На это Адрина и надеялась. И надежды ее оправдались. Ни одна попытка принца исполнить супружеский долг не увенчалась успехом. Наконец Кратин замучился, плюнул и убрался восвояси, оставив Адрину умирать от смеха. После этого она не видела его целых два дня и осталась весьма довольна результатом.
Поклявшись себе, что не родит ребенка от Кратина, Адрина делала все возможное, чтобы этого не случилось. Она многое знала о чудесных свойствах трав и умела спасаться от нежелательной беременности — женщине, жившей в обществе, где царили весьма свободные нравы, это было необходимо. Однако существовал самый простой и надежный способ — попросту не допускать до себя Кратина в те дни, которые определили монахини. Нужно было выдержать только год и один день — согласно кариенским законам, женщина, не забеременевшая в этот срок, считалась свободной от семейных уз.
Далеко не каждая аристократка владела изысканным умением усиливать или ослаблять страсть мужчины. Курт'есы же были очень искусны в этом деле — ведь даже профессиональным любовницам требовалось порой спокойно поспать в одиночестве. Однако если любовник знал, что происходит, успех гарантировать было невозможно. Облапошить удавалось только неопытного любовника — такого, как Кратин. Для этой цели существовали и снадобья, тайну изготовления которых курт'есы хранили как зеницу ока. В свое время Адрина выведала все секреты у Линеля, темноглазого курт'еса из Мишенрока, что в южной Фардоннии, и в обмен на какой-то завалящий дворянский титул стала непревзойденной мастерицей в изготовлении любовных отваров. Слово свое Адрина сдержала, и теперь, насколько она знала, Линель обитал в небольшом поместье близ Калинпура на Джаланарских равнинах. Сколько раз после свадьбы с Кратином принцесса мысленно благодарила этого человека!
Мало-помалу по Кариену поползли слухи о мужской несостоятельности кронпринца. Кратин осунулся, стал подавленным. Всякий раз, видя его таким, Адрина торжествовала: ее усилия не пропали даром.
Чтобы достичь этого, пришлось потрудиться. И здесь Адрине невольно посодействовала Мадрен — самая недоверчивая и наблюдательная фрейлина в свите. Выбрав удобный момент, принцесса явилась к ней и, с рыданиями припав к ее плечику, сбивчиво поведала о том, что не может возбудить мужа. Результат превзошел все ожидания: туповатая и неискушенная Мадрен тотчас же принялась давать дельные советы, как исправить сложившуюся ситуацию. Благодаря стараниям Адрины слуги подслушали ее надрывающие сердце признания, и через день новость облетела весь замок. Ее обсуждали все кому не лень — даже на кухне и в конюшне. К тому времени, когда огромный караван покинул Ярнарроу, в замке не осталось мужчины или женщины, слуги или дворянина, кто не был наслышан о сомнительных мужских достоинствах Кратина.
Как и следовало ожидать, Честити пришла в полное смятение: с одной стороны, девицу до смерти перепугал тот факт, что ее возлюбленный оказался импотентом, с другой — известие о том, что Кратин не спит с женой, обрадовало ее невероятно. Эта бледная немочь так явно выражала свою любовь к принцу, что Адрина не могла понять, почему ее еще не связали веревками и не закидали камнями за греховные помыслы. Впрочем, чистотой помыслов не отличался при дворе никто. Многие герцоги прочили своих дочерей на место кариенской королевы. И Адрине оставалось лишь гадать, сколько дней она прожила бы после рождения сына, если бы забеременела сдуру. Процесс воспитания наследника фардоннского трона отнюдь не требовал наличия фардоннской матери, ведь роды могли быть опасными — об этом знали все.
Адрина отказалась от бесполезных желаний изменить мир по-своему. Она молча страдала, оскорбленная тем, что Кратин является к ней только тогда, когда она могла зачать. Ей приходилось сносить косые взгляды Мадрен и ханжеский инструктаж Вонулуса. Она мирилась с явным презрением короля Ясноффа и с кислым неодобрением королевы Арингард. Ей приходилось приспосабливаться к гадкому кариенскому климату. И до тех пор, пока не отыщется выход из всего этого дерьма, выбор действий у нее был весьма невелик.
Приказ следовать к границе Тристана, разумеется, не обрадовал, а Адрина, верная обещанию, данному Кратину, не могла поговорить с братом с глазу на глаз и объяснить ему ситуацию. А пообщаться было нужно, и по мере приближения к границе — все больше и больше. Адрина боялась, как бы Тристан не наломал дров — ведь он знал условия соглашения, по которому его солдаты находились в Кариене, и понимал, что, приказав гвардии двигаться на фронт, Адрина пошла против воли Габлета.
