Эши жестом позвал Акмеда, который так и оставался стоять в дальнем углу пещеры и теперь неохотно последовал за королем намерьенов. Они углубились в туннель, чтобы их не услышали женщины.
— Благодарю за помощь.
Король намерьенов протянул руку королю болгов. Акмед фыркнул.
— Не думаю, что человека, наблюдающего за происходящим из дальнего угла, стоит рассматривать как помощь, — мрачно буркнул он. — Впрочем, ты можешь поблагодарить приведенную мной повитуху, ведь именно ее руки обагрены кровью.
Тепло исчезло из глаз Эши.
— В некотором смысле у всех нас на руках кровь, Акмед, — ровным голосом проговорил он, стараясь успокоить разозлившегося дракона в своей крови. — Но сейчас кровь Рапсодии пролилась ради благой цели. И я благодарю тебя за спасение моей жены.
Король болгов коротко кивнул.
Эши неловко откашлялся.
— Значит, теперь ты намерен вернуться в Илорк?
— Да, в ближайшее время.
Эши кивнул.
— Тогда я не стану тебя задерживать. Наверное, не стоит просить тебя сделать круг и заехать в Наварн, чтобы прислать карету для ребенка и Рапсодии?
— Действительно не стоит, — раздраженно ответил Акмед. — Наварн находится далеко к югу, и мне придется сильно отклониться от намеченного пути. Я и так потратил слишком много времени, присутствуя на дурацких церемониях, которые ты так любишь, и теперь мне необходимо побыстрее вернуться в свое королевство. Я выполнил свое обещание и привел повитуху, которой Рапсодия доверяет. Теперь, когда дело сделано, я не вижу причин для задержек — не говоря уже о том, чтобы бегать по твоим поручениям. Быть может, твое положение позволяет тебе покидать трон на длительное время, но я не могу позволить себе такой роскоши. Всякий раз, когда я отправляюсь на запад, чтобы выполнить очередную прихоть Рапсодии, по возвращении я узнаю, что у нас что-нибудь случилось. Интересно, что ждет меня на сей раз?
— Ну, в любом случае, спасибо тебе, — со вздохом сказал Эши, стараясь сохранить свое радостное настроение. — Надеюсь, твое путешествие будет удачным.
За спинами мужчин послышалось вежливое покашливание Кринсель.
— Рапсодии потребуется два дня, чтобы прийти в себя и отдохнуть, но после этого ребенок должен вернуться домой, — осторожно проговорила она. — Оттепель заканчивается, скоро будет слишком холодно для путешествий — можно застудить легкие.
— Они могут оставаться у меня до весны, — лениво проговорила Элинсинос, на когте которой раскачивалось сверкающее ожерелье из изумительных самоцветов; ребенок не сводил с него взгляда своих ярко-голубых глаз со зрачками с вертикальным разрезом.
Кринсель покачала головой.
— Рапсодия слаба. Она потеряла много крови. Необходимы целители, особые лекарства — нужно скорее возвращаться.
Эши почувствовал, как у него перехватило горло, и он вновь посмотрел на Акмеда.
— Ты останешься с ней хотя бы на эти два дня? — взмолился Эши, уловив тревогу в глазах повитухи. — Я немедленно отправляюсь в Наварн, чтобы вернуться с каретой. Если ты задержишься на два дня, я смогу оставить Рапсодию, зная, что она в безопасности.
— Я с радостью изменю свои планы, Эши, поскольку твое спокойствие имеет для меня огромное значение, — язвительно поклонился Акмед.
Он бросил быстрый взгляд на повитуху, и та молча ему кивнула.
— Благодарю, — воскликнул король намерьенов, схватив Акмеда за руку. — Я рад, что они остаются с тобой, вы с Элинсинос сможете их защитить от любой опасности. Я немедленно отправляюсь в Наварн, только попрощаюсь с Рапсодией.
Акмед подождал, пока король намерьенов переберется через Тарафель, и только после этого подошел к Рапсодии, которая сидела со спящим ребенком на руках в углу пещеры, тихо напевая ему мелодию без слов.
Некоторое время Акмед молча смотрел на нее. Золотые волосы, обычно перевязанные черной лентой, сейчас волнами спадали ей на плечи, и она казалась юной и беззащитной. Она подняла на него глаза и улыбнулась, а у Акмеда сжалось сердце, как бывало в прежние дни, во время долгого путешествия по Корню, перерезавшему мир на две части. То было тяжелое время, но порой он вспоминал о нем с тоской, ведь тогда на его плечах еще не лежало тяжкое бремя заботы о королевстве и его народе, тогда весь мир состоял из Рапсодии, Грунтора, его самого и борьбы за существование. На протяжении долгих столетий у них была единственная задача: прожить еще один день в мире, где их никто не сможет найти.
