— Я не могу рисковать — приблизиться к нему настолько, чтобы снова воспользоваться Словом, даже если оно и убьет Наша. Если моя попытка не удастся, а он все услышит? И научится пользоваться Словом? — Роберт помолчал и провел рукой по волосам. — Знаешь ли, я даже не могу вспомнить Слово, я могу только его произнести — а последствия ты видел. Да, ты, конечно, слишком тактичен, чтобы задать очевидный вопрос: что случится, если он меня победит?
— Так что же?
Роберт поднял брови и улыбнулся, словно насмехаясь над собой:
— Я не неуязвим, братец. Нэш может меня убить — а если меня не будет, кто сможет остановить Селара, особенно если Нэш узнает Слово? Нет, моя первейшая обязанность — воспрепятствовать этому безумному нападению на Майенну, потому что в противном случае Тирон в ответ опустошит Люсару. Нэш ищет Ключ. Не обнаружив его в Майенне, он обратит свой взор и на другие места — возможно, и на Голет. Скажу тебе одно: Нэш не остановится, пока не завладеет Ключом. Если я выступлю сейчас против него в одиночку, не имея никакого другого оружия в запасе, едва ли мне удастся выжить.
Несколько мгновений Финлей молча смотрел на брата, потом тихо пробормотал:
— И тогда ты не сможешь защитить от него Дженн.
— Именно.
— Ты боишься? — прошептал Финлей.
Роберт долго смотрел на скалистые вершины, прежде чем повернулся к Финлею, взглянул ему в глаза и спокойно произнес:
— Да. — Потом он с ласковой улыбкой коснулся пальцем щеки брата и шепотом сказал: — Только никому об этом не говори.
Финлей невольно рассмеялся:
— Да разве мне кто-нибудь поверит! Роберт опустил руку и печально усмехнулся:
— Хочешь верь, хочешь — нет, но я все время беспокоился о том, приживешься ли ты в Анклаве. Я боялся, что у вас с Фионой не все окажется ладно, что матушка найдет жизнь здесь невыносимой, что Деверин и остальные предпочтут поселиться где-нибудь еще. Мне и не снилось, что ты так удачно устроишься, да еще и обзаведешься двумя дочками. Должен признаться: отчасти я завидую тебе. Да, я догадываюсь: ты смотришь на необходимость оставаться в Анклаве из-за того, что иначе Нэш колдовским зрением обнаружит тебя, как на проклятие, — но подумай, какие дары он, не подозревая об этом, тебе преподнес! Скажу тебе по правде: я так беспокоился, что не мог заставить себя узнать об истинном положении вещей. Иногда легче продолжать сомневаться, чем рискнуть узнать ужасную истину.
О ком это, интересно, говорит Роберт? Финлей против воли нахмурился.
— Ну, если хочешь знать…
— Что?
— Дело не во мне, Роберт, это касается всех… Никто тебя не спрашивал, потому что все мы боимся услышать ответ, но я больше не выдержу!
Роберт собрался что-то сказать, но его взгляд устремился в сторону; Финлею такое выражение лица брата было знакомо, и он умолк. Только когда Роберт снова взглянул на него, Финлей пробормотал:
— Прости меня, но я должен знать…
— Ох, милосердная Минея! Да о чем ты, Финлей?
— О Мике! — бросил Финлей. — Ты ни словом о нем не обмолвился. С ним что-нибудь случилось?
Роберт несколько раз моргнул, потом неожиданно ухмыльнулся и хлопнул брата по плечу.
— Клянусь богами, я виноват перед тобой! Впрочем, до настоящего момента я и сам не мог быть уверен… У Мики все хорошо, даже прекрасно.
— Откуда ты знаешь?
Роберт, не сдержав смеха, показал в сторону:
— Он как раз выезжает из врат. Смотри!
Если бы кто-то и мог принести солнечный свет в пещеру, то это был как раз Мика Маклин. Маргарет сразу заметила перемены, происшедшие в ее семействе с прибытием молодого человека, — несмотря на то что внешность его разительно изменилась: Мику теперь украшала густая каштановая борода. Финлей то и дело смеялся, Деверин и Оуэн хлопали Мику по плечу и наперебой удивлялись тому, как тот вырос и возмужал за эти годы, да и Роберт явно испытывал облегчение. Второй раз за два дня в покоях Финлея и Фионы неожиданно случилось празднество. Бедные дети совсем растерялись…
Было так приятно снова видеть Роберта — да и Мику тоже. Так хорошо видеть всех вместе и такими счастливыми — по крайней мере внешне. Что бы ни творилось в мире, за пределами пещеры, здесь слышался смех и царило оживление, как будто будущее сулило что-то хорошее.
