И, слава Богу, вопреки установившемуся обычаю, здесь не оказалось представителей духовенства, – как позже узнал Турецкий, родители Нечаева были нормальными атеистами и, в прошлом, партийными работниками. Как, впрочем, и большинство присутствующих здесь сегодня. Поэтому все действо завершилось чинно и просто – по-советски.
Когда, насыпав могильный холмик и завалив его венками и корзинами с цветами, ушли одетые по форме могильщики с вполне интеллигентными лицами старших научных сотрудников, Инесса как-то близоруко-беспомощно оглянулась и, увидев Турецкого сзади, кивнула, приглашая подойти поближе. А к ней уже приближался Михеев, чтобы произнести, вероятно, приличествующие моменту слова поддержки. Александру Борисовичу было интересно, что он скажет вдове, и, повинуясь приглашению, остановился рядом с ней. Увидев его в непосредственной близости, председатель правительства сделал большие глаза и замешкался, словно не мог сообразить, что в данной ситуации не так, как должно быть. А может, просто вспоминал, где он видел Турецкого. Тем не менее, поглядывая на него, Михеев сказал, что готов всегда оказать необходимую помощь, и протянул Инессе визитку своего первого помощника. Наконец он вспомнил-таки Турецкого и сухо осведомился, как движется дело по раскрытию преступления.
Грех было в данной ситуации не воспользоваться информацией Грязнова, и следователь учтиво заметил, что не далее как сегодня утром, в результате отлично проведенной операции, которую осуществили Московский уголовный розыск под руководством и при личном участии его начальника и подразделения антитеррористической оперативной группы «Пантера», арестованы и находятся в следственном изоляторе подозреваемые, непосредственные исполнители убийства.
Фраза была длинной, но премьер выслушал ее, не перебивая. Жесткое лицо его смягчилось, но в глазах продолжал оставаться вопрос.
– Мы надеемся с их помощью выйти на так называемого заказчика.
Михеев машинально кивнул.
– И как скоро это произойдет? – Он требовательно посмотрел на Турецкого.
– Хочу напомнить, производство по этому делу началось в прошлую пятницу, сегодня – вторник. Пять дней.
– Вот так и надо работать, – убежденно и резко сказал Михеев. И качнул головой назад. За его квадратной спиной, уже надев модную кепку, стоял Басов и невыразительными рыбьими глазами смотрел на Турецкого.
Услыхав сообщение следователя, к нему обернулась Инесса и укоризненно заметила:
– Ну вот, а вы говорили…
Александр Борисович лишь пожал плечами: мол, простите, но есть вещи, которые…
– А как обстоят дела в Петербурге, где вы, насколько мне известно, занимались делом вице-губернатора? – неожиданно спросил Басов.
Михеев недовольно обернулся к нему. Похоже, затевать дискуссии или вообще долгие разговоры никак не входило в его планы. Но Турецкий счел нужным вежливо ответить:
– Генеральный прокурор, вернув меня в Москву, сообщил, чтобы я без промедления принял это новое дело по вашему прямому указанию.
Тень пробежала по розовощекому лицу Басова.
– Это было личное указание президента.
– Я так и понял. Полагаю, что мы облегчили работу питерским товарищам. Взятые нами сегодня убийцы причастны и к питерскому преступлению. К сожалению, ничего большего пока сообщить не могу.
Турецкий уже заметил, что к их разговору внимательно прислушиваются окружающие.
Михеев помолчал, будто желая что-то еще сказать, но вдруг решительно кивнул и пожал руку Турецкому. Басов многозначительно кивнул, но руки не протянул.
Александр Борисович отступил на шаг и почувствовал на своем плече чью-то ладонь. Обернулся: за спиной стоял, поглядывая на него с легкой усмешкой, Модест Борискин.
– Здрасьте вам, – тихо сказал Турецкий. – Какими ветрами?
– Отойдемте в сторонку. – И когда они сделали несколько шагов подальше от могилы, эфэсбешник негромко сказал: – Я с утра, как было договорено, в «Юноне» работал. А потом Петр Герасимович Черных, генеральный директор, вдруг заторопился, сказал, что должен проводить в последний путь соратника, так сказать. Словом, он сюда, а я следом.
– Покажите мне его.
– А вон, глядите, видите высокий мужик, блондин, с ярким шарфом? Это – Белецкий. А Черных – низенький, слева, в черной шляпе. Вы говорили, они старые друзья?
– Вот именно. И оба – тут. Но я заметил, что этот ваш Белецкий о чем-то беседовал с Потаповым. А по свидетельству того же Сурова, о котором я вам вчера докладывал, они – смертельные враги. Что ж их заставляет здесь изображать едва ли не ближайших единомышленников? Я ведь не знал Белецкого, не видел ни разу, думал, стоят друзья, горюют о потере.
– А вы, наверное, думали, что они кинутся друг на друга и станут рвать глотки? – не без сарказма заметил Борискин.
– Да, действительно… Ну что же теперь, здесь все заканчивается, надо ехать в крематорий. Очень интересно, кого из этих я встречу там.
– А Белецкий очень внимательно, я бы даже сказал, напряженно наблюдал за вами во время беседы с Михеевым. Не знаете, с чего это?
– Так я ж сказал вам о михеевской фразе: "Поинтересуйтесь «Русской нефтью», только не сломайте себе шею… Говорил? А эта компания под крылышком Белецкого. Общеизвестен, хотя вроде бы и не очень доказуем, альянс Михеев – Потапов. Два крупнейших монополиста, причем один – премьер-министр, а другой – могущественный банкир. И оба они, по некоторым свидетельствам, «дружат» против Белецкого. Какая сила в руках у Белецкого, можете узнать вы. Вот тогда и станет понятно, в чьих интересах было устранить Нечаева. Моя диспозиция вам понятна?
– Очень, – улыбнулся не к месту Борискин.
– Вот это и хотел узнать у меня Михеев только что. А Белецкий, вы говорили, прислушивался? Извините, это меня.
К Турецкому обернулась Инесса и сделала неопределенный жест рукой. Он подошел.
– Александр Борисович, вы извините, что я не могу пригласить вас помянуть, как положено в таких случаях. Я здесь лицо подневольное. Но в ближайшую субботу будет как раз девять дней, а если вы сможете навестить меня, буду очень признательна. Я никого не собираюсь приглашать, а Мишины старики уже уедут.
Турецкий раскланялся, пожал руки Гавриле Афанасьевичу и его совсем сгорбившейся от горя супруге и отправился к своей машине.
Мчась по кольцевой автостраде практически на противоположный конец Москвы, Турецкий размышлял о том, как заманчиво было бы думать, что в толпе провожающих Нечаева находился и заказчик убийства. Прямо-таки классическая романная ситуация: преступника тянет на место преступления. Да никого уже давно никуда не тянет – преступник пошел хладнокровный и тонко расчетливый. Эмоции не по его части. И все-таки было бы сейчас очень интересно понаблюдать, кто из этой похоронной команды окажется теперь в Николо-Архангельском.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118