– А-а-а!!! – радостно завопили митьки. – Дык! Елы-палы!
И тут со стороны Папуасовки словно взошло еще одно солнышко. Появилась Машенька-Аленушка. Митька и Федя вскочили ей навстречу, капитан Кук отъехал и чуть не упал.
– О! – восхищенно протянул он. – Куин!
Машенька легко подбежала к митькам, чмокнула в щечку Митьку и Федьку. Саша налил ей вина. Братишки и сестренки радостно шумели, пили портвейн и пиво.
Капитан Кук делал попытки ухаживать за Машенькой, Митька и Федька ревниво отталкивали его, девушка звонко хохотала. Кук достал из кармана сюртука жемчужное ожерелье и надел на ее шейку.
– Бьютифул!
Ну, дальше прям и рассказывать противно. Аленушка, однако, от подарка разомлела, позволила капитану обнять себя, не обращая внимания на насупившихся Преображенского и Стакана, целовалась с этим неприятным англичанином.
– Черт, – зло шептал Федька, – и зачем я его спас от съедения… Гад какой!
Короче говоря, когда шлюпки капитана Кука уплывали, возлюбленная Митьки и Феди уплывала вместе с Куком. Братишки долго стояли на берегу, сквозь слезы смотрели вслед исчезающим парусам, и такое было у них на лице написано! Если б женщины видели их в эту минуту, они бы все про себя узнали…
А потом, обнявшись, братки шатаясь побрели в сторону Папуасовки и так надрались… Сам Дмитрий Шагин обзавидовался бы!
Глава седьмая
О том, как первый раз достали Дмитрия Шагина
– Достали! – воскликнул Дмитрий Шагин, читая эти строки.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава первая
Про то, как Антоныч общался с милицией
Желтый облезлый «Запорожец» мчался по московским улицам в сторону Ленинградского шоссе. Внутри «Запорожца» веселые митьки распевали:
– Корнелий Шнапс идет по свету,
Сжимая крюк в кармане брюк.
Ведет его дорога в Лету,
Кругом цветет сплошной цюрюк!
В багажнике весело громыхала пятнадцатилитровая канистра пива (само собой, не пустая!) И ящик портвейна.
Вася Фтородентов сидел рядом с Серегой, прижав нос к прохладному стеклу, рассматривал проносящихся мимо прохожих и, подпевая, думал о жене. На коленях Фтородентова дремал Мирон, время от времени навостряющий уши, но не желающий просыпаться.
«Запорожец» лихо выскочил на Ленинградское шоссе, обогнал черную «Волгу», которой Серега в заднее стекло показал сразу две фиги, и рванул по прямой. Однако, уже у кольцевой, прямо напротив поста ГАИ, где скучал милиционер с глупым лицом, у «Запорожца» отскочил задний бампер.
– Холера!!! – заорал Сидор, нажимая на тормоза.
Визг остановившегося «Запорожца» разбудил гаишника, тот встрепенулся, схватился за свисток и заверещал.
– Елы-палы! – сказал Фтородентов, потирая ушибленный при торможении нос.
– Я к нему не пойду, – категорично сказал Сидор.
– Я человек спокойный, можно сказать, по-христиански смиренный, но ментов терпеть не могу!
– Дык, – сказал Антоныч. – А мусорка своего нам на съедение дашь?
– Дырку вам от бублика, а не Шарапова!
– Тогда я схожу, – Антоныч с трудом выбрался из машины и направился к менту, который стоял, постукивая своей полосатой палочкой по колену и нетерпеливо ждал.
– Почему нарушаете! – утвердительно заорал гаишник, вовсе не ожидая ответа Антоныча. – Пройдемте непосредственно со мной!
– Э… Начальник, – ласково проговорил Антоныч.
– Дык, мы ж ничего не нарушили! Ехали себе и ехали, а тут бац!
– Пройдемте! – не слушал возражений гаишник.