— Он спит? — смущенно спросил Акмед.
— Да и крепко, — с радостной улыбкой ответила Рапсодия. — Хочешь его подержать?
Король болгов раскашлялся.
— Нет спасибо, — торопливо отказался он, оглядывая пещеру. — Где перевод? Раз уж я застрял здесь еще на два дня, то мог бы, не теряя времени, начать его читать.
Лицо Рапсодии стало жестким, а из голоса пропали ласковые нотки.
— Разве мы это не обсудили?
— Обсудили. Отдай мне перевод.
Наступило молчание, которое оказалось таким оглушительным, что встревожило ребенка, и он начал всхлипывать во сне, а потом расплакался.
Рапсодия покачала головой и отвернулась.
— Не могу поверить, — сердито проговорила она, укачивая ребенка, который плакал все громче. — После всего, что мы вместе перенесли, после всего, что я сказала, ты продолжаешь вынашивать свой безумный план?
Акмед бросил на нее свирепый взгляд.
— Доводить до конца безумные планы всегда было нашей традицией, Рапсодия, — хрипло ответил он. — Ты никогда не слушала моих возражений, а я оставлял за собой право не обращать внимания на твои доводы. Ты предельно ясно изложила свое отношение к проблеме. С такой же определенностью ты обещала мне помочь. Поскольку мне вновь удалось оказаться рядом в час нужды, я полагал, что ты охотно, хотя и без слов благодарности, окажешь мне услугу. А теперь отдай мне этот проклятый перевод.
Из-за горы золота и самоцветов появилась голова драконицы, окруженная туманом.
— Может быть, мне его съесть, Прелестница? — ядовито осведомилась Элинсинос.
Рапсодия продолжала пристально смотреть в глаза Акмеда, потом тряхнула головой и со вздохом произнесла:
— Нет, лучше отдай ему то, что он просит.
Она прижала ребенка к груди и посмотрела вслед удивленной драконице, растворившейся в воздухе.
Через мгновение на земле среди монет и самоцветов появилась тетрадь, исписанная только наполовину.
— Забирай перевод, — с горечью сказала Рапсодия. — Забирай и уходи. Я больше не хочу тебя видеть.
Акмед схватил дневник.
— Благодарю.
В его голосе явственно слышалось облегчение. Он сразу же открыл тетрадь и принялся просматривать страницы, заполненные аккуратным почерком Рапсодии. В основном это были нотные знаки, но рядом имелись подробные пояснения.
— Уходи, — потребовала Рапсодия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
— Благодарю за помощь.
Король намерьенов протянул руку королю болгов. Акмед фыркнул.
— Не думаю, что человека, наблюдающего за происходящим из дальнего угла, стоит рассматривать как помощь, — мрачно буркнул он. — Впрочем, ты можешь поблагодарить приведенную мной повитуху, ведь именно ее руки обагрены кровью.
Тепло исчезло из глаз Эши.
— В некотором смысле у всех нас на руках кровь, Акмед, — ровным голосом проговорил он, стараясь успокоить разозлившегося дракона в своей крови. — Но сейчас кровь Рапсодии пролилась ради благой цели. И я благодарю тебя за спасение моей жены.
Король болгов коротко кивнул.
Эши неловко откашлялся.
— Значит, теперь ты намерен вернуться в Илорк?
— Да, в ближайшее время.
Эши кивнул.
— Тогда я не стану тебя задерживать. Наверное, не стоит просить тебя сделать круг и заехать в Наварн, чтобы прислать карету для ребенка и Рапсодии?
— Действительно не стоит, — раздраженно ответил Акмед. — Наварн находится далеко к югу, и мне придется сильно отклониться от намеченного пути. Я и так потратил слишком много времени, присутствуя на дурацких церемониях, которые ты так любишь, и теперь мне необходимо побыстрее вернуться в свое королевство. Я выполнил свое обещание и привел повитуху, которой Рапсодия доверяет. Теперь, когда дело сделано, я не вижу причин для задержек — не говоря уже о том, чтобы бегать по твоим поручениям. Быть может, твое положение позволяет тебе покидать трон на длительное время, но я не могу позволить себе такой роскоши. Всякий раз, когда я отправляюсь на запад, чтобы выполнить очередную прихоть Рапсодии, по возвращении я узнаю, что у нас что-нибудь случилось. Интересно, что ждет меня на сей раз?
— Ну, в любом случае, спасибо тебе, — со вздохом сказал Эши, стараясь сохранить свое радостное настроение. — Надеюсь, твое путешествие будет удачным.
За спинами мужчин послышалось вежливое покашливание Кринсель.
— Рапсодии потребуется два дня, чтобы прийти в себя и отдохнуть, но после этого ребенок должен вернуться домой, — осторожно проговорила она. — Оттепель заканчивается, скоро будет слишком холодно для путешествий — можно застудить легкие.
