Мне это представляется просто отвратительным, учитывая недавнюю потерю Донала. Я знаю, не все явились сюда, просто чтобы поговорить, но для меня остается загадкой: почему никто до сих пор не задал вопрос, ответ на который всех до смерти интересует?
Тишина теперь стала полной. Все собравшиеся отводили глаза, за исключением священников: те как один уставились на Маккоули. Епископ мгновение смотрел на свои руки, потом решительно взглянул на Роберта.
— Скажите им правду.
Роберту пришлось сделать усилие, чтобы сдержать улыбку. Потом он покинул свое место и двинулся вдоль стола. Люди поворачивались ему вслед, словно завороженные.
— Правда — великолепная вещь, она иногда оказывается самым могучим оружием, какое только можно себе представить. Но случилось так, что мне долгие годы пришлось лгать многим из вас. Сможете ли вы теперь поверить мне?
Макглашен наконец нарушил молчание:
— Выкладывайте, Роберт. Вы не хуже меня знаете, в чем причина всего этого разброда. Скажите нам: колдун вы или нет?
— Вы же знаете, что колдун, — просто ответил Роберт, не обращая внимания на начавшееся перешептывание. Он дошел до другого конца стола и остановился там, заложив руки за спину. — Некоторым это известно давно, другие только подозревали истину. В глубине сердец все хотели, чтобы так оно и было, но надеялись, что все-таки ошибаются. Так или иначе, пришла пора посмотреть в лицо реальности. Я — колдун, и изменить этого не может ничто.
— А собираетесь ли вы прибегать к колдовству, чтобы обеспечить нам победу? — открыто, без страха спросил отец Честер.
Теперь уже Роберт не мог сдержать улыбку.
— Я не могу ответить на такой вопрос. — Когда в зале снова раздался шум, Роберт поднял руку и продолжил: — Я сам не знаю. Я с уверенностью могу сказать, что в мои планы это не входит. Да и есть ли разница? — Роберт оперся о стол и наклонился вперед. — Есть ли разница? Уверяю вас: я был бы здесь, преследуя ту же цель, даже если бы никогда в жизни не слышал о колдовстве. Можете ли вы все сказать то же самое о себе?
Маргарет взяла с подставки у камина кувшин с подогретым вином и наполнила кубок Дженн. Несколько мгновений она стояла, обхватив руками кувшин.
— В чем дело? — спросила Дженн.
— Я хочу вам кое-что показать. — Маргарет подошла к своей постели и вытащила из-под нее длинный, завернутый в ткань предмет, в трех местах перевязанный лентой. Когда она развязывала ленты и разворачивала ткань, руки ее дрожали. Внутри оказался меч.
— Откуда он? — тихо спросила Дженн, подходя ближе. Ножны были из черной кожи с серебряными украшениями, за ними явно с любовью ухаживали. Массивная тяжелая рукоять сверкала золотом; на клинке Дженн увидела черненый силуэт орла.
— Он принадлежал Тревору, отцу Роберта, а до него — отцу Тревора. Я не знаю, давно ли он передается по наследству в роду Дугласов. Раньше он висел на почетном месте в зале, где Роберт советовался со своими соратниками. Роберт поместил его туда после смерти Береники и поклялся, что не обнажит иначе, как для битвы. Он также поклялся, что возьмет его в руки только для того, чтобы почистить или чтобы передать своему сыну. — Маргарет посмотрела в лицо Дженн, поглаживая холодную сталь. — Я увезла его с собой, когда покидала Данлорн, и хранила все это время в надежде, что меч все же потребуется Роберту.
— Он знает, что меч у вас?
— Нет. Я не уверена: может быть, он надеется, что меча больше нет… Как вы думаете — мне следует отдать его Роберту? Сейчас?
Дженн протянула руку и коснулась рукояти, провела пальцами по гладким крыльям черного орла — герба дома Дугласов.
— Может быть, не сегодня, но перед битвой — обязательно. Мне кажется… Роберту будет приятно вспомнить о том, что его отец сражался за то же.
Маргарет с легкой печальной улыбкой кивнула и начала снова заворачивать клинок. «… Дженн…» «Что?»
«Дженн… ради всего святого, помоги мне…» «Роберт? Нет… Финлей! Что случилось?»
«Благодарение богам! Ты хоть представляешь, как трудно мне докричаться из такой дали? Где ты, во имя Серинлета?»
Дженн отошла к окну и встала так, чтобы Маргарет не видела ее лица.
«Во Фланхаре. Что случилось? Я не думала, что смогу услышать тебя на таком расстоянии».
«Я тоже, но пришлось постараться — мне приказали. Что делаешь во Фланхаре?»
«Это долгая история. Почему тебе было так нужно связаться со мной?»
«Прости меня, Дженн, но у меня не было выбора. Ты должна вернуться в Анклав. Немедленно».
