх.
Джаг с новыми силами заработал руками и ногами и тут же стукнулся головой обо что-то – разглядеть что-либо в черной воде было совершенно невозможно. Гребя и осторожно нащупывая путь руками, двеллер обогнул здание; когда он добрался до угла, ему уже казалось, что легкие у него вот-вот лопнут. Но когда он поднял голову, то увидел серебристый блеск лунного света на поверхности моря. В такой темноте Джаг не представлял, далеко ли осталось плыть, но это его все-таки обнадежило. Он оттолкнулся и поплыл вверх, на ходу выдыхая понемногу воздух из легких.
Как раз когда двеллер подумал, что больше уже не в силах сдерживать дыхание, рука его вырвалась из воды в воздух. Он осознал это, уже делая первый вдох. Гребя, чтобы удержаться на месте, Джаг огляделся и увидел, что Краф, Кобнер и Джессалин успели выбраться на поверхность.
– А где Рейшо? – спросил двеллер.
– Он еще не всплыл, – ответила Джессалин. Она отпустила драконетку, и та с криком взлетела, радуясь тому, что жива и снова находится в привычной для себя стихии.
Джаг тоже был счастлив, что он выжил и выбрался все-таки из здания, но это ощущение быстро угасло – его сменила тревога, потому что молодого матроса все еще не было видно. Другого выхода не было. Сделав несколько глубоких вдохов, двеллер приготовился нырнуть.
– Подмастерье, – устало сказал волшебник, – сейчас слишком темно. Тебе его нипочем не найти.
– Я должен попытаться.
Как раз в эту секунду всего в нескольких футах от них с шумом и фырканьем на поверхности воды показался Рейшо.
Джаг подплыл к другу и обнял его за широкие плечи.
– Я уж думал, что мы тебя потеряли, – сказал он.
Краф, Кобнер и Джессалин были старыми товарищами Великого магистра. У них были свои причины отправиться в это путешествие; но Рейшо, двеллер знал это точно, присоединился к ним только из-за него. У них обоих не было семьи, и за последние два года они очень сблизились.
Молодой матрос встряхнул головой.
– В воде ты меня не потеряешь, книгочей. Я тебя завсегда в плавании обставлю. Просто свернул, понимаешь, когда проплыл через дыру, не в ту сторону, но быстро разобрался, что к чему.
– Не хотелось бы мешать встрече близких друзей, – вмешался в разговор гном, – но вы не забыли, что мы пока еще не находимся в безопасности?
Они поплыли в сторону разрушенного моста – примете, отмеченной Великим магистром на карте канала Черепов, и через некоторое время достигли суши неподалеку от этого места. Лодка их была все еще привязана там, где они ее оставили.
Дьюсен и некоторые из его подручных, как выяснилось, тоже сумели спастись, более того – в этот момент они беззастенчиво растаскивали имевшиеся в лодке припасы.
Выглядели контрабандисты неважно. У большинства на лице вспухли шишки от паучьих укусов, все они промокли до костей и дрожали от холода.
Кобнер, оставшийся без лат и топора, которые остались покоиться на дне канала, недобро ухмыльнувшись, наклонился и поднял два больших камня, по одному на каждую руку.
Краф, безуспешно попытавшись привести спасенную двеллером шляпу в приличный вид, нахлобучил ее кое-как на голову и шагнул вперед, хотя на ногах он держался все еще слегка неуверенно. Вокруг навершия его посоха вились зеленые огоньки. Джессалин, встав справа от волшебника, выхватила меч. Лунный свет зловеще блеснул на клинке. Слева от гнома Рейшо уже вынимал саблю из закрепленных за спиной ножен.
– Вы, кажется, не заметили: это наша лодка, – холодно заявил Краф.
Предводитель контрабандистов, потерявший, как видно, из-за пережитого последние остатки разума, оскалив зубы в наглой усмешке, повернулся к волшебнику.
– Встреча с вами обошлась мне слишком дорого как в людях, так и в товарах. Так что за вами должок. Жизнь я вам, так и быть, оставлю – ступайте себе подобру-поздорову.
– Помнится мне, – прорычал Кобнер, – давеча мы вас славно расколошматили. – Он ударил камнями, которые держал в руках, друг о друга так, что от них полетели искры. – Лично я с удовольствием продолжу – терпеть не могу бросать дело незаконченным.
Джаг сглотнул, подумав, что теперь, избежав верной смерти в затопленном здании и чудом выбравшись на поверхность моря, они снова вынуждены вступать в опасную схватку с контрабандистами.
– Клянусь Древними, – произнес старый волшебник, и его голос далеко разнесся над водой, – наглость ваша перешла все допустимые пределы. Терпеть не могу дураков.
Он взмахнул рукой, и в Дьюсена ударила небольшая, но не ставшая от этого менее опасной зеленая молния.
Главарь контрабандистов замер, словно натолкнувшись на невидимую стену, и начал стремительно уменьшаться в размерах. Его подручные в ужасе попятились прочь, ритуальными жестами пытаясь защитить себя от напасти. Визжащий от страха Дьюсен все уменьшался, пока наконец не рухнул на четвереньки, вывалившись из собственной одежды. Волосы на его голове облезли, а кожа на ней стала пятнисто-серой и покрылась бородавками. Из упавшего на камни набережной вороха одежды из крысиных шкур послышались какие-то странные звуки.
Через несколько секунд оттуда выскочила довольно крупная жаба, которая посмотрела на них здоровым глазом – земноводное, как и Дьюсен в человеческом обличье, имело всего один здоровый глаз, причем, что выглядело крайне неуместно, тот был прикрыт черной повязкой, – и хрипло заквакала.
– Теперь, – удовлетворенно заметил Краф, – в канале стало одной жабой больше, но тут места хватит еще на многих. – Он перевел взгляд на совершенно ошеломленных контрабандистов, стоявших с разинутыми ртами. – Ну, есть еще желающие перейти на питание мухами?
Побросав награбленное, те ринулись прочь, оглашая ночной воздух жалобными воплями и мольбами о пощаде. Обращенный в земноводное Дьюсен неуклюже запрыгал за своими подручными, бросив на прощание злобный взгляд в сторону волшебника.
Кобнер отшвырнул камни в сторону, упер руки в бока и с наслаждением выгнул спину так, что затрещали позвонки.
– Ох, не люблю я пропускать хорошую драку!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107