В одном графстве находилось имение барона Дигли. Перед смертью он, скорее всего, сошел с ума и наделал немало глупостей. Но глупее последней – не придумать. Барон полез по лестнице на сеновал, сорвался и сломал себе шею. Мог бы сломать и ноги, но обошлось. В то время известие о том, что старый барон упал с лестницы, наделало немало шума в графстве, и это неудивительно: барон весил без малого 163 килограмма.
После смерти барона остались – поместье, сеновал, парное молоко по утрам и сын барона – Вениамин Дигли. Мать его была домохозяйкой, отец – отставным полковником, обнищавшим во время последней военной компании, которую он вел на свои скромные сбережения. Соседом у семейства был маркиз Воро. Он не любил парное молоко, сеновал, коров и т. п., не любил ничего, что напоминало бы скотскую жизнь. Он, кстати, и был настоящим отцом Вениамина Дигли.
Случилось это вот как: однажды барон Дигли решил поправить свои дела и устроить еще одну военную компанию, ради чего и отлучился в графство за пенсией. Следивший за ним в течение шести лет маркиз Воро проник в поместье, быстренько поднялся по приставной лестнице, пробрался в спальню к баронессе Дигли, успел ей понравиться, завести роман и произвести Вениамина.
Об этом помнили только сам маркиз, баронесса, горничная, вошедшая в спальню госпожи по ошибке, конюх, который видел, как маркиз поднимается по приставной лестнице, и управляющий поместьем, который повстречал маркиза уже на обратном пути из окон спальни, чтобы откланяться и щедро получить на чай. Новость эта так и осталась тайной, потому что маркиз Воро поочередно убрал всех свидетелей.
Горничная отравилась подставным газом. Конюха подняла на рога поощряемая корова. Управляющего ударило молнией – прямо в лоб и насмерть. Баронесса после рождения маленького Вениамина стукнулась крашеной головкой о каминную решетку и умерла от внутреннего кровоизлияния в то место, где должны находиться мозги. Она едва успела назвать сына. Имя сыну маркиз Воро придумал сам, прислав баронессе голубка с запиской: «Либо Карл, либо Вениамин, либо прибью».
Итак, Вениамин Дигли подрос и повадился ездить к соседу – маркизу Воро. Зачем он туда ездил – неизвестно, возможно, что смотреть марки. Но ровно через двадцать лет после его рождения его официальный отец помешался и полез на сеновал. Подробности – известны. Не прошло и трех дней, как маркиз Воро застрелился, предварительно направив Вениамину письмо, в котором сообщал, что именно он – отец ему и что наконец он может сказать ему правду.
Письмо это явилось для Вениамина большим откровением. Он никогда не симпатизировал маркизу и не ощущал к нему никаких позывов крови. Как же получилось, что отец его – маркиз Воро? Не следует ли ему, как честному человеку, теперь сменить свое имя на Воро? Молодой барон решает не блуждать в догадках и самолично произвести дознание.
Он рассылает приглашения всем прославленным сыщикам. Через месяц в поместье заявились: принц синей крови виконт Виктор де Бристоль, с точеными усиками и голубыми, но проницательными глазами, манеры виконта изящны и неторопливы, с ним его наследственная шпага и лупа; потомственный азиат Абдула Али Манай, вооруженный ятаганом и изумительным обонянием; и очаровательная Лючия ди Гроски, по прибытии плотно упакованная в платье от Фредерико (недавно Фредерико купил ей это платье в знак своей благодарности), а теперь вооруженная в костюм амазонки. Явившись, молодые люди спели арию «Знатного охотника» из неназванной оперы, и барон пригласил их к столу.
Гости гуляли вовсю, и потребовалось две недели, чтобы выяснить, что на почте ошиблись и доставили письма прославленным охотникам на Монстров, а вовсе не знаменитым детективам. Вениамин призадумался – как же ему использовать незваных гостей? Придумав, он честно рассказал им всю историю, на что Виктор де Бристоль заявил, что здесь попахивает их спецификой, а Абдула Али Манай посмотрел на него мутными глазами, а потом, ни слова не говоря (он вообще от рождения был глухим), выразил желание посетить сеновал, с которого упал ныне покойный барон.
Все проследовали к сеновалу, и вот уже Абдула с ятаганом наголо лезет по лестнице. Косичка на его голове колышется в такт движениям. Абдула раздувает ноздри, он чует присутствие необъяснимого. Наконец, он возвращается с сеновала, держа сундучок с частной перепиской маркиза Воро и баронессы Дигли.
Прочитав записки, Вениамин добивается-таки истины и отправляет двух охотников в частный заповедник развлекаться, а Лючию ди Гроски приглашает отобедать на веранде. Они знакомятся как можно ближе, а наутро Лючия исчезает, унося с собой фамильное столовое серебро. Для этой цели пришлось использовать три повозки…
– Это меня просто вывело из себя, – признался Джек Хонс. – Это был такой удар, после которого я никак не мог оправиться, и все, что случилось потом, – только следствие этого. С тех пор я чувствую в себе раздвоение личности. С одной стороны, я сын барона Дигли, а с другой – маркиза Воро…
– Как я тебя понимаю! – сочувственно произнес доктор Броне, докуривая пачку сигарет. – Не дай господь пережить подобное. Теперь я вижу, что ты относительно здоров, Джек.
Бронсу легко говорить эти слова, он знает, что сегодня же сдаст Хонса полиции. Он ведет умную беседу, как это принято вести с маньяками. Ни малейшей тени кронштейна не мелькает на его лоснящемся лице. Броне занят психотерапией, но в этот момент появляется сосед со своей собакой, Джек выпрыгивает из машины и производит два выстрела в упор. Сосед валится на бок, собака благодарно гавкает. Сбегается народ, все что-то кричат.
А Джек Хонс, он же Сидоров, он же Вениамин Дигли, он же злодей Бормоглотов, скрывается в промежутке между домов и, как пишет пресса, до сих пор остается непойманным, продолжая, как частный детектив, расследовать преступления своих сограждан.
В этом ракурсе нам видится еще одна история – о злодее Бормоглотове, который скрывался в лесах и в целях самообороны пристрелил семнадцать егерей, но этим уже вовсе не стоит забивать свою голову, поскольку, эта история совсем на другую тему.
О моем псевдониме
С годами я заметил, что мой псевдоним вызывает глубокое чувство непонимая и недоумения. Пора разобраться с этим раз и навсегда.
Я всегда был очень неравнодушен к бегемотам. Это хитрое, сообразительное, покладистое, свирепое и легкоранимое животное. Поэтому, когда передо мной встала задача подписаться выдуманным именем, я сразу же остановился на этой старинной, чисто русской фамилии.
Появившись на свет, Н. Бегемотов в мановение ока сам стал литературным героем – персонажем доброй сотни рассказов и ряда повестей. И, как это свойственно литературным персонажам, постепенно зажил своей самостоятельной жизнью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111