— «Брюгге», — прочел Жак. — Он был из Брюгге. А фамилия, наверное, жены или матери. У него была другая фамилия — не Кувье.
— А стоит ли, шеф? — выставил вперед свою тяжелую челюсть Дювалье.
— Что… стоит? — резко обернулся к нему Жак.
— Что-то кому-то посылать, — цинично усмехнулся Дювалье. — Нам они тоже бы пригодились. Ведь правда, Бенджи?
Американец сглотнул комок в горле и вопросительно посмотрел на Жака. «У него только два недостатка — никогда нет денег и слишком большой рост, — вспомнились Петру слова Жака об этом парне.
Жак молча перекинул пояс через плечо, повернулся и пошел к своему «джипу».
— А зря брезгуем, шеф! — насмешливо бросил ему в спину Дювалье. — Черные действуют по общим правилам!
И он, поймав взгляд Петра, кивнул в сторону густого придорожного куста, под которым лежало обнаженное тело Санди. Манди, вздыхая, связывал в узел одежду убитого. Двое других коман-досов копали саперными лопатками могилу тут же, у дороги.
— Они честно поделили между собой деньги покойника. Считай, что это пошло ему на похороны, — продолжал Дювалье, подмигивая Бенджи.
Дювалье в сердцах сплюнул на землю и растер плевок рифленой подошвой высокого тяжелого башмака.
Жак бросил пояс убитого в «джип» и вернулся обратно:
— Хватит болтать! Если Кэннон и Гуссенс не выступят к нам немедленно, нас отрежут от Обури, и тогда… Боюсь, что федералы выпотрошат наши пояса без всяких разговоров.
— Ты думаешь, они намеренно отошли в лес, чтобы… Дювалье встревоженно свел брови, маленькие глазки его буравили Жака…
«Ага, испугался! — отметил Петр про себя. — Это тебе не мародерствовать!»
Жак несколько секунд не произносил ни слова, задумчиво глядя куда-то на верхушки деревьев. Потом остановил взгляд на Дювалье. Он принял решение.
— Поедешь в Обури и передашь Кэннону и Гуссенсу: мы под угрозой окружения, и я не ступлю вперед ни шагу. Если же через час я не узнаю, что они выступили на соединение с нами, поворачиваю колонну назад. Понял?
Дювалье усмехнулся и подбросил ладонь к берету:
— Слушаюсь, шеф!
Глазки его довольно блестели: ему совсем не хотелось торчать здесь, дожидаясь, пока в него угодит отравленная стрела, выпущенная из зарослей. К тому же оставалась еще и возможность поживиться кое-чем в Обури. В конце концов, он сумеет добыть там и свою долю.
Взгляд Жака остановился на верзиле Бенджи.
— А ты… назначаю тебя командиром батальона вместо Кувье!
— Слушаюсь, сэр! — радостно вытянулся Бенджи и скосил глаза на убитого бельгийца. — Похороним здесь или… захватим с собой?
Жак взглянул на убитого:
— Если пойдем вперед — похороним. Назад — возьмем с собой. В Уарри на кладбище есть место… для всех нас.
— Что так мрачно, шеф! — развязно ухмыльнулся Дювалье. — Нас еще ждут в кабаках Парижа — и с тугими бумажниками. Не так ли, шеф?
Но Жак не принял его тона.
— Бери «джип», Грилло и… — Он вдруг остановил взгляд на Петре. — …И еще с тобою поедет Питер.
— Но… — возразил Петр. — Как же…
Жак понизил голос почти до шепота, так, чтобы ни Дювалье, ни Бенджи не могли его расслышать:
— В Обури ты сможешь скрыться у кого-нибудь из местных жителей и дождаться федералов. Это хороший шанс, Питер! А здесь… если мы попадем в их руки, нас расстреляют на месте.
Всех, не разбираясь. Здесь и сейчас белая кожа — пропуск прямо на тот свет!
Жак слегка толкнул его в плечо, и Петр понял, что Жак настоит на своем, что так или иначе его отправят в Обури — подальше от ловушки, которая вот-вот должна захлопнуться.
— Хорошо, — сказал Петр.
Жак усмехнулся и махнул рукой:
— Езжайте!
— Оревуар! — шутовски поклонился ему Дювалье и, отойдя с Петром на несколько шагов, облегченно вздохнул: — Считай, что нам повезло, Пьер.
Они прошли расположение первого, второго и третьего батальона и убедились, что Браун и Жан-Люк не теряли напрасно времени. Машины были убраны с шоссе и замаскированы на обочине. Поставлены они были радиаторами к дороге, так, чтобы, не разворачиваясь, можно было сразу выехать или налево, или направо, продолжать наступление на Луис или возвращаться в Обури.
Командосы, прошедшие суровую школу тренировочного лагеря, растворились в чаще, и, если не знать, что вокруг скрывается почти три тысячи хорошо вооруженных людей, заметить их было невозможно.
Грилло они нашли в арьергарде. Черноволосый, желтокожий латиноамериканец, сидя на обочине, в одиночестве наслаждался длинной сигаретой. Подойдя к нему, Петр почувствовал непривычный запах.
Заметив, что Петр принюхивается, Грилло снисходительно скривился:
— Травка. Могу угостить, если хочешь. На первый раз бесплатно.
— Дорвался, — презрительно посмотрел на него Дювалье и объяснил Петру: — Марихуана. Стоит здесь гроши, вот и… — Он опять обернулся к Грилло: — Пойди скажи Брауну, что едешь с нами в Обури. С приказом от Френчи. Да живее!
— Обури? О'кэй!
Грилло тщательно и бережно загасил только что начатую им сигарету о грубую, намозоленную ладонь и спрятал в нагрудный карман своей пятнистой куртки. Потом неторопливо встал и пошел в кусты, нетвердо переставляя тонкие кривые ноги.
— Желторожая обезьяна! — брезгливо пробормотал ему вслед Дювалье и доверительно сообщил Петру: — Эти хуже даже негров и арабов. Такие же ублюдки, но с самомнением: они, мол, американцы!
Он смачно сплюнул и растер плевок ногой — это была его привычка, как заметил Петр.
Пока Грилло пропадал где-то в чаще, Дювалье вывел из кустов «джип» и занял место за рулем.
— Садись рядом, — велел он Петру. — Не могу сидеть со всякими подонками, вроде этого желторожего красавчика.
Грилло явился, таща на плече АМ-8, американский пулемет, на ствол которого был надет глушитель. Он молча залез на заднее сиденье, и Дювалье тотчас же тронул машину. Вел он «джип» медленно, стараясь не газовать и не производить лишнего шума, то и дело использовал накат. Грилло стоял с пулеметом в руках.
— Где-то наши англичане! — пробормотал сквозь зубы Дювалье, когда они проехали с десяток миль. — Не открыли бы сдуру огонь, с них станется…
Лицо его было напряженно, он был готов к любой неожиданности, как и Грилло.
«У-ух!» — вдруг грохнуло впереди, совсем рядом, орудие.
«Та-та-та, та-та-та…» — зарокотали сейчас же автоматы.
Дювалье резко свернул к обочине, и «джип» чуть не перевернулся, угодив колесом в канаву.
— Безоткатная, семидесятипятимиллиметровая, — невозмутимо констатировал Грилло.
— В канаву! — сдавленным голосом крикнул Дювалье и выскочил из машины. Петр бросился следом за ним. Рядом присел на корточки Грилло, выставив вперед пулемет.
— Ерунда, — спокойно бросил он. — Засада.
Потом вдруг выпрямился словно пружина и бесшумно скользнул вперед, вдоль дороги, прячась в зарослях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79