— Меня бы это не остановило.
— Но почему, Кристобаль? — изумилась маркиза. — Возможно ли, что и вы тоже прихожанин этого дешевого храма?
С трудом он сдержал негодование.
— Я не заметил никакого храма, тем более дешевого, — ответил он ровным голосом.
— Но танцовщица!
— Каждый из нас силой обстоятельств становится тем, кто он есть. Лишь немногие сами определяют свою судьбу. Эта девочка зарабатывает средства к существованию своим голосом и танцами. И только характер защищает ее от злобы этого мира.
— Вы хотите, чтобы мы пожалели ее? — едко спросила маркиза.
— Не пожалели. Нет. Поняли. Вы заметили, как она одернула этого шаркуна. Он, похоже, тоже принял ее за дешевый храм.
Кабрера усмехнулся.
— Ради Бога, Кристобаль, не так громко, а не то вы станете жертвой своего рыцарства.
— Если я и пострадаю, то не от его рук.
— Опасность для вас скорее будет исходить не от мужчин, а от женщины, которую вы так защищаете, — вмешалась маркиза. — Многие будут завидовать ее избраннику, — такого ледяного голоса он еще не слышал. Она взяла мужа под руку, холодно кивнула. — Пойдем, Андрее.
Колон низко поклонился.
— Целую ваши руки, сеньора, и ваши, сеньор.
Рука Сантанхеля легла на его плечо, когда они ушли. Беатрис уже скрылась из виду.
Казначей добродушно хохотнул.
— Удивляться тут нечему, Кристобаль. Маркиза, зная о той страсти, которую пробудила в вас, посчитала, что вы навсегда останетесь ее поклонником. Естественно, ей неприятно, что вы дарите свое внимание кому-то еще. Неразумно, конечно. Но по-женски.
Колон, однако, не видел за собой никакой вины.
— Остается только сожалеть, если я нажил себе врага. Но потакать ей я не намерен.
— Похоже, эта танцовщица вам приглянулась.
— Во всяком случае, я не потерплю, чтобы кто-то презирал ее только потому, что ему или ей больше повезло с родителями. В жилах Беатрис Энрикес течет благородная кровь. Если же нет, мое уважение к ней лишь возрастет. Значит, она обладает редким достоинством — врожденным благородством.
— Спаси мою душу, Господи, но я начинаю подозревать, что эта девушка — ведьма.
— Для вас это шутка.
— Отнюдь. Вас ждет опасная экспедиция, и женщина эта тяжелым грузом может повиснуть на вашей шее.
— Или вдохновить меня на подвиг.
— Пожалуй, возможно и такое… — Сантанхель пожал широкими плечами. — В конце концов, куда разумнее любить женщину во плоти, чем понапрасну сжигать себя страстью к благородной даме, от которой толку как от святого, нарисованного в окне кафедрального собора.
— Наверное, мне и самому следовало прийти к такому выводу, но случай помог мне встретить Ла Хитанилью. — Он помолчал. — Жаль, конечно, что маркиза Мойя стала моим врагом.
— Ей, разумеется, не понравилось, что вы обратили взор на другую женщину, но о чем подумают при дворе, если она открыто выразит свое недовольство? Тут волноваться вам не о чем, Кристобаль. Давайте-ка поедем ко мне и вместе пообедаем.
И они двинулись к Вратам прощения. Каждый из встреченных ими придворных кланялся Сантанхелю. Кое-кто кивал и Колону. Настроение у него заметно ухудшилось. Последние слова маркизы нарушили спокойствие его души.
Глава 14. ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОНА РАМОНА
Следующий день принес Колону новые разочарования. Как обычно, вечером он пришел к Загарте, после спектакля попросил мориска пригласить к нему Беатрис, но получил ответ, что та прийти не может. Колона это не устроило.
— Это еще почему? — взорвался он. Загарте развел руками, его плечи поникли.
— Женские капризы. Что я могу поделать?
— Тогда посмотрим, что смогу сделать я. Где она?
— У нее жуткий темперамент, Ваше высочество. Если ее рассердить, она превращается в дикую кошку.
— Так рассердим ее. Показывай дорогу.
Как он выяснил в тот вечер, Беатрис занимала две комнаты на верхнем этаже. Одна служила для нее костюмерной, из нее шла дверь в крохотную спальню. На полу спальни лежал восточный ковер, у одной из стен стоял диван с яркими подушками. Беатрис встала, когда Колон возник в дверях, высокий, решительный. Ее отказ от совместного ужина вывел его из себя.
— Вы, сеньор? Но я же просила…
— Я знаю, о чем вы просили. — Он захлопнул дверь, оставив Загарте в костюмерной. — Такого ответа я не приемлю. Я пришел узнать, почему мне отказано?
— Разве я обязана во всем потакать вашим желаниям?
— Нет, если они уже не совпадают с вашими. Послушайте, Беатрис, чтобы отказать мне, должна быть веская причина.
— Вы разговариваете со мной так, будто я — ваша собственность. — Она опустилась на диван. — Я, однако, вам не принадлежу. И будет лучше для нас обоих, если вы вернетесь к вашим друзьям при дворе.
— Беатрис! Что все это значит?
— Лучшего совета я вам дать не могу. — Она не смотрела на него. — Эта очаровательная дама вчера в Мечети… Такая величественная, подруга королевы. Она подходит вам куда больше, чем я.
Он подошел ближе, оперся коленом на диван, склонился над ней.
— Неужели я удостоился такой чести? Вы приревновали меня?
— Приревновала? Да. Я же не игрушка придворного кавалера.
— А я — не придворный кавалер. Скорее одинокий мужчина, который любит вас.
Беатрис чуть слышно ахнула, столь неожиданными оказались его слова. Медленно подняла полные страха глаза.
— О чем вы говорите? Мы знакомы едва ли с неделю.
— Мне этого хватило, чтобы полюбить вас, Беатрис, и я не могу поверить, что вы не догадываетесь о моих чувствах к вам. Вы вернули мне мужество, прогнали прочь одиночество, расцветили до того тусклую жизнь. Для меня вы не просто женщина, но воплощение женственности, которую я боготворю, благодаря двум моим матерям, тоже женщинам, одной на земле и одной на небесах.
Теперь она смотрела на Колона с благоговейным трепетом. Глаза ее наполнились слезами. Губы задрожали. Но Беатрис переборола себя и рассмеялась.
— Дьявол может снабдить мужчину языком ангела, лишь бы совратить женщину.
— И вам кажется, что я преследую именно эту цель?
— Судьба многого лишила меня, но даровала умение разбираться в людях.
— Значит, во мне вы видите только плохое? Это, моя Беатрис, не что иное, как чистое упрямство, — произнося эти слова, Колон обнял ее и притянул к себе.
Поначалу, захваченная врасплох, она не сопротивлялась. Но когда его губы коснулись ее щеки, словно очнулась и начала вырываться, оттолкнув его от себя.
— Нет! — выкрикнула она. — Нет!
— Беатрис, — молил он, — ну почему вы не хотите прислушаться к голосу сердца?
— Моего сердца? Что вы знаете о моем сердце?
— То, что говорит мне мое.
Беатрис опустила голову, и Колон, решив, что сопротивление сломлено, сел рядом и вновь обнял ее.
— Вы рады,Беатрис? Скажите мне, что вы рады. — Губы его прижались к шее Беатрис, и та, как ужаленная, вырвалась из его объятий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87