Габлет хотел, чтобы хитрианцы прочно увязли в медалонском конфликте и не заметили, в каком направлении двинется его армия, когда пересечет южную границу Медалона. Помощь гвардии была залогом быстрой победы Кратина на севере, а это расстраивало планы отца, и реакция его заботила Адрину больше, чем все угрозы мужа вместе взятые. Габлет не терпел помех, которые вмешивались в его планы. Без конца думая об этом, Адрина потеряла покой и сон.
Как-то раз она сидела перед зеркалом в своем богато убранном походном шатре и рассеянно смотрела на отражение Тамилан, которая расчесывала ей волосы. «Эта бывшая рабыня — довольно симпатичная девица», — машинально подумала Адрина, и внезапно в голову ей пришла идея.
— Тами, тебе нравится Тристан?
Тамилан удивленно подняла брови:
— Тристан?
— Да. Ты ведь знаешь Тристана. Высокий, красивый, с золотистыми глазами. Видный такой. Ты не согласна?
Тамилан улыбнулась.
— Нравится ли он мне? Хм-м… Пожалуй, нравится.
— Ну и отлично, — с удовлетворением заявила Адрина. — Я хочу, чтобы ты стала его любовницей.
Лицо Тамилан, отражавшееся в зеркале, вспыхнуло.
— Вы хотите, чтобы я стала любовницей Тристана?
— Да что ты все переспрашиваешь, Тами. Ты прекрасно слышала меня. Вы оба фардоннцы, до дома далеко. Никто ничего не узнает.
— Ваше высочество, я ценю вашу… заботу… но вряд ли ваш брат заинтересуется мной.
— Ты себя недооцениваешь, Тами, — возразила Адрина. — Ты очень миленькая, к тому же на тысячи лиг вокруг нет ни одной курт'есы, поэтому Тристан не будет привередничать. — Увидев, как изменилось лицо девушки, она рассмеялась. — Ну что ты так испугалась? Неужели ты не понимаешь: я могу встречаться с Тристаном только в присутствии этого стервятника Вонулуса. Если станет известно, что вы с Тристаном любовники, никто и вякнуть не посмеет, если тебе вздумается навестить его.
— Если станет известно, что мы с Тристаном любовники, меня закидают камнями.
— А вот и не закидают. Фардоннцы получили особые церковные индульгенции. Так что ты в полной безопасности — не то что я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
Поклявшись себе, что не родит ребенка от Кратина, Адрина делала все возможное, чтобы этого не случилось. Она многое знала о чудесных свойствах трав и умела спасаться от нежелательной беременности — женщине, жившей в обществе, где царили весьма свободные нравы, это было необходимо. Однако существовал самый простой и надежный способ — попросту не допускать до себя Кратина в те дни, которые определили монахини. Нужно было выдержать только год и один день — согласно кариенским законам, женщина, не забеременевшая в этот срок, считалась свободной от семейных уз.
Далеко не каждая аристократка владела изысканным умением усиливать или ослаблять страсть мужчины. Курт'есы же были очень искусны в этом деле — ведь даже профессиональным любовницам требовалось порой спокойно поспать в одиночестве. Однако если любовник знал, что происходит, успех гарантировать было невозможно. Облапошить удавалось только неопытного любовника — такого, как Кратин. Для этой цели существовали и снадобья, тайну изготовления которых курт'есы хранили как зеницу ока. В свое время Адрина выведала все секреты у Линеля, темноглазого курт'еса из Мишенрока, что в южной Фардоннии, и в обмен на какой-то завалящий дворянский титул стала непревзойденной мастерицей в изготовлении любовных отваров. Слово свое Адрина сдержала, и теперь, насколько она знала, Линель обитал в небольшом поместье близ Калинпура на Джаланарских равнинах. Сколько раз после свадьбы с Кратином принцесса мысленно благодарила этого человека!
Мало-помалу по Кариену поползли слухи о мужской несостоятельности кронпринца. Кратин осунулся, стал подавленным. Всякий раз, видя его таким, Адрина торжествовала: ее усилия не пропали даром.
Чтобы достичь этого, пришлось потрудиться. И здесь Адрине невольно посодействовала Мадрен — самая недоверчивая и наблюдательная фрейлина в свите. Выбрав удобный момент, принцесса явилась к ней и, с рыданиями припав к ее плечику, сбивчиво поведала о том, что не может возбудить мужа. Результат превзошел все ожидания: туповатая и неискушенная Мадрен тотчас же принялась давать дельные советы, как исправить сложившуюся ситуацию. Благодаря стараниям Адрины слуги подслушали ее надрывающие сердце признания, и через день новость облетела весь замок. Ее обсуждали все кому не лень — даже на кухне и в конюшне. К тому времени, когда огромный караван покинул Ярнарроу, в замке не осталось мужчины или женщины, слуги или дворянина, кто не был наслышан о сомнительных мужских достоинствах Кратина.