«Но почему? Что случилось? Я не могу сейчас позвать Роберта. Он занят с…»
«Да нет, Роберта это не касается. Приехать должна только ты… и Патрик, если он там. Ты должна выехать сегодня же, чтобы добраться вовремя».
Сердце Дженн оборвалось. Она с трудом заставила себя выдавить:
«Скажи мне, что случилось!»
«Прости меня, Дженн. Дело в Уилфе… Он умер прошлой ночью. Через восемь дней состоится собрание. И ты… ты должна Встать в Круг — ты ведь обещала».
Эйден не смел поднять на Роберта глаза. Он продолжал смотреть на свои руки, чувствуя свинцовую тяжесть на сердце. В полной тишине Макглашен поднялся со своего места; ножки его кресла заскрежетали по камню пола. Он медленно обвел взглядом сидевших за столом, словно пытаясь всех запомнить, и наконец посмотрел на Роберта, сделал глубокий вдох и выпрямился во весь рост.
— Вы правы. Не думаю, что тут есть хоть какая-то разница. Для нашего дела не важно, колдун вы или нет. Должен признаться: я был одним из тех, кто гадал и сомневался — до того, как вы нанесли удар в Элайте. Однако в отличие от других я рад тому, что вы обладаете силой, которой нет у других и которую мы можем использовать для того, чтобы свергнуть узурпатора.
Эйден заметил, что Роберт нахмурился:
— Я совсем не собираюсь…
— Простите, Роберт, но нужно смотреть правде в глаза: выбора у вас нет. В тот момент, когда вы решили с оружием в руках выступить против Селара, вы, так сказать включились в игру. Этого некоторые из нас ждали больше двадцати лет. Да, то обстоятельство, что вы колдун, несколько осложняет ситуацию, но к этому я еще вернусь. Вы должны понять одно: люди, собравшиеся и в этом зале, и за стенами замка, ожидают, что вы поведете их в битву…
— Но…
— И что потом вы взойдете на трон.
Роберт стиснул зубы и на шаг отступил от стола. Эйден поймал себя на том, что медленно качает головой, и заставил себя остановиться. Как мог он не предвидеть этого?
Макглашен продолжал, еще раз оглядев молча сидящих за столом людей:
— Я знаю, каковы ваши возражения, Роберт, но если вы откажетесь стать королем, на битву за вами никто из нас не пойдет. Да и ради чего? Можно просто присоединиться к Селару, помочь ему завоевать Майенну и разбогатеть на добыче. Однако мы хотим не этого. Мы хотим, чтобы нам вернули нашу собственную страну и чтобы в ней правил человек, который нас не предаст, — даже если этот человек окажется колдуном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
Тишина теперь стала полной. Все собравшиеся отводили глаза, за исключением священников: те как один уставились на Маккоули. Епископ мгновение смотрел на свои руки, потом решительно взглянул на Роберта.
— Скажите им правду.
Роберту пришлось сделать усилие, чтобы сдержать улыбку. Потом он покинул свое место и двинулся вдоль стола. Люди поворачивались ему вслед, словно завороженные.
— Правда — великолепная вещь, она иногда оказывается самым могучим оружием, какое только можно себе представить. Но случилось так, что мне долгие годы пришлось лгать многим из вас. Сможете ли вы теперь поверить мне?
Макглашен наконец нарушил молчание:
— Выкладывайте, Роберт. Вы не хуже меня знаете, в чем причина всего этого разброда. Скажите нам: колдун вы или нет?
— Вы же знаете, что колдун, — просто ответил Роберт, не обращая внимания на начавшееся перешептывание. Он дошел до другого конца стола и остановился там, заложив руки за спину. — Некоторым это известно давно, другие только подозревали истину. В глубине сердец все хотели, чтобы так оно и было, но надеялись, что все-таки ошибаются. Так или иначе, пришла пора посмотреть в лицо реальности. Я — колдун, и изменить этого не может ничто.
— А собираетесь ли вы прибегать к колдовству, чтобы обеспечить нам победу? — открыто, без страха спросил отец Честер.
Теперь уже Роберт не мог сдержать улыбку.
— Я не могу ответить на такой вопрос. — Когда в зале снова раздался шум, Роберт поднял руку и продолжил: — Я сам не знаю. Я с уверенностью могу сказать, что в мои планы это не входит. Да и есть ли разница? — Роберт оперся о стол и наклонился вперед. — Есть ли разница? Уверяю вас: я был бы здесь, преследуя ту же цель, даже если бы никогда в жизни не слышал о колдовстве. Можете ли вы все сказать то же самое о себе?
Маргарет взяла с подставки у камина кувшин с подогретым вином и наполнила кубок Дженн. Несколько мгновений она стояла, обхватив руками кувшин.
— В чем дело? — спросила Дженн.
— Я хочу вам кое-что показать. — Маргарет подошла к своей постели и вытащила из-под нее длинный, завернутый в ткань предмет, в трех местах перевязанный лентой. Когда она развязывала ленты и разворачивала ткань, руки ее дрожали. Внутри оказался меч.
