Крестьяне, все до одного. Тупые крестьяне, которые копят свои жалкие гроши, чтобы потом пойти и поиздеваться над другими, и все потому, что они хотят забыть, насколько у них пустая и бессмысленная жизнь.
Она заулыбалась, и ее голос потеплел.
— Но ты и я, Фарон, мы выступаем перед королями и королевами! Перед прекрасными дамами и знаменитыми лордами. Мы приезжаем в большие города и дворцы, каких жалкие людишки не увидят никогда . Не переживай, когда они будут над тобой насмехаться, мой Фарон, потому что мы — ты, я и такие, как мы, — посмеемся последними.
* * *
Цирк «Чудовища» оставался в Бетани еще три вечера, на один день дольше, чем предполагалось. И каждый вечер толпа валом валила, чтобы поглазеть на ужасного мальчика-рыбу. Из деревень новость о нем просочилась в город и вызвала такой интерес, что владелец цирка, который всегда строго придерживался сроков, нарушил собственные правила.
Но когда сгустились сумерки третьего дня, он решил, что нельзя больше испытывать удачу, и приказал своей измученной труппе собираться в дорогу.
Их ждала целая империя, суровая и огромная, где процветала торговля и творились самые разные делишки, честные и не очень.
Сорболд.
11
Хагфорт, Наварн
Во время обеда в честь Гвидиона Рапсодия была очень бледна. После того как со стола убрали остатки десерта, Эши надеялся, что ей станет лучше и ее перестанет тошнить, но она оставалась на удивление тихой и явно нервничала, хотя вокруг царило радостное оживление и гости, один за другим, провозглашали тосты.
Эши забеспокоился с той самой минуты, когда обнаружил, что его жена беседует с Джел'си. Чудесный дар Рапсодии, настроенной на музыку самой жизни, как правило, помогал ей тонко чувствовать вибрации окружающего мира. С тех пор как она вернулась домой к своей семье, она по большей части была спокойна. Но дракон, живущий в крови Эши, сообщил ему, что, несмотря на внешнюю доброжелательность и приветливость, она страшно напряжена и расстроена. Морской маг сказал ей нечто такое, что вывело ее из состояния равновесия, однако она лишь качала головой в ответ на все его расспросы и упорно не говорила, о чем они беседовали.
Теперь же, когда герцоги Роланда начали вставать со своих мест, по очереди провозглашать тосты и давать мудрые советы его юному подопечному, Эши молча взял Рапсодию за руку. Она была очень теплой — либо из-за беременности, либо из-за стихии чистого огня, который проник в ее сущность давным-давно, когда она с Акмедом и Грунтором путешествовала под Землей. Более того, ладонь Рапсодии была влажной от пота, значит, она нервничает и чего-то боится. Он слегка наклонился к ней и прошептал на ухо:
— Хочешь, я что-нибудь придумаю, чтобы ты могла отсюда уйти? — Рапсодия незаметно покачала головой. — С тобой все в порядке, любимая? Ты меня пугаешь.
— Мне нужно найти время и силы поговорить с послом морских магов, — прошептала Рапсодия.
Она произнесла это еле слышно, и Эши сразу понял, что она воспользовалась одним из приемов Дающих Имя.
— Завтра, — тихо ответил он. — А сейчас тебе следует произнести свой тост, уйти и лечь отдохнуть. Я могу попросить Джел'си прийти в сад после твоей утренней молитвы. Согласна?
Рапсодия вздохнула и неохотно кивнула. Наконец герцоги Роланда закончили поздравлять Гвидиона, произнесли свои тосты Риал из Тириана и послы государств, представителей Союза, и настал ее черед. Она устало поднялась и повернулась к своему названому внуку.
— Гвидион Наварн, ты сын одного великого человека и назван в честь другого. Ты по праву можешь этим гордиться, но не забывай и об огромной ответственности, которую это на тебя налагает. В последний день осени твое имя будет вписано на страницы истории. Я не сомневаюсь, что, когда Певцам и Дающим Имя придет время сложить песню о твоих деяниях, это будет рассказ о величии, благородстве, чести, храбрости, верности, умении повести людей за собой и бесконечной доброте. Ты продемонстрировал все эти качества задолго до того, как получил право зваться герцогом Наварна. Сохрани их навсегда. — Она побледнела и взяла мужа за руку. — Прошу меня простить… я… мне нужно немного отдохнуть.
Эши начал подниматься, но она показала ему, чтобы он оставался на своем месте.
— Нет, нет, пожалуйста, останься. Вы все продолжайте веселиться. Я хочу, чтобы у моего внука был настоящий праздник, несмотря на то, что я сегодня не слишком хорошо себя чувствую.
