Роберт резко поднялся.
— Прекрасно. Страдай, раз тебе так хочется.
Повернувшись, он вышел из каюты, громко хлопнув дверью.
О боги, зачем она это сделала? Почему стала такой несдержанной? Нужно постараться и взять себя в руки. В конце концов, он только старался помочь…
Дверь неожиданно снова распахнулась. В проеме стоял Роберт. Он сделал шаг вперед и закрыл за собой дверь.
— Я знаю, ты не хочешь, чтобы я тебя защищал и заботился о тебе. Мне очень жаль, но такова уж моя природа. Неужели ты хотела бы, чтобы я наслаждался мучениями людей, — как твой друг Нэш?
Лицо Дженн вспыхнуло — как она надеялась, от гнева. Дженн села, опираясь на стену.
— Да, — продолжал Роберт тихо и угрожающе, — твой друг. Тот самый человек, который легко и даже с радостью убил бы меня, чтобы получить желаемое. Тот самый человек, ради бегства от которого ты пожертвовала сыном!
Дженн открыла рот, но не смогла произнести ни звука. Однако Роберт еще не договорил. Сделав шаг вперед, он продолжал:
— Если ты не хочешь, чтобы я заботился о тебе, то тебе следует научиться делать это самой. Для начала научись быть вежливой, когда рядом другие люди. Уже весь корабль только о том и говорит, что я сплю с командой и никто ни разу не видел, чтобы мы с тобой разговаривали. Мы с тобой знаем правду, и на корабле, где мы в безопасности, это не имеет значения, но завтра мы высадимся на берег и окажемся в чужой стране, стране со странными обычаями. А ты ни разу об этой стране меня даже не спросила.
Роберт помолчал, положив руку на дверную ручку.
— Мне наплевать, ненавидишь ты меня или нет. Мне нужно одно: чтобы мы добрались до Будланди и нашли там столь необходимые нам ответы. Тебе следовало бы озаботиться тем же.
С этими словами Роберт вышел из каюты, хлопнув дверью так, что стены задрожали.
Проклятие, до чего же эта невыносимая, упрямая женщина выводит из себя! Как мог он оказаться таким идиотом, таким безнадежным дураком, чтобы влюбиться в нее! Ну да, тут, конечно, сыграли роль Узы. Да, именно Узы, а не настоящая любовь. Ему хватило бы здравого смысла не полюбить эту невозможную девчонку! Ах, если бы еще и хватило ума избежать Уз…
Роберт в ярости выскочил на палубу и пробежал ее из конца в конец, прежде чем заметил, что на него глазеют и пассажиры, и матросы. О боги, неужели они слышали, как он проклинает Дженн?
Роберт остановился у поручней и стал глядеть в даль, глубоко вдыхая воздух, чтобы успокоиться. В его душе бунтовал и рвался на свободу демон, но Роберт, как всегда, приструнил его и заставил умолкнуть. Еще одна маленькая битва, еще одна маленькая победа… Еще один шажок в сторону от пророчества. Если ему удастся так же держаться всю жизнь, он еще может выиграть и опровергнуть предсказание.
Какое-то движение, легкое прикосновение к его руке… Дженн ухватилась за поручень и теперь смотрела прямо вперед, не поворачивая головы к Роберту.
— Мы пойдем ко дну?
— Это зависит от того, — ответил, бросив на нее внимательный взгляд, Роберт, — что ты имеешь в виду: корабль или цель нашего путешествия.
Дженн на мгновений опустила голову, потом все-таки посмотрела на Роберта.
— Почему ты раньше ничего не рассказал мне про Нэша? Почему я все должна узнавать случайно?
— Ты не поверила бы мне. — Роберт переплел пальцы. — Нужно смотреть правде в лицо: ты и сейчас еще не вполне мне веришь.
— Пожалуй… пожалуй, я действительно не была уверена, что ты прав… до тех пор, пока не увидела в Клоннете тех малахи. — Дженн умолкла и снова потупила глаза. — Почему ты тогда последовал за мной?
— А почему ты задаешь только те вопросы, ответ на которые тебе уже известен? — Голос Роберта звучал сурово, и он не мог заставить себя смягчиться. Однако краем глаза он видел, что все на палубе по-прежнему смотрят на них и явно чересчур интересуются их разговором. Да, придется, ничего не поделаешь… — Дай мне руку.
— Что?
— Просто подай мне руку и притворись, будто мы миримся после ссоры. Постарайся не показывать, что мое прикосновение вызывает у тебя отвращение.
Дженн протянула руку, но ничего не сказала. Роберт сжал ее пальцы в ладонях, заодно стараясь хоть немного согреть их. Потом, чтобы создать более убедительную картину, он обнял Дженн за талию и привлек к себе. Никто со стороны не заметит, как она напряглась…
Ветер яростно гнал по небу облака, швырял их на солнце, которое отчаянно старалось выглянуть и осветить море. Роберт вздохнул и посмотрел на Дженн. Выражение ее бледного лица оставалось настороженным. Пряди черных волос, выбившиеся из-под капюшона плаща, заставляли Дженн выглядеть трогательно беззащитной, но на самом деле никакой мягкости в ней не было. Перед Робертом разверзлась пропасть потерянных ими лет…
— Прошло слишком много времени, правда? Мы разучились разговаривать друг с другом.
— А разве когда-нибудь мы это умели? — прошептала Дженн.
— Мне казалось, что умели. Когда-то. До того… — Закончить Роберт был не в силах; он не смел слишком далеко зайти по опасному пути. Воспоминания, как неутихающая боль, упорно преследовали его, несмотря на все усилия. Единственное, что помогало ему вынести все испытания последних пяти лет, была вера в то, что Дженн тоже его любит. Отказавшись бежать из Элайты, она обрекла себя на страдания, оказалась заперта в клетку, в то время как он был свободен, — а ведь вина лежала на нем, а не на Дженн. И все-таки, несмотря на это, она ни разу его не упрекнула.
Может быть, упреки было бы вынести легче, чем молчание? Роберт снова стал смотреть в даль. Теперь, благодарение богам, они не были уже в центре всеобщего внимания.
— Как ты думаешь, возможно ли, что Нэш каким-то образом заставил Ичерна избивать тебя?
— Не… не знаю. А такое возможно?
— Да. Человеку можно внушить мысль, вложить в него единственное стремление. Ты сама сделала что-то подобное, хотя и случайно. Уверен, что такое вполне по силам и Нэшу.
— Но зачем ему это?
Роберт посмотрел ей в глаза, старательно следя за тем, чтобы на его лице не отразились никакие опасные чувства.
— Тебе виднее.
Дженн удивленно моргнула и поспешно отвела взгляд.
— И ты все терпела ради Эндрю?
Резкий ветер почти заглушил холодный и напряженный голос Дженн:
— Что еще мне оставалось?
— Ты могла попросить о помощи.
— И подвергнуть других опасности? Отца Джона или Патрика?
— У Эндрю никогда не будет другой матери. — Роберт умолк. Нет, не следовало ему оставлять ее в Элайте, не следовало допускать, чтобы на Дженн обрушились такие страдания: в конце концов, разве нет у него меча, чтобы защитить Дженн? Как может она после всего случившегося доверять ему?
И все же она доверяет!
Внезапно охваченный сильным чувством, Роберт отчаянно боролся с ужасом и раскаянием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145