Я видел его, Рапсодия. Я видел, как его использовали, во всяком случае, имел возможность ознакомиться с результатами его работы. И я беседовал с его стражами. Его построили на вершине самого высокого пика потому, что он черпал энергию от звезды, а не от земли. Всякий раз, когда Фейдрит шпионил за мной, он щекотал Вирма. Король наинов построил передвижную Огненную Кузницу, в нужный момент перемещал ее к энергетической артерии и сотрясал мир. Морские маги занимались исследованием стихии воды и постоянно шли на риск, вот почему течения возле их острова вышли из-под контроля.
Он говорил с такой страстностью, что стены пещеры завибрировали.
— Но я знаю; знаю , что, если абстрагироваться от деятельности Фейдрита и Гвиллиама, которых интересовало лишь собственное могущество, я смогу направить Светолову энергию Солнца. И тогда ему не нужна будет магическая сила стихии земли, а значит, своей работой он не потревожит Дитя, спящее в сердце нашего мира. Мне необходимы сведения, заключенные в этих свитках, для того чтобы создать не просто Огненную Кузницу, но Светолов. Мне нужно понять, каким образом можно брать силу не у земли, а из других источников. От звезды, от Солнца, то есть от тех стихий, которые созданы прежде Огня. И тогда я смогу использовать это устройство для того, чтобы увидеть тайные происки наших врагов, защитить свою страну, да и весь многострадальный Союз, сделать стены мира более прочными. Быть может, тогда — кто знает? — мы сумеем держать Подземные Палаты закрытыми, если никто другой, столь могущественный, не потревожит Землю.
Он бросил еще один быстрый взгляд вверх.
— Кстати, изнутри они выглядят очень похоже.
— На то есть причина, — печально ответила Рапсодия.
И пока ребенок спал, она поведала ему историю о первом Завершении, которую рассказала ей Элинсинос, и о том, как были построены Подземные Палаты.
— Меня мучает мысль об Элинсинос, — тихо проговорила Рапсодия, закончив свой рассказ. — Я не знаю, жива ли она или жестоко ранена и вернулась в свою пещеру. В противном случае она бы попыталась освободить нас.
Акмед вздохнул. Он никогда не умел утешать.
— Возможно, она жива-здорова и находится снаружи, но ничего не может сделать, чтобы нам помочь, — вполне логично предположил он. — Субстанция, которая возникает в результате воздействия стихий на плоть дракона в процессе Завершения, не поддается даже магии демонов в Подземных Палатах. Не могу себе представить, чтобы дракон сумел ее разрушить. Полагаю, здесь может помочь лишь ключ вроде того, что открыл Сагию. А он спрятан в Илорке.
— Даже если Элинсинос жива, я уверена, что она находится в страшном смятении — лишь дракон способен это понять. И я беспокоюсь из-за Эши. Рано или поздно он вернется, чтобы забрать нас с ребенком, и увидит своего отца. И это будет ужасно, ведь в его жилах течет кровь драконов.
— Это очень печально, но сейчас нам нужно беспокоиться совсем о другом, — усмехнулся Акмед. — К тому времени, когда он окажется возле нашей каменной тюрьмы, которая прежде была его отцом, мы задохнемся из-за нехватки воздуха.
44
Джерна'Сид, Сорболд
Средний день недели в Джерна'Сид назывался рыночным. В этот день улицы, вымощенные красным камнем, обычно заполняли толпы людей. Повсюду продавали соленую рыбу, обувь, кожу и одежду, пряности и веревки, ножи и соль и множество других самых разных товаров. Почти все население города выходило на улицы, чтобы воспользоваться изобилием и пополнить свои запасы. Такая возможность имелась только у жителей столицы и крупнейших городов, всем остальным гражданам Сорболда приходилось делать запасы заранее, поскольку для них торговля в зимнее время оживала лишь на период оттепели.
Среди торговцев и горожан сновали стайки детей, всегда жадные до любых развлечений и зрелищ. Карманные воры не теряли времени, хотя за ними и следила императорская стража. Нищие, калеки и всевозможные попрошайки теснились на обочинах, рассчитывая хоть чем-нибудь поживиться. И как во всех других двадцати семи провинциях Сорболда, здесь было полно солдат, число которых увеличивалось с каждым днем.