Как и следовало ожидать, Честити пришла в полное смятение: с одной стороны, девицу до смерти перепугал тот факт, что ее возлюбленный оказался импотентом, с другой — известие о том, что Кратин не спит с женой, обрадовало ее невероятно. Эта бледная немочь так явно выражала свою любовь к принцу, что Адрина не могла понять, почему ее еще не связали веревками и не закидали камнями за греховные помыслы. Впрочем, чистотой помыслов не отличался при дворе никто. Многие герцоги прочили своих дочерей на место кариенской королевы. И Адрине оставалось лишь гадать, сколько дней она прожила бы после рождения сына, если бы забеременела сдуру. Процесс воспитания наследника фардоннского трона отнюдь не требовал наличия фардоннской матери, ведь роды могли быть опасными — об этом знали все.
Адрина отказалась от бесполезных желаний изменить мир по-своему. Она молча страдала, оскорбленная тем, что Кратин является к ней только тогда, когда она могла зачать. Ей приходилось сносить косые взгляды Мадрен и ханжеский инструктаж Вонулуса. Она мирилась с явным презрением короля Ясноффа и с кислым неодобрением королевы Арингард. Ей приходилось приспосабливаться к гадкому кариенскому климату. И до тех пор, пока не отыщется выход из всего этого дерьма, выбор действий у нее был весьма невелик.
Приказ следовать к границе Тристана, разумеется, не обрадовал, а Адрина, верная обещанию, данному Кратину, не могла поговорить с братом с глазу на глаз и объяснить ему ситуацию. А пообщаться было нужно, и по мере приближения к границе — все больше и больше. Адрина боялась, как бы Тристан не наломал дров — ведь он знал условия соглашения, по которому его солдаты находились в Кариене, и понимал, что, приказав гвардии двигаться на фронт, Адрина пошла против воли Габлета.
Габлет хотел, чтобы хитрианцы прочно увязли в медалонском конфликте и не заметили, в каком направлении двинется его армия, когда пересечет южную границу Медалона. Помощь гвардии была залогом быстрой победы Кратина на севере, а это расстраивало планы отца, и реакция его заботила Адрину больше, чем все угрозы мужа вместе взятые. Габлет не терпел помех, которые вмешивались в его планы. Без конца думая об этом, Адрина потеряла покой и сон.
Как-то раз она сидела перед зеркалом в своем богато убранном походном шатре и рассеянно смотрела на отражение Тамилан, которая расчесывала ей волосы. «Эта бывшая рабыня — довольно симпатичная девица», — машинально подумала Адрина, и внезапно в голову ей пришла идея.
— Тами, тебе нравится Тристан?
Тамилан удивленно подняла брови:
— Тристан?
— Да. Ты ведь знаешь Тристана. Высокий, красивый, с золотистыми глазами. Видный такой. Ты не согласна?
Тамилан улыбнулась.
— Нравится ли он мне? Хм-м… Пожалуй, нравится.
— Ну и отлично, — с удовлетворением заявила Адрина. — Я хочу, чтобы ты стала его любовницей.
Лицо Тамилан, отражавшееся в зеркале, вспыхнуло.
— Вы хотите, чтобы я стала любовницей Тристана?
— Да что ты все переспрашиваешь, Тами. Ты прекрасно слышала меня. Вы оба фардоннцы, до дома далеко. Никто ничего не узнает.
— Ваше высочество, я ценю вашу… заботу… но вряд ли ваш брат заинтересуется мной.
— Ты себя недооцениваешь, Тами, — возразила Адрина. — Ты очень миленькая, к тому же на тысячи лиг вокруг нет ни одной курт'есы, поэтому Тристан не будет привередничать. — Увидев, как изменилось лицо девушки, она рассмеялась. — Ну что ты так испугалась? Неужели ты не понимаешь: я могу встречаться с Тристаном только в присутствии этого стервятника Вонулуса. Если станет известно, что вы с Тристаном любовники, никто и вякнуть не посмеет, если тебе вздумается навестить его.
— Если станет известно, что мы с Тристаном любовники, меня закидают камнями.
— А вот и не закидают. Фардоннцы получили особые церковные индульгенции. Так что ты в полной безопасности — не то что я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124