Но распорядок дня у нас другой и лекции другие:
а) похищение людей,
б) засады,
в) разрушение мостов,
г) налеты и т. д.
Изучаем оружие всех видов, включая советское, китайское, чехословацкое, французское, собираем и разбираем затвор с завязанными глазами по секундомеру.
Стреляем из лука отравленными стрелами. Учимся работать с гарротой и удавкой. Прыгаем затяжным прыжком с высоты 15—20 тысяч футов над водой, погружаемся и с помощью акваланга идем по дну к «чужому» берегу.
Сегодня я опять услышал легенду о капитане «зеленых беретов» Роджерс Хью Донлоне. Он был четырежды ранен. Дважды погребен. Из рук президента получил «Почетную медаль конгресса».
Байрон завещал свое сердце грекам. Его зарыли в Мисолунгской долине.
А свое сердце, Джин, кому ты завещаешь?
13 сентября
Оказывается, наши прародители — генерал Дикий Билл, или знаменитый Уильям Донован. Это при нем на левой стороне нашего берета засверкал серебряный «троянский конь».
Джей-Эф-Кей сказал про нас: «С гордостью носите ваш берет, который стал знаком отличия и мужества в трудное время…»
Если бы я был подрывник-диверсант, я получал бы дополнительно 50 долларов за опасность.
Подрывник обязан уметь взрывать все, включая мосты и соборы.
У «зеленых беретов» свой лексикон: «акбэт» (команда А), «баткэт» (команда Б). Но есть еще и такое обозначение: Кей-Ай-Эй — эти буквы прозвучали бы для моей старушки матери не лучшим образом: «Убит в бою».
Все чаще думаю о доме. Не о прошлом. Не о будущем. А просто о том, как они там. Кто-то сказал, кажется, какой-то русский, что у раков будущее позади… Смешно… Получил телеграмму от Ш.
Пулемет-браунинг весом в 16 фунтов. Его скорострельность 500 пуль в минуту. Калибр 0,39. С сошками. Стреляет и одиночными выстрелами. Как бы вы думали, он называется?
БАР. Да, да, БАР…
…Нас проверяют на интеллект, на психоустойчивость, на коммуникабельность, на черт знает что…
Берди спросил меня при встрече:
— Чем знаменит день одиннадцатого сентября 1962 года?
— Не знаю, — ответил я.
— Отчуждением Грина от Стиллберда.
Здесь, на офицерских курсах, легче, чем им там с Ч.
15 сентября
В шлюзовой камере страшно, когда вода доходит до подбородка… Потом она перекрывает тебя и связь с лодкой прекращается. Теперь ты уже не человек и не рыба, ты один в волшебной пустыне на глубине сотни футов…
А впереди «чужой» берег. А на нем часовой, которого ты должен убить или похитить.
Рыбы разглядывают тебя и удивляются: что это, мол, за неловкое чудовище? Не видели, не знаем…
Главное, чтобы тобой не заинтересовались акулы. Антиакулин — порошок от акул — слабое утешение. Но для нас дороги обратно нет. Лодка ушла, а запас воздуха рассчитан на расстояние до берега… Если будешь вилять, раздумывать, метаться — останешься без кислорода. Нас подстегивают запасом воздуха, как кнутом.
Море оживает по-настоящему только в верхних слоях, метрах в десяти от поверхности.
Я увидел часового сразу же после того, как прошел первый ряд проволоки. Он стоял ко мне спиной на границе света и тьмы. Луч прожектора то и дело высвечивал его.
Я подполз к нему на самое близкое расстояние — на бросок. К счастью, трава здесь была не вытоптана. Свет прожектора исчез.
На несколько секунд я закрыл глаза — они должны были привыкнуть к темноте, — а потом уцепился зрачками за слабо обозначившийся силуэт часового и прыгнул.
«Обхвати его левой рукой за пояс и вали на острие ножа, воткнув его в спину под лопаткой!» — гласит наш устав.
Я сделал все по науке. Нож вошел бесшумно.
Я прижал к себе отяжелевшее тело часового и так же бесшумно опустил его на траву перед собой…
…Вокруг меня вот уже третий раз делает петли Доминико Мадзини. Что нужно этому роковому итальяшке? Как это ни глупо, у него на лице обозначилась обреченность. Он сутулый, длинноносый, с прислушивающимися глазами. Холуй Ч.!
21 сентября
Этот часовой, которого я так легко убил, был куклой.
Его грудную клетку привычно открывает ключом наш инспектор по диверсиям майор Гринвуд.
В груди у куклы — контрольный прибор. Майор Гринвуд похвалил меня и представил своему приятелю — кому бы вы думали? — капитану Ч.
— Мы знакомы, — сказал я.
— Поздравляю, Грин, — изобразив на лице гримасу, сказал Ч.
— Спасибо, сэр. Что вы здесь делаете? — осведомился я.
— Интересуюсь своим бывшим питомцем.
Я сухо сказал, что польщен. Но он и не собирался уходить. Наоборот, попытался завязать со мной разговор.