Все участвовали в веселье — кроме Дженн. Да, она, конечно, тоже была рада увидеть Мику целым и невредимым, но от остальных Дженн по-прежнему держалась в стороне, холодная и замкнутая. Казалось, она не хочет ни в чем принимать участия и сопротивляется любой попытке вовлечь ее в разговор. Через некоторое время Маргарет почувствовала, что не может этого больше вынести. Наполнив две кружки замечательным элем, который варили в Анклаве, она подошла к сидевшей в углу Дженн — так, что той не удалось улизнуть. Усевшись рядом, Маргарет протянула одну кружку Дженн.
— Должно быть, вы скучаете по своему сынишке, надолго расставшись с ним.
Дженн быстро кивнула:
— Да, конечно.
— Вы впервые оставили его?
— Мне случалось уезжать, чтобы проведать сестру. Ичерн не позволял мне брать с собой Эндрю.
— А Белла и Лоренс бывают в Клоннете?
— Да. — Дженн сжимала в руках кружку так, словно она была ее единственной опорой.
— И на кого же похож малыш — на вас или на отца? Дженн помолчала, отхлебывая эль.
— Я рада сказать, что Эндрю имеет больше моих черт, чем отцовских. У него синие глаза и чудесные черные волосы.
Маргарет внимательно смотрела на Дженн.
— Мальчик очень озорной?
Вопрос заставил Дженн невольно улыбнуться — это теперь случалось с ней так редко!
— Да, иногда бывает.
— Мне трудно приходилось и с Робертом, и с Финлеем, — заметила Маргарет. — А уж когда они подросли и стали шалить вместе, стало совсем невмоготу. К счастью, хотя Роберт на шесть лет старше, он никогда не пользовался этим преимуществом. Финлей, должно быть, уже и не помнит… Когда Тревор погиб, все драки прекратились и стычки между братьями стали чисто словесными. Думаю, поэтому-то они теперь так хорошо умеют спорить.
Дженн продолжала молчать, но замкнутость исчезла с ее лица. Потом, подняв глаза, она с мягкой улыбкой сказала:
— А теперь вы стали бабушкой!
Маргарет улыбнулась в ответ, но прежде чем она успела продолжить разговор, выражение глаз Дженн снова стало настороженным: к ним подошла Марта.
— Здесь стало ужасно душно, — пожаловалась она.
— Да, мне хочется подышать свежим воздухом, — поднимаясь на ноги, ответила Дженн. — У меня страшно разболелась голова. Надеюсь, вы извините меня, если я не вернусь, а пойду к себе и лягу.
Маргарет ничего не смогла придумать, чтобы задержать Дженн. Она обернулась к Марте, которая задумчиво смотрела на Роберта, с кем-то разговаривавшего в другом конце комнаты.
— Неужели мы совсем потеряем ее?
Марта покачала головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
— Так что же?
Роберт поднял брови и улыбнулся, словно насмехаясь над собой:
— Я не неуязвим, братец. Нэш может меня убить — а если меня не будет, кто сможет остановить Селара, особенно если Нэш узнает Слово? Нет, моя первейшая обязанность — воспрепятствовать этому безумному нападению на Майенну, потому что в противном случае Тирон в ответ опустошит Люсару. Нэш ищет Ключ. Не обнаружив его в Майенне, он обратит свой взор и на другие места — возможно, и на Голет. Скажу тебе одно: Нэш не остановится, пока не завладеет Ключом. Если я выступлю сейчас против него в одиночку, не имея никакого другого оружия в запасе, едва ли мне удастся выжить.
Несколько мгновений Финлей молча смотрел на брата, потом тихо пробормотал:
— И тогда ты не сможешь защитить от него Дженн.
— Именно.
— Ты боишься? — прошептал Финлей.
Роберт долго смотрел на скалистые вершины, прежде чем повернулся к Финлею, взглянул ему в глаза и спокойно произнес:
— Да. — Потом он с ласковой улыбкой коснулся пальцем щеки брата и шепотом сказал: — Только никому об этом не говори.
Финлей невольно рассмеялся:
— Да разве мне кто-нибудь поверит! Роберт опустил руку и печально усмехнулся:
— Хочешь верь, хочешь — нет, но я все время беспокоился о том, приживешься ли ты в Анклаве. Я боялся, что у вас с Фионой не все окажется ладно, что матушка найдет жизнь здесь невыносимой, что Деверин и остальные предпочтут поселиться где-нибудь еще. Мне и не снилось, что ты так удачно устроишься, да еще и обзаведешься двумя дочками. Должен признаться: отчасти я завидую тебе. Да, я догадываюсь: ты смотришь на необходимость оставаться в Анклаве из-за того, что иначе Нэш колдовским зрением обнаружит тебя, как на проклятие, — но подумай, какие дары он, не подозревая об этом, тебе преподнес! Скажу тебе по правде: я так беспокоился, что не мог заставить себя узнать об истинном положении вещей. Иногда легче продолжать сомневаться, чем рискнуть узнать ужасную истину.
