ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Не всякому по силам встретить эти быстрые перемены лицом к лицу. По счастью, Аннехара находился в наилучших годах для подобного испытания. Заскорузлые старики испытывают ужас перед любыми переменами, что, как бритва, срезают с души ороговевшие мозоли, обнажая ее беззащитную исковерканную плоть. А люди молодые на словах любым переменам рады – а на деле ни понятия, ни сил не имеют, как распорядиться собой и своей победой в этом новом, изменившемся мире, и постыдно позволяют всяким проходимцам выманить из своих израненных рук то, ради чего сражались. Что поделать – слишком нежные косточки, слишком неокрепшие еще жилы… молодость способна на безумный порыв, но не на стойкое терпение. Ветер жизненных тягот еще не стесал с их тел всю слабую, нестойкую породу, оставляя только безупречный гранит – вроде тех валунов, что лежат посреди степи с незапамятных времен. Впрочем, нет – он несправедлив. Конечно, жеребенок-стригунок взрослого скакуна не обгонит – но все-таки он будущий конь, а не будущий осел. Юнец юнцу рознь… но все же для долгой перекочевки нужен не жеребенок, и не старая кляча, а конь в самой поре.
А переход на новые кочевье на сей раз предстоит долгий – ибо что может быть дальше, чем будущее, которого еще и нет вовсе?
Аннехара был готов к долгому пути, а заодно и к тому, что на пути этом его поджидают неожиданности – но не к тому, какой облик они примут: знай он об этом загодя – и что же в них тогда останется неожиданного? Великий аргин не предполагал, что они примут облик восьми королей Заречья.
Смешно теперь даже и вспомнить, какими одинаковыми с лица ему казались эти люди еще год назад. Все чужаки схожи между собой и разнятся единственно лишь ростом и возрастом – но окажись рядом, например, с Сейгденом его сверстник, подобный ему сложением, и Аннехара год назад не сумел бы различить их без труда. Лерметта это, понятное дело, не касалось – Нерги был свой, хоть и не степью рожденный, и его Аннехара узнал бы в любой толпе издали. Однако все прочие оставались для него чужаками, с которыми он всего-навсего замирился, но и только – река разделяла их по-прежнему. Теперь все сделалось иначе. Теперь воды Линта соединяли их. Левый берег впервые пристально вглядывался в правый – и единый лик Правобережья рассыпался на множество лиц, сердитых и радостных, приветливых и враждебных, смышленых и откровенно глупых, настороженных и незамутненно доброжелательных… и разных, таких разных! При мысли о их явственной несхожести Аннехару посетило еще одно соображение, донельзя забавное – а что, если всем этим столь разным на поверку людям его соплеменники тоже кажутся все на одно лицо?
На самом-то деле люди Правого берега оказались такими ошеломляюще разными, что Аннехаре иной раз мыслилось, будто между ними и вовсе нет ничего общего. Да зачем далеко ходить – взять хоть Лерметта, Орвье и Эттрейга. Ведь сверстники, однолетки почти – а сходства между ними ну никакого! Само собой, Конь Истины в степи не чужак… но даже если сбросить со счетов его знакомство со степными обычаями, натура его все равно останется собою и ничем другим. Недаром степь дала найлисскому послу такое прозвание – с ним удивительно легко быть искренним… с ним и вообще удивительно легко. А вот с Эттрейгом о легкости нет и речи. Нельзя сказать, что эттармский оборотень не в меру горд, неуступчив или задирист – обходительный юноша, умен на диво и с большим достоинством держится, и на слово его Аннехара положился бы без оглядки… но все-таки есть в этом гостеприимно распахнутом шатре некая запертая шкатулка, и ключика к ней великий аргин покуда подобрать не мог. Подумать только, что жизнь во дворцах с людьми делает! А вот в волчьем обличье Аннехара поладил бы с ним без особых хлопот. Волку воля ведома – не то, что человеку. Жаль, право, что Эттрейг не догадался проведать великого аргина, будучи о четырех ногах! Вот тогда бы они могли славно понять друг друга. Впрочем, они ведь еще не завтра прощаются – вдруг да и выпадет случай повидать эттармского волка в его природном виде? Тогда между ними не останется никаких недомолвок. Не то, что с Орвье… вот кого Аннехара не понимал совершенно. Приятный в обхождении мальчик – но ведь именно что мальчик. Сущий ребенок, который притом еще и самого себя боится. Этого Аннехара никак понять не мог.
Даже Аккарф, и тот был ему ближе и понятнее. Жители Окандо и вообще странные люди. Жуткая их идея разделить землю, добровольно связать себя с ее клочком размером с одеяло и сидеть на нем всю свою жизнь безвылазно вызывала у Аннехары, самое малое, судорожное отторжение. Но они были беззаветно верны этим клочкам земли – а верность остается верностью всегда. Что же еще уважать на этом свете, если не верность? Воззрения Аккарфа на жизнь казались великому аргину темной дикостью – но он мог уважать их, и не принимая.
Аккарфа он мог уважать, к Сейгдену испытывал стойкую симпатию – еще и потому, что с суланским лисом его отчасти сближал возраст – но, за вычетом Лерметта, ближе всех Аннехаре был все-таки Эвелль. И не только оттого, что годами он, как и с Сейгденом, не слишком-то и разнился. Нет, сходство было совсем в другом. Аннехара и парой слов еще не обменялся с Эвеллем, когда заметил, как тот едва заметно щурит глаза. Жители городов и уроженцы леса не имеют надобности вглядываться в даль. Простор есть простор, степная ли трава волнами катится под копыта или морская вода шелестит, расстилаясь перед кораблем. Табуны Эвелля пасутся на морской глади, набивая брюхо отменной рыбой, и какая разница, живые ли кони под седлом или деревянные под парусом приносят диковинные ткани, сосуды с редкими лекарственными зельями и золотые монеты с непривычной чеканкой? Из всех, кто собрался на Большой Королевский Совет, один только Эвелль и его люди не хуже Аннехары знают, что такое окоем, только у них такие же точно морщинки в уголках глаз… удивительно даже, каким прочным может оказаться незримое сродство душ, основанное всего лишь на схожем прищуре!
О принцессе Адейны Аннехара думал редко – а если и думал, то мимолетно, и не о ней самой, а о ее беззащитности перед зарвавшимся соседом. Зато сосед ее, Иргитер…
– Сложно вы живете, – заметил Аннехара, потягивая горячий травяной отвар с темным суланским вином. – В степи живут куда проще. А уж от поганцев таких и вовсе просто избавляются.
– Это как? – почти наивно поинтересовался Сейгден.
Лерметт, отлично знающий, как , промолчал.
– В войлок завернуть да спину перегнуть, – бесстрастно объяснил Аннехара. – И следов никаких. Мало ли, спину себе сломал… со всяким случиться может.
– Совершенно беззаконный способ, – отчеканил Лерметт и, помолчав, добавил с невозмутимой ухмылкой, – но очень соблазнительный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119