— Простите меня, сэр, — я старался быть максимально корректным, — но это у меня вторая бессонная ночь. Бог даст, встретимся в лучшие времена.
— Я хотел бы с вами поговорить всерьез, — сказал Ч. несколько растерянно. — Хотите почитать одну занятную брошюрку?
Я взял ее нехотя.
— Это «оуновская» литература, издающаяся в Торонто, — предупредил он.
Я не понял, что это за литература, к чему она мне и почему именно Ч. так упорно пытается завязать со мной контакт. Он растолстел, этот ублюдок, лицо его стало еще мясистее, а веснушки ярче и нахальней.
25 сентября
С каждым днем мы все ближе к «делу».
Оказывается, ножи, вылетающие из рукоятки, нужны не только для охоты на людей. Они незаменимы в джунглях.
Мы вылетали туда на пять дней…
Зазевайся, и каскавелья — желто-белая змея с двумя коричневыми полосками на голове — обязательно ужалит тебя. Они ненавидят людей, эти мстительные змеи.
Не менее страшна и тонкая, пестрая, изящная коралловая змея.
Встретишься с ней глазами — и тут же руби ее плоскую голову. Не то тебе придется рубить кисть, а если в нерешительности потеряешь время — руку. Яд змеи распространяется по телу мгновенно.
В джунглях можно встретиться с пумой и с ягуаром. Но бывают и приятные встречи: калибари — водяная свинья.
— Запишите опознавательные знаки ипекакуаны (так по-военному назвал внешние признаки безобидного растения наш сверхсерьезный лектор).
Настойка из корней ипекакуаны лечит заболевания желудка в джунглях. А все виды пальм, от мирити до равеналии, дают прохладные соки.
Есть такая формулировка у моряков: «Открытый текст, как у кораблей, идущих на дно…»
Встречаю Ч. Он говорит:
— Эх ты, конспиратор!
Я непонимающе посмотрел на него. От Ч. можно ждать только дурных известий.
— Дневник, значит, пишешь, — так он сказал. А я ему:
— Шутить изволите, сэр.
— Джин! — сказал он. — У нас одна дорога, и поэтому я хотел бы тебя предостеречь.
Я спросил:
— От чего предостеречь и почему у нас одна дорога?
Вот тут его понесло. Он сказал, что у нас общий враг — Советы, что Советы убили моего отца, отняли у меня Россию, а у него Украину.
Я ответил ему, что я американец. Он возражал:
— Это тебе так кажется. Побываешь на своей земле, поймешь, что ты русский. Нам нужно с тобой не во Вьетнам, а в Бад-Тельц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175
а) похищение людей,
б) засады,
в) разрушение мостов,
г) налеты и т. д.
Изучаем оружие всех видов, включая советское, китайское, чехословацкое, французское, собираем и разбираем затвор с завязанными глазами по секундомеру.
Стреляем из лука отравленными стрелами. Учимся работать с гарротой и удавкой. Прыгаем затяжным прыжком с высоты 15—20 тысяч футов над водой, погружаемся и с помощью акваланга идем по дну к «чужому» берегу.
Сегодня я опять услышал легенду о капитане «зеленых беретов» Роджерс Хью Донлоне. Он был четырежды ранен. Дважды погребен. Из рук президента получил «Почетную медаль конгресса».
Байрон завещал свое сердце грекам. Его зарыли в Мисолунгской долине.
А свое сердце, Джин, кому ты завещаешь?
13 сентября
Оказывается, наши прародители — генерал Дикий Билл, или знаменитый Уильям Донован. Это при нем на левой стороне нашего берета засверкал серебряный «троянский конь».
Джей-Эф-Кей сказал про нас: «С гордостью носите ваш берет, который стал знаком отличия и мужества в трудное время…»
Если бы я был подрывник-диверсант, я получал бы дополнительно 50 долларов за опасность.
Подрывник обязан уметь взрывать все, включая мосты и соборы.
У «зеленых беретов» свой лексикон: «акбэт» (команда А), «баткэт» (команда Б). Но есть еще и такое обозначение: Кей-Ай-Эй — эти буквы прозвучали бы для моей старушки матери не лучшим образом: «Убит в бою».
Все чаще думаю о доме. Не о прошлом. Не о будущем. А просто о том, как они там. Кто-то сказал, кажется, какой-то русский, что у раков будущее позади… Смешно… Получил телеграмму от Ш.
Пулемет-браунинг весом в 16 фунтов. Его скорострельность 500 пуль в минуту. Калибр 0,39. С сошками. Стреляет и одиночными выстрелами. Как бы вы думали, он называется?
БАР. Да, да, БАР…
…Нас проверяют на интеллект, на психоустойчивость, на коммуникабельность, на черт знает что…
Берди спросил меня при встрече:
— Чем знаменит день одиннадцатого сентября 1962 года?
— Не знаю, — ответил я.
— Отчуждением Грина от Стиллберда.
Здесь, на офицерских курсах, легче, чем им там с Ч.