Она медленно подняла бокал, отсалютовав Гвидиону Наварну, сделала глоток, улыбнулась и послала ему воздушный поцелуй. Затем, подобрав тяжелые юбки, собралась покинуть зал.
Эши поднялся и взял ее за руку.
— Я скоро вернусь, — обратился он к гостям, — только провожу королеву. Прошу вас, господа, продолжайте.
Они направились к выходу из зала, и герцоги и послы почтительно встали, а потом разговоры за столами возобновились.
— У тебя что-то болит? — с тревогой спросил Эши, пока они шли по великолепным коридорам Хагфорта в сторону парадной лестницы, мимо с любовью расставленных доспехов и других реликвий древности, которые собирал Стивен Наварн, изучавший историю намерьенов. — Больше, чем обычно? Малыш беспокоится?
Подойдя к лестнице, Рапсодия замедлила шаги и покачала головой.
— Нет, — ответила она, еще сильнее побледнев. — Я немного разволновалась из-за того, что произошло чуть раньше.
— Расскажешь мне, как только я уложу тебя в постель, — безапелляционным тоном проговорил Эши и обнял Рапсодию, уже шагнувшую на первую ступеньку, затем передумал, взял ее на руки и понес наверх.
Его обеспокоила ее покорность — Рапсодия терпеть не могла, когда ее носили на руках.
Увидев Эши, стражник распахнул дверь в их апартаменты, расположенные в башне дворца, и закрыл, едва король намерьенов переступил порог.
Эши положил Рапсодию на кровать и опустил полог. Усевшись рядом, он заглянул ей в глаза, пытаясь оценить ее состояние. Он выпустил на волю свое драконье чутье, полученное в наследство от Элинсинос, своей прабабушки, чтобы оно помогло ему понять, что с ней происходит на невидимом глазу уровне.
Ее дыхание было неровным, теперь это часто с ней случалось, будучи следствием тяжелой беременности. Провидица Будущего, Мэнвин, Предсказательница Ярима, предупреждала, что Рапсодия будет страдать, но постаралась их утешить:
«Беременность не будет легкой, но она ее не убьет и не причинит ей вреда».
Глядя на свою жену, которая тяжело дышала и, сжав зубы, сражалась с болью, Эши в который раз задал себе вопрос о том, насколько широко предсказательница трактовала понятие вреда.
Зеленые глаза Рапсодии, которые становились изумрудными, когда она сердилась, удивлялась или была чем-то тронута, обрели цвет весенней травы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
Она заулыбалась, и ее голос потеплел.
— Но ты и я, Фарон, мы выступаем перед королями и королевами! Перед прекрасными дамами и знаменитыми лордами. Мы приезжаем в большие города и дворцы, каких жалкие людишки не увидят никогда . Не переживай, когда они будут над тобой насмехаться, мой Фарон, потому что мы — ты, я и такие, как мы, — посмеемся последними.
* * *
Цирк «Чудовища» оставался в Бетани еще три вечера, на один день дольше, чем предполагалось. И каждый вечер толпа валом валила, чтобы поглазеть на ужасного мальчика-рыбу. Из деревень новость о нем просочилась в город и вызвала такой интерес, что владелец цирка, который всегда строго придерживался сроков, нарушил собственные правила.
Но когда сгустились сумерки третьего дня, он решил, что нельзя больше испытывать удачу, и приказал своей измученной труппе собираться в дорогу.
Их ждала целая империя, суровая и огромная, где процветала торговля и творились самые разные делишки, честные и не очень.
Сорболд.
11
Хагфорт, Наварн
Во время обеда в честь Гвидиона Рапсодия была очень бледна. После того как со стола убрали остатки десерта, Эши надеялся, что ей станет лучше и ее перестанет тошнить, но она оставалась на удивление тихой и явно нервничала, хотя вокруг царило радостное оживление и гости, один за другим, провозглашали тосты.
Эши забеспокоился с той самой минуты, когда обнаружил, что его жена беседует с Джел'си. Чудесный дар Рапсодии, настроенной на музыку самой жизни, как правило, помогал ей тонко чувствовать вибрации окружающего мира. С тех пор как она вернулась домой к своей семье, она по большей части была спокойна. Но дракон, живущий в крови Эши, сообщил ему, что, несмотря на внешнюю доброжелательность и приветливость, она страшно напряжена и расстроена. Морской маг сказал ей нечто такое, что вывело ее из состояния равновесия, однако она лишь качала головой в ответ на все его расспросы и упорно не говорила, о чем они беседовали.