В рыночные дни на улицах появлялось множество самых разных подозрительных личностей. Иногда это были просто бродяги, иногда бывшие солдаты имперской армии; так или иначе, но в Сорболде их тоже становилось все больше. Казалось, у этой категории человеческих отбросов одна задача — увеличить страдания и неприятности остальных людей. Часто безобидные, но всегда вызывающие раздражение, эти наглые бездельники болтались по улицам Джерна'Сид от Площади Весов до самых дальних купеческих районов, ловко избегая встреч со стражниками, но всячески задирая прохожих, приставая к хорошо одетым людям, оскорбляя женщин и угрожая детям.
В этот рыночный день один из таких бродяг случайно набрел на группу спящих нищих, укрывшихся от яркого утреннего солнца в узком переулке. Они громко храпели, от них несло дешевым элем.
«Какая удача», — подумал бродяга, довольный своей находкой.
Он неторопливо подошел к спящему седоволосому мужчине и пнул его ногой. Когда тот не пошевелился, бродяга ударил его ногой изо всех сил.
— Просыпайся, вонючий пьянчуга! Проваливай отсюда, чтобы глаза мои больше тебя не видели. Таким, как ты, не должно быть места во владениях императора. Уноси ноги, иначе тебе будет больно.
Несчастный проснулся и, дрожа от ужаса, обратил незрячие глаза, в которых отразился утренний свет, к своему мучителю.
— Пожалуйста, пожалуйста, господин, — пробормотал он в приступе безумия. — Пожалуйста, не забирайте меня в армию. Однажды я уже потерял там зрение. Не хочу, чтобы это повторилось.
Бродяга громко рассмеялся и присмотрелся к двум другим нищим: оба были калеками, один из них все еще спал, а другой только проснулся. Бродяга поднял ногу, чтобы его лягнуть.
— Я же сказал, жалк…
Рука нищего молниеносно схватила его за щиколотку и резко дернула. Бродяга задохнулся, так и не закончив свою речь, потерял равновесие и упал, ударившись головой о каменную мостовую.
Ошеломленный подонок попытался подняться, но в горло ему вцепилась сильная рука калеки.
Прежде чем бродяга успел понять, что происходит, он оказался лицом к лицу с нищим. Ему еще никогда не приходилось видеть таких глаз, поскольку жители Сорболда имели смуглую кожу и почти у всех были темные глаза, но эти глаза сияли пугающе яркой голубизной.
Нищий плюнул ему в лицо, обдав ароматами кислого вина и грязных зубов.
— Неужели тебе больше нечем заняться? Зачем ты обижаешь несчастных, мерзкий негодяй? — презрительно спросил оборванец.
Он ударил молодого бродягу головой о стену, возле которой устроилась компания нищих. Затем взял посудину с остатками кислого эля, вылил его прямо на штаны обидчика и наклонился к его уху.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
Он говорил с такой страстностью, что стены пещеры завибрировали.
— Но я знаю; знаю , что, если абстрагироваться от деятельности Фейдрита и Гвиллиама, которых интересовало лишь собственное могущество, я смогу направить Светолову энергию Солнца. И тогда ему не нужна будет магическая сила стихии земли, а значит, своей работой он не потревожит Дитя, спящее в сердце нашего мира. Мне необходимы сведения, заключенные в этих свитках, для того чтобы создать не просто Огненную Кузницу, но Светолов. Мне нужно понять, каким образом можно брать силу не у земли, а из других источников. От звезды, от Солнца, то есть от тех стихий, которые созданы прежде Огня. И тогда я смогу использовать это устройство для того, чтобы увидеть тайные происки наших врагов, защитить свою страну, да и весь многострадальный Союз, сделать стены мира более прочными. Быть может, тогда — кто знает? — мы сумеем держать Подземные Палаты закрытыми, если никто другой, столь могущественный, не потревожит Землю.
Он бросил еще один быстрый взгляд вверх.
— Кстати, изнутри они выглядят очень похоже.
— На то есть причина, — печально ответила Рапсодия.
И пока ребенок спал, она поведала ему историю о первом Завершении, которую рассказала ей Элинсинос, и о том, как были построены Подземные Палаты.
— Меня мучает мысль об Элинсинос, — тихо проговорила Рапсодия, закончив свой рассказ. — Я не знаю, жива ли она или жестоко ранена и вернулась в свою пещеру. В противном случае она бы попыталась освободить нас.
Акмед вздохнул. Он никогда не умел утешать.
— Возможно, она жива-здорова и находится снаружи, но ничего не может сделать, чтобы нам помочь, — вполне логично предположил он. — Субстанция, которая возникает в результате воздействия стихий на плоть дракона в процессе Завершения, не поддается даже магии демонов в Подземных Палатах. Не могу себе представить, чтобы дракон сумел ее разрушить. Полагаю, здесь может помочь лишь ключ вроде того, что открыл Сагию. А он спрятан в Илорке.
