– Не знаю, – ответил Эванс. – Там все бумаги собраны и подписаны. Хотя, кажется, еще ничего не платили.
– Прекрасно. Хочу, чтоб ты придержал эти выплаты.
– Не проблема.
– На какое-то время.
– Сделаем.
– Только не стоит сообщать об этом в НФПР.
– Нет, нет, разумеется.
– Вот и хорошо.
Эванс повесил трубку. Потом пошел в спальню и разделся. Тут снова зазвонил телефон. Это была Джанис. Девушка-тренер.
– Привет, – сказала она. – Сижу тут, думаю, чем ты, интересно, сейчас занимаешься.
– Вообще-то собираюсь лечь спать. – Не рановато ли?
– Только что прилетел из Исландии.
– И сильно устал, да?
– Ну, не так чтоб уж очень сильно, – ответил он.
– Может, повидаемся?
– Само собой.
Ома хихикнула и повесила трубку.
БЕВЕРЛИ-ХИЛЛЗ

Вторник, 24 августа
6.04 утра
Эванс проснулся от звуков громкого ритмичного дыхания. Потянулся к другому краю кровати, но Джанис там не было, хотя простыни и подушки до сих пор хранили тепло ее тела. Он приподнял голову и сладко зевнул. И тут в теплом утреннем свете вдруг увидел, как из-за спинки кровати поднимается длинная, безупречно стройная нога. Затем к ней присоединилась вторая. Потом обе ноги медленно опустились. Слышалось мерное дыхание. Вот ноги появились снова.
– Что это ты там делаешь, Джанис? – спросил он.
– Разогреваюсь. – Она встала и улыбнулась, голая, уверенная в себе, в своей внешности. – У меня в семь занятия.
– А сколько сейчас?
– Шесть.
Он застонал и зарылся лицом в подушку.
– И тебе тоже пора вставать, – сказала она. – Долго спать – только жизнь сокращать.
Он снова тихонько застонал. Джанис знала все, что касалось здорового образа жизни, ведь в том состояла ее работа.
– Интересно, как это можно укоротить жизнь сном? – спросил он.
– Проводились опыты на крысах. Не давали им спать, и знаешь что? Все эти крысы прожили дольше остальных.
– Угу, ясно. Может, включишь кофейник?
– О'кей, – ответила она. – Но советую тебе отказаться от кофе… – И она танцующим шагом вышла из комнаты.
Он спустил ноги на пол и крикнул ей вслед:
– Разве ты не слышала? У людей, пьющих кофе, реже случаются инсульты.
– Ничего подобного! – крикнула она из кухни. – Кофе содержит девятьсот двадцать три химически активных вещества. И тебе от него никакой пользы.
– Это что-то новенькое, – пробормотал он в ответ.
– К тому же он способствует развитию раковых заболеваний.
– Ну, знаешь, это еще не доказано.
– И преждевременным выкидышам.
– Последнее мне не грозит.
– И вызывает нервные срывы.
– Джанис, прошу тебя!..
Она вернулась, облокотилась о дверной косяк, скрестила руки на безупречной формы грудках. В нижней части живота, сквозь беломраморную кожу, просвечивали голубоватые вены. – А ты очень нервный, Питер. Тебе следует это признать.
– Только когда смотрю на твое тело.
Она капризно выпятила губки.
– Ты не принимаешь меня всерьез! – Развернулась и зашагала обратно в кухню, сверкая упругими безупречными ягодицами. Он услышал, как хлопнула дверца холодильника. – А молока у тебя нет.
– И черный сойдет.
Он встал с постели и направился в душ.
– У тебя повреждения были?
– Какие еще повреждения?
– От землетрясения. Тут случилось одно, не слишком сильное. Когда тебя не было. Примерно в четыре тридцать.
– Не знал.
– Но телевизор сдвинулся. Он так и застыл на полпути в ванную. – Что? – Телевизор сдвинут. Иди сам посмотри.
* * *
Лучи солнца, льющиеся через окно, отчетливо высвечивали след на ковре в том месте, где прежде стоял телевизор. Он был сдвинут примерно на три дюйма. Старенький телевизор с размером экрана тридцать два дюйма, чертовски тяжелый. Его не так-то просто было сдвинуть с места. У Эванса по спине пробежали мурашки.
– Тебе повезло, – сказала Джанис. – Тут на каминной доске полно разных стеклянных безделушек. Они чаще всего разбиваются даже при самом слабом землетрясении. Скажи, а страховка у тебя имеется?
Он не ответил. Наклонился и заглянул за телевизор, туда, где было подсоединение. Все выглядело вроде бы нормально, как всегда. Но он не заглядывал за телевизор, наверное, больше года. Так что трудно определить наверняка.
– Кстати, – сказала Джанис, – а кофе-то у тебя растворимый. Если уж пить, так лучше натуральный. Ты меня слушаешь или нет?
– Погоди минутку. – Он присел перед телевизором на корточки и попытался заглянуть под него. Но ничего подозрительного не заметил.
– А это что такое?
Он обернулся. Джанис держала в руке бублик, щедро обсыпанный сахаром.
– Вот что, Питер, – сердито сказала она, – неужели тебе неизвестно, сколько жира в подобных продуктах? С тем же успехом мог бы съесть целую пачку масла.
– Знаю… Не буду больше покупать.
– Смотри не забудь. Иначе позже разовьется диабет. Что ты там по полу ползаешь, а?
– Проверяю телевизор.
– Он что, сломан?
– Не думаю. – Эванс поднялся.
– У тебя там вода в ванной хлещет, – сказала она. – Неэкономное использование ресурсов. – Она налила в чашку кофе, протянула ему. – Иди принимай свой душ. Мне пора на занятия.
Когда он вышел из душа, Джанис уже не было. Эванс набросил на постель покрывало (он никогда ее толком не застилал) и открыл шкаф. Надо было выбрать, что сегодня надеть.
СЕНЧУРИ-СИТИ

Вторник, 24 августа
8.45 утра
Юридическая контора «Хассл и Блэк» занимала пять этажей большого офисного здания в Сенчури-Сити. Политика этой фирмы была дальновидна и социально ориентирована. Ее юристы представляли интересы многих голливудских знаменитостей, а также обеспеченных активистов, борющихся за охрану окружающей среды. Куда меньше рекламировался тот факт, что они также представляли интересы трех крупнейших застройщиков в графстве Орандж.
Эванс оказался в этой фирме благодаря стараниям и увещеваниям активистов природоохранного движения, прежде всего Джорджа Мортона. Он был одним из четырех юристов, постоянно работающих только на Мортона и его подопечных из НФПР.
Несмотря на это, пост он пока занимал не слишком высокий, являлся всего лишь младшим советником, и кабинет у него был маленький, с окном, выходящим на плоскую стеклянную стену соседнего небоскреба, что находился через улицу.
Он взглянул на бумаги на столе. Обычные документы, поступающие к младшим советникам. Соглашения о передаче в аренду и найме на работу, письменные запросы с целью запустить процедуру банкротства, письма из налоговой инспекции с целью проверить законность налоговых поблажек. И еще два письма от постоянных клиентов с угрозами подать судебные иски. Одно от художника, которому галерея отказывала в возврате не распроданных картин; второе – от любовницы Джорджа Мортона, которая хотела засудить хозяина платной парковки в Суши-Року за царапину, появившуюся на капоте ее «Мерседеса».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146