Теперь же, когда герцоги Роланда начали вставать со своих мест, по очереди провозглашать тосты и давать мудрые советы его юному подопечному, Эши молча взял Рапсодию за руку. Она была очень теплой — либо из-за беременности, либо из-за стихии чистого огня, который проник в ее сущность давным-давно, когда она с Акмедом и Грунтором путешествовала под Землей. Более того, ладонь Рапсодии была влажной от пота, значит, она нервничает и чего-то боится. Он слегка наклонился к ней и прошептал на ухо:
— Хочешь, я что-нибудь придумаю, чтобы ты могла отсюда уйти? — Рапсодия незаметно покачала головой. — С тобой все в порядке, любимая? Ты меня пугаешь.
— Мне нужно найти время и силы поговорить с послом морских магов, — прошептала Рапсодия.
Она произнесла это еле слышно, и Эши сразу понял, что она воспользовалась одним из приемов Дающих Имя.
— Завтра, — тихо ответил он. — А сейчас тебе следует произнести свой тост, уйти и лечь отдохнуть. Я могу попросить Джел'си прийти в сад после твоей утренней молитвы. Согласна?
Рапсодия вздохнула и неохотно кивнула. Наконец герцоги Роланда закончили поздравлять Гвидиона, произнесли свои тосты Риал из Тириана и послы государств, представителей Союза, и настал ее черед. Она устало поднялась и повернулась к своему названому внуку.
— Гвидион Наварн, ты сын одного великого человека и назван в честь другого. Ты по праву можешь этим гордиться, но не забывай и об огромной ответственности, которую это на тебя налагает. В последний день осени твое имя будет вписано на страницы истории. Я не сомневаюсь, что, когда Певцам и Дающим Имя придет время сложить песню о твоих деяниях, это будет рассказ о величии, благородстве, чести, храбрости, верности, умении повести людей за собой и бесконечной доброте. Ты продемонстрировал все эти качества задолго до того, как получил право зваться герцогом Наварна. Сохрани их навсегда. — Она побледнела и взяла мужа за руку. — Прошу меня простить… я… мне нужно немного отдохнуть.
Эши начал подниматься, но она показала ему, чтобы он оставался на своем месте.
— Нет, нет, пожалуйста, останься. Вы все продолжайте веселиться. Я хочу, чтобы у моего внука был настоящий праздник, несмотря на то, что я сегодня не слишком хорошо себя чувствую.
Она медленно подняла бокал, отсалютовав Гвидиону Наварну, сделала глоток, улыбнулась и послала ему воздушный поцелуй. Затем, подобрав тяжелые юбки, собралась покинуть зал.
Эши поднялся и взял ее за руку.
— Я скоро вернусь, — обратился он к гостям, — только провожу королеву. Прошу вас, господа, продолжайте.
Они направились к выходу из зала, и герцоги и послы почтительно встали, а потом разговоры за столами возобновились.
— У тебя что-то болит? — с тревогой спросил Эши, пока они шли по великолепным коридорам Хагфорта в сторону парадной лестницы, мимо с любовью расставленных доспехов и других реликвий древности, которые собирал Стивен Наварн, изучавший историю намерьенов. — Больше, чем обычно? Малыш беспокоится?
Подойдя к лестнице, Рапсодия замедлила шаги и покачала головой.
— Нет, — ответила она, еще сильнее побледнев. — Я немного разволновалась из-за того, что произошло чуть раньше.
— Расскажешь мне, как только я уложу тебя в постель, — безапелляционным тоном проговорил Эши и обнял Рапсодию, уже шагнувшую на первую ступеньку, затем передумал, взял ее на руки и понес наверх.
Его обеспокоила ее покорность — Рапсодия терпеть не могла, когда ее носили на руках.
Увидев Эши, стражник распахнул дверь в их апартаменты, расположенные в башне дворца, и закрыл, едва король намерьенов переступил порог.
Эши положил Рапсодию на кровать и опустил полог. Усевшись рядом, он заглянул ей в глаза, пытаясь оценить ее состояние. Он выпустил на волю свое драконье чутье, полученное в наследство от Элинсинос, своей прабабушки, чтобы оно помогло ему понять, что с ней происходит на невидимом глазу уровне.
Ее дыхание было неровным, теперь это часто с ней случалось, будучи следствием тяжелой беременности. Провидица Будущего, Мэнвин, Предсказательница Ярима, предупреждала, что Рапсодия будет страдать, но постаралась их утешить:
«Беременность не будет легкой, но она ее не убьет и не причинит ей вреда».
Глядя на свою жену, которая тяжело дышала и, сжав зубы, сражалась с болью, Эши в который раз задал себе вопрос о том, насколько широко предсказательница трактовала понятие вреда.
Зеленые глаза Рапсодии, которые становились изумрудными, когда она сердилась, удивлялась или была чем-то тронута, обрели цвет весенней травы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113