— Они могут оставаться у меня до весны, — лениво проговорила Элинсинос, на когте которой раскачивалось сверкающее ожерелье из изумительных самоцветов; ребенок не сводил с него взгляда своих ярко-голубых глаз со зрачками с вертикальным разрезом.
Кринсель покачала головой.
— Рапсодия слаба. Она потеряла много крови. Необходимы целители, особые лекарства — нужно скорее возвращаться.
Эши почувствовал, как у него перехватило горло, и он вновь посмотрел на Акмеда.
— Ты останешься с ней хотя бы на эти два дня? — взмолился Эши, уловив тревогу в глазах повитухи. — Я немедленно отправляюсь в Наварн, чтобы вернуться с каретой. Если ты задержишься на два дня, я смогу оставить Рапсодию, зная, что она в безопасности.
— Я с радостью изменю свои планы, Эши, поскольку твое спокойствие имеет для меня огромное значение, — язвительно поклонился Акмед.
Он бросил быстрый взгляд на повитуху, и та молча ему кивнула.
— Благодарю, — воскликнул король намерьенов, схватив Акмеда за руку. — Я рад, что они остаются с тобой, вы с Элинсинос сможете их защитить от любой опасности. Я немедленно отправляюсь в Наварн, только попрощаюсь с Рапсодией.
Акмед подождал, пока король намерьенов переберется через Тарафель, и только после этого подошел к Рапсодии, которая сидела со спящим ребенком на руках в углу пещеры, тихо напевая ему мелодию без слов.
Некоторое время Акмед молча смотрел на нее. Золотые волосы, обычно перевязанные черной лентой, сейчас волнами спадали ей на плечи, и она казалась юной и беззащитной. Она подняла на него глаза и улыбнулась, а у Акмеда сжалось сердце, как бывало в прежние дни, во время долгого путешествия по Корню, перерезавшему мир на две части. То было тяжелое время, но порой он вспоминал о нем с тоской, ведь тогда на его плечах еще не лежало тяжкое бремя заботы о королевстве и его народе, тогда весь мир состоял из Рапсодии, Грунтора, его самого и борьбы за существование. На протяжении долгих столетий у них была единственная задача: прожить еще один день в мире, где их никто не сможет найти.
— Он спит? — смущенно спросил Акмед.
— Да и крепко, — с радостной улыбкой ответила Рапсодия. — Хочешь его подержать?
Король болгов раскашлялся.
— Нет спасибо, — торопливо отказался он, оглядывая пещеру. — Где перевод? Раз уж я застрял здесь еще на два дня, то мог бы, не теряя времени, начать его читать.
Лицо Рапсодии стало жестким, а из голоса пропали ласковые нотки.
— Разве мы это не обсудили?
— Обсудили. Отдай мне перевод.
Наступило молчание, которое оказалось таким оглушительным, что встревожило ребенка, и он начал всхлипывать во сне, а потом расплакался.
Рапсодия покачала головой и отвернулась.
— Не могу поверить, — сердито проговорила она, укачивая ребенка, который плакал все громче. — После всего, что мы вместе перенесли, после всего, что я сказала, ты продолжаешь вынашивать свой безумный план?
Акмед бросил на нее свирепый взгляд.
— Доводить до конца безумные планы всегда было нашей традицией, Рапсодия, — хрипло ответил он. — Ты никогда не слушала моих возражений, а я оставлял за собой право не обращать внимания на твои доводы. Ты предельно ясно изложила свое отношение к проблеме. С такой же определенностью ты обещала мне помочь. Поскольку мне вновь удалось оказаться рядом в час нужды, я полагал, что ты охотно, хотя и без слов благодарности, окажешь мне услугу. А теперь отдай мне этот проклятый перевод.
Из-за горы золота и самоцветов появилась голова драконицы, окруженная туманом.
— Может быть, мне его съесть, Прелестница? — ядовито осведомилась Элинсинос.
Рапсодия продолжала пристально смотреть в глаза Акмеда, потом тряхнула головой и со вздохом произнесла:
— Нет, лучше отдай ему то, что он просит.
Она прижала ребенка к груди и посмотрела вслед удивленной драконице, растворившейся в воздухе.
Через мгновение на земле среди монет и самоцветов появилась тетрадь, исписанная только наполовину.
— Забирай перевод, — с горечью сказала Рапсодия. — Забирай и уходи. Я больше не хочу тебя видеть.
Акмед схватил дневник.
— Благодарю.
В его голосе явственно слышалось облегчение. Он сразу же открыл тетрадь и принялся просматривать страницы, заполненные аккуратным почерком Рапсодии. В основном это были нотные знаки, но рядом имелись подробные пояснения.
— Уходи, — потребовала Рапсодия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113