О ком это, интересно, говорит Роберт? Финлей против воли нахмурился.
— Ну, если хочешь знать…
— Что?
— Дело не во мне, Роберт, это касается всех… Никто тебя не спрашивал, потому что все мы боимся услышать ответ, но я больше не выдержу!
Роберт собрался что-то сказать, но его взгляд устремился в сторону; Финлею такое выражение лица брата было знакомо, и он умолк. Только когда Роберт снова взглянул на него, Финлей пробормотал:
— Прости меня, но я должен знать…
— Ох, милосердная Минея! Да о чем ты, Финлей?
— О Мике! — бросил Финлей. — Ты ни словом о нем не обмолвился. С ним что-нибудь случилось?
Роберт несколько раз моргнул, потом неожиданно ухмыльнулся и хлопнул брата по плечу.
— Клянусь богами, я виноват перед тобой! Впрочем, до настоящего момента я и сам не мог быть уверен… У Мики все хорошо, даже прекрасно.
— Откуда ты знаешь?
Роберт, не сдержав смеха, показал в сторону:
— Он как раз выезжает из врат. Смотри!
Если бы кто-то и мог принести солнечный свет в пещеру, то это был как раз Мика Маклин. Маргарет сразу заметила перемены, происшедшие в ее семействе с прибытием молодого человека, — несмотря на то что внешность его разительно изменилась: Мику теперь украшала густая каштановая борода. Финлей то и дело смеялся, Деверин и Оуэн хлопали Мику по плечу и наперебой удивлялись тому, как тот вырос и возмужал за эти годы, да и Роберт явно испытывал облегчение. Второй раз за два дня в покоях Финлея и Фионы неожиданно случилось празднество. Бедные дети совсем растерялись…
Было так приятно снова видеть Роберта — да и Мику тоже. Так хорошо видеть всех вместе и такими счастливыми — по крайней мере внешне. Что бы ни творилось в мире, за пределами пещеры, здесь слышался смех и царило оживление, как будто будущее сулило что-то хорошее.
Все участвовали в веселье — кроме Дженн. Да, она, конечно, тоже была рада увидеть Мику целым и невредимым, но от остальных Дженн по-прежнему держалась в стороне, холодная и замкнутая. Казалось, она не хочет ни в чем принимать участия и сопротивляется любой попытке вовлечь ее в разговор. Через некоторое время Маргарет почувствовала, что не может этого больше вынести. Наполнив две кружки замечательным элем, который варили в Анклаве, она подошла к сидевшей в углу Дженн — так, что той не удалось улизнуть. Усевшись рядом, Маргарет протянула одну кружку Дженн.
— Должно быть, вы скучаете по своему сынишке, надолго расставшись с ним.
Дженн быстро кивнула:
— Да, конечно.
— Вы впервые оставили его?
— Мне случалось уезжать, чтобы проведать сестру. Ичерн не позволял мне брать с собой Эндрю.
— А Белла и Лоренс бывают в Клоннете?
— Да. — Дженн сжимала в руках кружку так, словно она была ее единственной опорой.
— И на кого же похож малыш — на вас или на отца? Дженн помолчала, отхлебывая эль.
— Я рада сказать, что Эндрю имеет больше моих черт, чем отцовских. У него синие глаза и чудесные черные волосы.
Маргарет внимательно смотрела на Дженн.
— Мальчик очень озорной?
Вопрос заставил Дженн невольно улыбнуться — это теперь случалось с ней так редко!
— Да, иногда бывает.
— Мне трудно приходилось и с Робертом, и с Финлеем, — заметила Маргарет. — А уж когда они подросли и стали шалить вместе, стало совсем невмоготу. К счастью, хотя Роберт на шесть лет старше, он никогда не пользовался этим преимуществом. Финлей, должно быть, уже и не помнит… Когда Тревор погиб, все драки прекратились и стычки между братьями стали чисто словесными. Думаю, поэтому-то они теперь так хорошо умеют спорить.
Дженн продолжала молчать, но замкнутость исчезла с ее лица. Потом, подняв глаза, она с мягкой улыбкой сказала:
— А теперь вы стали бабушкой!
Маргарет улыбнулась в ответ, но прежде чем она успела продолжить разговор, выражение глаз Дженн снова стало настороженным: к ним подошла Марта.
— Здесь стало ужасно душно, — пожаловалась она.
— Да, мне хочется подышать свежим воздухом, — поднимаясь на ноги, ответила Дженн. — У меня страшно разболелась голова. Надеюсь, вы извините меня, если я не вернусь, а пойду к себе и лягу.
Маргарет ничего не смогла придумать, чтобы задержать Дженн. Она обернулась к Марте, которая задумчиво смотрела на Роберта, с кем-то разговаривавшего в другом конце комнаты.
— Неужели мы совсем потеряем ее?
Марта покачала головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145