– Понимаешь, начальник, у меня сосед – такая сволочь – вечно что-нибудь подстраивает. Сегодня еще ничего, бампер открутил, а неделю назад – вообще колесо. Дык, мы тут совсем не при чем!
– Права! – потребовал милиционер, кося глазом и протягивая руку в перчатке.
Антоныч вздохнул и протянул права. Гаишник раскрыл документ. С фотографии на него, весело ухмыляясь, смотрело пухлое лицо Сидора.
Сверив физиономию Антоныча с фотографией, страж порядка пришел к выводу, что перед ним не тот, кто на фотографии.
– Поддельные! – зарычал он. – Пройдемте!
– От заладил! – воскликнул Антоныч. – Дык, ты что ж не видел, что я не с водительского места вылез? Водитель у нас шибко толстый, а машина шибко маленькая. Понимаешь, мы сегодня с утра позавтракали не вылезая из машины, Сидора и разнесло, дык он и застрял там между сидением и рулем. Ему, однако, не выбраться.
– Нужен водитель!
– Елы-палы! Ну, пошли, – не выдержал Антоныч, – покажу тебе водителя.
Они подошли к «Запорожцу», причем Антоныч по дороге подобрал бампер и спрятал его за спиной.
Гаишник наклонился к окошку, прищуря глаз изучил Сидорову рожу. Сидор при этом осмотре нервно дергался, открывал рот, чтобы сказать какую-нибудь грубость, но вовремя одумывался и молчал.
– Видишь, – сказал Антоныч. – Плохо ему, застрял бедняга. Тужится, а вылезти не может.
Милиционер распрямился.
– А что в багажнике?
– Дык, канистрочка с бензином… Ну, и книжки.
– Открыть!
– Фтородент, открой!
Вася, которого сделали ответственным за все, что лежало в багажнике, выбрался из машины, позвенел ключами и открыл.
– А! – заорал гаишник. – Это что?
– Портвейн, – робко сказал Василий.
– Понимаешь, начальник, у Васи вот тетушка в Ленинграде умерла. (Вася сделал жалобное лицо.) Мы едем поминать. А как поминать без этого самого? Сам понимаешь!
Гаишник подвигал челюстью, обернулся и пристально посмотрел на Антоныча.
– А! – опять заорал он. – А что ты прячешь за спиной?
Антоныч показал бампер от машины.
– Спекулировать запчастями едешь! Пройдемте!
– Дык, – офонарел Антоныч. – Это ж у нас бампер-то отвалился, у нашего «Запорожца». Я ж говорил уже.
– Не положено.
– Чего не положено?
– Не положено, – уперся гаишник.
Вася Фтородентов втихаря закрыл багажник, сунул ключи в карман.
– Чего мы сделали-то? – добивался вразумительного ответа Антоныч.
– Не положено, – твердил твердолобый мент. – Пройдемте.
– А! – осознал вдруг Фтородентов и снова открыл багажник. – Гражданин начальник, а вот за упокой моей любимой бабушки… – он протянул дорожному стражу бутылку портвейна. – Помянуть-то надо!
– Не положено, – буркнул гаишник, но бутылку взял, обошел вокруг машины, посмотрел на номер, повернулся к митькам спиной и зашагал к своей будочке, помахивая в левой руке жезлом, в правой – бутылкой портвейна.
Антоныч и Василий по-быстрому залезли в машину, Сидор нажал на педаль, «Запорожец» громко чихнул и сорвался с места.
– Дык!.. – сказал Антоныч.
– Елы-палы, – подтвердили Сидор и Серега.
Василий погладил Мирона и опять уткнулся в окно.
«А как там без меня Настенька?» – думал он…
Глава вторая
Свобода
– Свобода!!! – орал Антоныч, высунувшись из окна. Его волосы были откинуты назад встречным ветром, он блаженно жмурился, показывал язык машинам, которые обгонял их «Запорожец», и орал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111