- Ведомо ли тебе, поедатель ослиного
помета, что мы имеем отступную Флатуна, составленную по
всем законам?
- Киммерийский шакал! - завизжал Аббас. - Я уже клялся
матерью вырвать твой поганый язык! Если бы не приказ взять
тебя живым, я немедля вырезал бы тебе и сердце!
- Начинай! - рявкнул Конан, вскакивая и обнажая клинок.
- Только не обделайся, кусок дерьма!
Они готовы были же скрестить оружие, но тут Ловкач,
размахивая руками и отчаянно вопя, бросился между ними.
- Постойте, добрые люди! - выкрикивал он. - Митра
свидетель, мы не хотим нарушать законов! Разве не долг
стражи их исполнять?! отчего почтенный Абббас так зол? Мы
забрали верблюдов честь с честью, с согласия их бывшего
владельца!
- Вы надули Флатуна, - возгласил Выбей Зуб, сверкая
налитыми кровью глазами, - у нас имеется на то свидетель!
- Позволит ли мне почтенный страж переговорить с
компаньоном? - примирительно спросил Шелам. - Я хочу убедить
этого юношу подчиниться воле наместника.
Десятник вспомнив о численном преимуществе своих воинов
и полагая, что прохвостам от них никуда не деться,
разрешил.
Ловкач отвел приятеля в сторону.
- Что за свидетель? - прошептал он злобно. - Ты разве не
всех слуг споил?
- Он врет, - буркнул Конан, - пятеро в карале всю ночь
провалялись без чувств, а того, кто стал вякать, я треснул
между глаз так, что он утром еще не очухался. Охранников со
двора отправил в духан, ты сам видел, как они налакались на
дармовщинку. Мешки с золой утопил в колодце, привязав к ним
камни. Никто ничего не видел, хитрит пузатый.
- Тогда чего нам опасаться? - сказал Ши. - Отправимся в
Шадизар и докажем свою правоту...
- Да ты спятил, крыса, - зашипел на приятеля киммериец,
- твой ум кончился раньше времени? Ты что же, полагаешься
на милость Эдарта? Забыл о его палачах?
Ловкач что-то промямлил, но Конан уже его не слушал.
- Сделаем так, - сказал он вполголоса, - скажешь
Аббасу, что смог меня убедить. Сядешь на бегового верблюда
и гони все стадо прочь что было духу. Я задержу шакалов.
- Один? - изумился Ши. - Двадцать воинов задержишь?!
- Не один, а с наемниками, зря что ли деньги плачены!
Киммериец сделал незаметный знак своим давешним
собутыльникам. Их было всего шестеро, но парни то были
лихие, все с Пустыньки, и с городскими стражниками у
каждого имелись свои давние счеты.
Дальнейшее произошло очень быстро. Ловкач объявил их
решение сдаться на суд наместника, погонщики подняли
животных, Ши уместился между горбов длинноного красавца,
гикнул и погнал вожака по каменистой равнине в сторону от
аренджунской дороги, отчаянно колотя животное по бокам
палкой. Табун послушно припустил следом.
В тот же момент Конан и его головорезы атаковали
стражников...

* * *

Сидя в повале эдартова дворца, прикованный к стене
крепкими цепями, Конан признался себе, что не любит
вспоминать схватки, из которых не довелось выйти
победителем. Единственное, что его немного утешало -
пятнадцать трупов, оставшихся лежать возле того колодца.
Если не считать его приятелей: все они полегли рядом,
изрубленные, заколотые, пронзенные стрелами. Зря он
недооценивал стражников, они с пользой потели на учебных
ристалищах под надзором свирепых десятников. Светлейший
Эдарт мог быть спокоен: его люди не зря ели свой хлеб.
Киммериец рубился с изрыгающим страшные вопли Аббасом,
когда сабля, полученная за аренджунскую парчу, сломалась.
Варвар отбросил ее и выхватил кинжал. Он уже готовился
всадить сталь в толстое брюхо изнемогшего от выпадов и
угроз Выбей Зуба, когда сзади на него накинули сеть. Сеть
была металлическая, мелкоячеистая, такой улавливали
медведей в Карпашских горах, и упала она удачно для
охотников. Потом варвар ощутил страшный удар по голове и
очнулся уже в подвале, прикованный к скользкому от крови
столбу.
В маленьком окошке под потолком угас едва пробивавшийся
сквозь частые прутья дневной свет и возродился вновь, прежде
чем Выбей Зуб натешил свою уязвленную гордость. Нет, он не
вырвал своему обидчику сердце, не отрезал, как грозился,
язык и даже не поломал ни одной кости, но бич со свинцовыми
наконечниками вовсю погулял по спине киммерийца, превратив
его крепкую смуглую кожу в сплошное кровавое месиво. Аббас
ждал воплей и мольбы о пощаде, но услыхал только пару
глухих стонов и страшные проклятья в свой адрес. Наконец,
к исходу ночи он утомился, велел отвести пленника в
"купель" и отправился пить и хвастать своими подвигами в
казарму.
Кап, кап, кап - падала вода на окровавленные плечи. В
голове гудело и бухало, кровь толчками ударяла в виски.
Ненависть и сожаление душили варвара - ненависть к
пленившим его стражникам, которых всегда презирал, и
сожаление в собственной глупости. Разве можно было во всем
полагаться на крысеныша Ши! Гнать надо было верблюдов
безостановочно, и не по аренджунской дороге, а прямиком
через пустоши. Нет, позабыл осторожность, уши развесил,
приятеля своего дурного слушая: не станет, дескать, Эдарт
слать погоню, все сделано - комар носу не подточит,
расписка, печать... Вот тебе и не подточит!
Конан просидел в подвале весь день и следующую ночь (это
звалось у светлейшего Эдарта "попарить"), а когда на третий
день его заточения огненный Глаз Митры достиг зенита, за ним
пришли. Четверо угрюмых конвойных отцепили оковы от
вделанных в камень колец и, обмотав концы цепей вокруг
запястий, повели пленника наверх. Пятый шел сзади, держа
наготове устрашающих размеров секиру.
В зале, куда доставили киммерийца: журчал фонтан, а под
высоким потолком вольно порхали птицы. Росли там даже
какие-то деревья с яркими плодами, и под их сенью,
окруженный прекрасными одалисками, телохранителями и
челядью, встретил варвара светлейший Эдарт. Был он статен и
красив лицом, густые черные брови срослись над горбатым
носом, глаза под длинными, как у женщины, ресницами смотрели
строго, но без злобы. Одет светлейший был в просторный
изумрудно-зеленый халат, полы которого вольно спадали на
ступени небольшого возвышения, где стояло кресло начальника
городской стражи и одного из самых богатых людей в Шадизаре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18