— Откуда он? — тихо спросила Дженн, подходя ближе. Ножны были из черной кожи с серебряными украшениями, за ними явно с любовью ухаживали. Массивная тяжелая рукоять сверкала золотом; на клинке Дженн увидела черненый силуэт орла.
— Он принадлежал Тревору, отцу Роберта, а до него — отцу Тревора. Я не знаю, давно ли он передается по наследству в роду Дугласов. Раньше он висел на почетном месте в зале, где Роберт советовался со своими соратниками. Роберт поместил его туда после смерти Береники и поклялся, что не обнажит иначе, как для битвы. Он также поклялся, что возьмет его в руки только для того, чтобы почистить или чтобы передать своему сыну. — Маргарет посмотрела в лицо Дженн, поглаживая холодную сталь. — Я увезла его с собой, когда покидала Данлорн, и хранила все это время в надежде, что меч все же потребуется Роберту.
— Он знает, что меч у вас?
— Нет. Я не уверена: может быть, он надеется, что меча больше нет… Как вы думаете — мне следует отдать его Роберту? Сейчас?
Дженн протянула руку и коснулась рукояти, провела пальцами по гладким крыльям черного орла — герба дома Дугласов.
— Может быть, не сегодня, но перед битвой — обязательно. Мне кажется… Роберту будет приятно вспомнить о том, что его отец сражался за то же.
Маргарет с легкой печальной улыбкой кивнула и начала снова заворачивать клинок. «… Дженн…» «Что?»
«Дженн… ради всего святого, помоги мне…» «Роберт? Нет… Финлей! Что случилось?»
«Благодарение богам! Ты хоть представляешь, как трудно мне докричаться из такой дали? Где ты, во имя Серинлета?»
Дженн отошла к окну и встала так, чтобы Маргарет не видела ее лица.
«Во Фланхаре. Что случилось? Я не думала, что смогу услышать тебя на таком расстоянии».
«Я тоже, но пришлось постараться — мне приказали. Что делаешь во Фланхаре?»
«Это долгая история. Почему тебе было так нужно связаться со мной?»
«Прости меня, Дженн, но у меня не было выбора. Ты должна вернуться в Анклав. Немедленно».
«Но почему? Что случилось? Я не могу сейчас позвать Роберта. Он занят с…»
«Да нет, Роберта это не касается. Приехать должна только ты… и Патрик, если он там. Ты должна выехать сегодня же, чтобы добраться вовремя».
Сердце Дженн оборвалось. Она с трудом заставила себя выдавить:
«Скажи мне, что случилось!»
«Прости меня, Дженн. Дело в Уилфе… Он умер прошлой ночью. Через восемь дней состоится собрание. И ты… ты должна Встать в Круг — ты ведь обещала».
Эйден не смел поднять на Роберта глаза. Он продолжал смотреть на свои руки, чувствуя свинцовую тяжесть на сердце. В полной тишине Макглашен поднялся со своего места; ножки его кресла заскрежетали по камню пола. Он медленно обвел взглядом сидевших за столом, словно пытаясь всех запомнить, и наконец посмотрел на Роберта, сделал глубокий вдох и выпрямился во весь рост.
— Вы правы. Не думаю, что тут есть хоть какая-то разница. Для нашего дела не важно, колдун вы или нет. Должен признаться: я был одним из тех, кто гадал и сомневался — до того, как вы нанесли удар в Элайте. Однако в отличие от других я рад тому, что вы обладаете силой, которой нет у других и которую мы можем использовать для того, чтобы свергнуть узурпатора.
Эйден заметил, что Роберт нахмурился:
— Я совсем не собираюсь…
— Простите, Роберт, но нужно смотреть правде в глаза: выбора у вас нет. В тот момент, когда вы решили с оружием в руках выступить против Селара, вы, так сказать включились в игру. Этого некоторые из нас ждали больше двадцати лет. Да, то обстоятельство, что вы колдун, несколько осложняет ситуацию, но к этому я еще вернусь. Вы должны понять одно: люди, собравшиеся и в этом зале, и за стенами замка, ожидают, что вы поведете их в битву…
— Но…
— И что потом вы взойдете на трон.
Роберт стиснул зубы и на шаг отступил от стола. Эйден поймал себя на том, что медленно качает головой, и заставил себя остановиться. Как мог он не предвидеть этого?
Макглашен продолжал, еще раз оглядев молча сидящих за столом людей:
— Я знаю, каковы ваши возражения, Роберт, но если вы откажетесь стать королем, на битву за вами никто из нас не пойдет. Да и ради чего? Можно просто присоединиться к Селару, помочь ему завоевать Майенну и разбогатеть на добыче. Однако мы хотим не этого. Мы хотим, чтобы нам вернули нашу собственную страну и чтобы в ней правил человек, который нас не предаст, — даже если этот человек окажется колдуном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145