15 сентября
В шлюзовой камере страшно, когда вода доходит до подбородка… Потом она перекрывает тебя и связь с лодкой прекращается. Теперь ты уже не человек и не рыба, ты один в волшебной пустыне на глубине сотни футов…
А впереди «чужой» берег. А на нем часовой, которого ты должен убить или похитить.
Рыбы разглядывают тебя и удивляются: что это, мол, за неловкое чудовище? Не видели, не знаем…
Главное, чтобы тобой не заинтересовались акулы. Антиакулин — порошок от акул — слабое утешение. Но для нас дороги обратно нет. Лодка ушла, а запас воздуха рассчитан на расстояние до берега… Если будешь вилять, раздумывать, метаться — останешься без кислорода. Нас подстегивают запасом воздуха, как кнутом.
Море оживает по-настоящему только в верхних слоях, метрах в десяти от поверхности.
Я увидел часового сразу же после того, как прошел первый ряд проволоки. Он стоял ко мне спиной на границе света и тьмы. Луч прожектора то и дело высвечивал его.
Я подполз к нему на самое близкое расстояние — на бросок. К счастью, трава здесь была не вытоптана. Свет прожектора исчез.
На несколько секунд я закрыл глаза — они должны были привыкнуть к темноте, — а потом уцепился зрачками за слабо обозначившийся силуэт часового и прыгнул.
«Обхвати его левой рукой за пояс и вали на острие ножа, воткнув его в спину под лопаткой!» — гласит наш устав.
Я сделал все по науке. Нож вошел бесшумно.
Я прижал к себе отяжелевшее тело часового и так же бесшумно опустил его на траву перед собой…
…Вокруг меня вот уже третий раз делает петли Доминико Мадзини. Что нужно этому роковому итальяшке? Как это ни глупо, у него на лице обозначилась обреченность. Он сутулый, длинноносый, с прислушивающимися глазами. Холуй Ч.!
21 сентября
Этот часовой, которого я так легко убил, был куклой.
Его грудную клетку привычно открывает ключом наш инспектор по диверсиям майор Гринвуд.
В груди у куклы — контрольный прибор. Майор Гринвуд похвалил меня и представил своему приятелю — кому бы вы думали? — капитану Ч.
— Мы знакомы, — сказал я.
— Поздравляю, Грин, — изобразив на лице гримасу, сказал Ч.
— Спасибо, сэр. Что вы здесь делаете? — осведомился я.
— Интересуюсь своим бывшим питомцем.
Я сухо сказал, что польщен. Но он и не собирался уходить. Наоборот, попытался завязать со мной разговор.
— Простите меня, сэр, — я старался быть максимально корректным, — но это у меня вторая бессонная ночь. Бог даст, встретимся в лучшие времена.
— Я хотел бы с вами поговорить всерьез, — сказал Ч. несколько растерянно. — Хотите почитать одну занятную брошюрку?
Я взял ее нехотя.
— Это «оуновская» литература, издающаяся в Торонто, — предупредил он.
Я не понял, что это за литература, к чему она мне и почему именно Ч. так упорно пытается завязать со мной контакт. Он растолстел, этот ублюдок, лицо его стало еще мясистее, а веснушки ярче и нахальней.
25 сентября
С каждым днем мы все ближе к «делу».
Оказывается, ножи, вылетающие из рукоятки, нужны не только для охоты на людей. Они незаменимы в джунглях.
Мы вылетали туда на пять дней…
Зазевайся, и каскавелья — желто-белая змея с двумя коричневыми полосками на голове — обязательно ужалит тебя. Они ненавидят людей, эти мстительные змеи.
Не менее страшна и тонкая, пестрая, изящная коралловая змея.
Встретишься с ней глазами — и тут же руби ее плоскую голову. Не то тебе придется рубить кисть, а если в нерешительности потеряешь время — руку. Яд змеи распространяется по телу мгновенно.
В джунглях можно встретиться с пумой и с ягуаром. Но бывают и приятные встречи: калибари — водяная свинья.
— Запишите опознавательные знаки ипекакуаны (так по-военному назвал внешние признаки безобидного растения наш сверхсерьезный лектор).
Настойка из корней ипекакуаны лечит заболевания желудка в джунглях. А все виды пальм, от мирити до равеналии, дают прохладные соки.
Есть такая формулировка у моряков: «Открытый текст, как у кораблей, идущих на дно…»
Встречаю Ч. Он говорит:
— Эх ты, конспиратор!
Я непонимающе посмотрел на него. От Ч. можно ждать только дурных известий.
— Дневник, значит, пишешь, — так он сказал. А я ему:
— Шутить изволите, сэр.
— Джин! — сказал он. — У нас одна дорога, и поэтому я хотел бы тебя предостеречь.
Я спросил:
— От чего предостеречь и почему у нас одна дорога?
Вот тут его понесло. Он сказал, что у нас общий враг — Советы, что Советы убили моего отца, отняли у меня Россию, а у него Украину.
Я ответил ему, что я американец. Он возражал:
— Это тебе так кажется. Побываешь на своей земле, поймешь, что ты русский. Нам нужно с тобой не во Вьетнам, а в Бад-Тельц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175