— Даже если Элинсинос жива, я уверена, что она находится в страшном смятении — лишь дракон способен это понять. И я беспокоюсь из-за Эши. Рано или поздно он вернется, чтобы забрать нас с ребенком, и увидит своего отца. И это будет ужасно, ведь в его жилах течет кровь драконов.
— Это очень печально, но сейчас нам нужно беспокоиться совсем о другом, — усмехнулся Акмед. — К тому времени, когда он окажется возле нашей каменной тюрьмы, которая прежде была его отцом, мы задохнемся из-за нехватки воздуха.
44
Джерна'Сид, Сорболд
Средний день недели в Джерна'Сид назывался рыночным. В этот день улицы, вымощенные красным камнем, обычно заполняли толпы людей. Повсюду продавали соленую рыбу, обувь, кожу и одежду, пряности и веревки, ножи и соль и множество других самых разных товаров. Почти все население города выходило на улицы, чтобы воспользоваться изобилием и пополнить свои запасы. Такая возможность имелась только у жителей столицы и крупнейших городов, всем остальным гражданам Сорболда приходилось делать запасы заранее, поскольку для них торговля в зимнее время оживала лишь на период оттепели.
Среди торговцев и горожан сновали стайки детей, всегда жадные до любых развлечений и зрелищ. Карманные воры не теряли времени, хотя за ними и следила императорская стража. Нищие, калеки и всевозможные попрошайки теснились на обочинах, рассчитывая хоть чем-нибудь поживиться. И как во всех других двадцати семи провинциях Сорболда, здесь было полно солдат, число которых увеличивалось с каждым днем.
В рыночные дни на улицах появлялось множество самых разных подозрительных личностей. Иногда это были просто бродяги, иногда бывшие солдаты имперской армии; так или иначе, но в Сорболде их тоже становилось все больше. Казалось, у этой категории человеческих отбросов одна задача — увеличить страдания и неприятности остальных людей. Часто безобидные, но всегда вызывающие раздражение, эти наглые бездельники болтались по улицам Джерна'Сид от Площади Весов до самых дальних купеческих районов, ловко избегая встреч со стражниками, но всячески задирая прохожих, приставая к хорошо одетым людям, оскорбляя женщин и угрожая детям.
В этот рыночный день один из таких бродяг случайно набрел на группу спящих нищих, укрывшихся от яркого утреннего солнца в узком переулке. Они громко храпели, от них несло дешевым элем.
«Какая удача», — подумал бродяга, довольный своей находкой.
Он неторопливо подошел к спящему седоволосому мужчине и пнул его ногой. Когда тот не пошевелился, бродяга ударил его ногой изо всех сил.
— Просыпайся, вонючий пьянчуга! Проваливай отсюда, чтобы глаза мои больше тебя не видели. Таким, как ты, не должно быть места во владениях императора. Уноси ноги, иначе тебе будет больно.
Несчастный проснулся и, дрожа от ужаса, обратил незрячие глаза, в которых отразился утренний свет, к своему мучителю.
— Пожалуйста, пожалуйста, господин, — пробормотал он в приступе безумия. — Пожалуйста, не забирайте меня в армию. Однажды я уже потерял там зрение. Не хочу, чтобы это повторилось.
Бродяга громко рассмеялся и присмотрелся к двум другим нищим: оба были калеками, один из них все еще спал, а другой только проснулся. Бродяга поднял ногу, чтобы его лягнуть.
— Я же сказал, жалк…
Рука нищего молниеносно схватила его за щиколотку и резко дернула. Бродяга задохнулся, так и не закончив свою речь, потерял равновесие и упал, ударившись головой о каменную мостовую.
Ошеломленный подонок попытался подняться, но в горло ему вцепилась сильная рука калеки.
Прежде чем бродяга успел понять, что происходит, он оказался лицом к лицу с нищим. Ему еще никогда не приходилось видеть таких глаз, поскольку жители Сорболда имели смуглую кожу и почти у всех были темные глаза, но эти глаза сияли пугающе яркой голубизной.
Нищий плюнул ему в лицо, обдав ароматами кислого вина и грязных зубов.
— Неужели тебе больше нечем заняться? Зачем ты обижаешь несчастных, мерзкий негодяй? — презрительно спросил оборванец.
Он ударил молодого бродягу головой о стену, возле которой устроилась компания нищих. Затем взял посудину с остатками кислого эля, вылил его прямо на штаны обидчика и наклонился к его уху.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113