Они приказали подать мулов к восьми утра.
— Мулов? — усмехнулся коррехидор. — Они собираются ехать верхом до самой Венеции?
— Нет, нет, ваша милость. Только до Малаги, а там пересесть на корабль.
— Конечно, конечно, — коррехидор рассмеялся. — Возможно, их комната подойдет. Вечером я дам вам знать.
Узнав все, что требовалось, коррехидор покинул гостиницу. И в тот же вечер он пришел к алькальду, у которого застал Сантанхеля.
Казначей вернулся из Алькасара получасом ранее в глубокой озабоченности. Он присутствовал при докладе комиссии их величествам. Талавера, сопровождаемый Десой, Фонсекой и Мальдонадо, разнес предложение Колона в пух и прах.
— Эта мечта бесчестного авантюриста, который не остановился даже перед тем, чтобы безо всяких на то оснований заявить о поддержке его бредовых идей знаменитейшим математиком, — заключил Талавера.
Лицо королевы разочарованно вытянулось. Король же воспринял доклад как должное. Похоже, он и не ожидал услышать ничего иного.
— Ваше заключение пришлось весьма кстати, — благосклонно кивнул он Талавере. — Вот-вот падет Гранада, и мы должны сосредоточить свое внимание на серьезных проектах, а не рассматривать безосновательные грезы. — Улыбаясь, он повернулся к королеве. — Как вы знаете, я с самого начала не одобрял этого энтузиазма, с которым вы восприняли выдумки этого ловкача. Я даже опасался, что он злоупотребит вашей доверчивостью.
Королева чуть зарделась. Она не терпела упреков.
— Если я и рисковала моей доверчивостью, то сознательно. Я считаю необходимым использовать любую возможность для приумножения могущества и славы королевства Кастильского, во главе которого соблаговолил поставить меня Господь Бог.
— Смею заметить, мадам, что я не менее ответственно отношусь к своим обязанностям перед Испанией. Возможно, я излишне осторожен, но осторожность эта во благо испанцам и испанской казне.
— Я в этом не сомневаюсь, — ответила королева. — Но сверхосторожность может помешать развитию страны. — Она посмотрела на Талаверу, — Ваш доклад, господин мой епископ, должно рассматривать как решение комиссии?
— Это наше общее решение, ваше величество, — поклонился Талавера.
— Позвольте вам возразить, — вмешался Сантанхель. — Я, к примеру, с ним не согласен.
Король Фердинанд добродушно рассмеялся.
— Но ты же не космограф, Сантанхель.
— Не космограф, но юрист, ваше величество, и достаточно опытный, чтобы не путать аргументы за и против.
— В этом я полностью согласна с вами, дон Луис, — королева кивнула казначею и вновь повернулась к Талавере. — Почему вы решили, что кража карты
— чистой воды выдумка?
— Позвольте мне напомнить вашему величеству, что само существование этой карты подтверждается только словом Колона.
— А то, что Колон лгал, подтверждается только вашим словом, — отрезал Сантанхель. — Да, Колон не смог представить доказательства своих расчетов, но это не есть доказательство того, что он лгал нам.
— Само по себе — нет, — признал Талавера. — Но в сложившихся обстоятельствах очень существенно, что карты этой никто не видел. О краже он упомянул, лишь когда от него потребовали представить карту. Весьма удачный ход для мошенника, который добился созыва столь представитель ной комиссии, козыряя тем, что карта у него есть.
Королева нетерпеливо махнула рукой.
— Но с какой стати козырять ему несуществующей картой, если в конце концов все обязательно бы открылось?
— Для того чтобы получить возможность изложить свои доводы, которые могли сбить нас с толку и толкнуть на ложный путь.
— Чересчур сложно. И не убедительно, — стояла на своем королева, защищая скорее себя, а не Колона. — Доверчивой оказалась не только я. Доводы Колона убедили и фрея Диего. Неужели они потеряли свою убедительность только потому, что он не смог представить карту?
— Моя вера в его расчеты, — ответствовал Деса, — базировалась на вере в самого Колона и, естественно, на том, что его поддержал Тосканелли. Именно я поднял вопрос о флорентийской карте, когда стало ясно, что аргументы Колона не представляются достаточно убедительными членам комиссии. И признаюсь, что у меня возникли серьезные сомнения в правдивости его утверждения о краже.
Сантанхель попытался развеять впечатление, которое произвели слова Десы.
— А вот у меня не возникло ни малейших сомнений. Я узнаю благородство, когда вижу его, а Колон слишком благороден, чтобы опускаться до лжи.
Король Фердинанд вновь рассмеялся.
— Если я немного разбираюсь в людях, такого благородства не найти ни в ком. Ты говоришь от сердца, Сантанхель, о не от разума.
— Таково мое мнение, ваше величество, и я еще надеюсь доказать свою правоту.
— Доверчивость, вижу, уживается у тебя с оптимизмом, — ответил король. — Ну что ж, одно другому не помеха. — Он повернулся к королеве:
— Наверное, вы согласитесь, мадам, что нам следует заняться более важными делами и не возвращаться к этому вопросу, пока дон Луис не докажет нам, что Колон не обманщик?
Королева неохотно кивнула, и улыбка, дарованная Сантанхелю, показала тому, что искорка надежды, все же остается.
Поэтому, несмотря на поздний час, он и пошел к алькальду, чтобы убедиться, что розыски начаты. Там и застал его коррехидор.
— Мы уже начали расследование, — доложил дон Ксавьер. — Венецианцы утром отправляются в Малагу, чтобы сесть там на корабль. Мулов они заказали на восемь утра. Вы согласитесь со мной, дон Мигель, их отъезд — прямое свидетельство того, что порученное им задание выполнено. То есть карта и письмо у них.
Алькальд сухо кивнул. Сантанхель же встрепенулся.
— Но почему вы не приняли никаких мер, придя к такому выводу? Этих людей нельзя отпускать из Кордовы!
— Напротив, пусть уезжают, — усмехнулся коррехидор. — У нас нет приказа на их задержание, и едва ли мы его получим.
— Разумеется, не получите, — заверил его алькальд. — Лучше мне провалиться в ад, чем подписать приказ на арест сотрудника посольства безо всяких доказательств его вины.
— А что же нам делать? — растерянно спросил дон Луис.
— Мы не можем помешать их отъезду, — коррехидор продолжал усмехаться, — но в наших силах воспрепятствовать их прибытию в Малагу. Тамошние дороги пользуются дурной славой. Полным-полно разбойников, знаете ли. Наших альгасилов не хватает для поддержания порядка. Так что едва ли государство будет нести ответственность за ограбление двух иностранцев, не так ли, дон Мигель? И у нас не возникнет никаких трений с посольством Венеции.
Облегчение Сантанхеля выразилось добродушным смехом.
— У меня возникают подозрения, что должность коррехидора Кордовы может приносить немалую прибыль.
Глава 20. ЦЫГАНЕ
Толпа, запрудившая в то субботнее утро в самом начале июня улицы Кордовы и дорогу, ведущую на юго-восток, задержала отъезд венецианцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
— Мулов? — усмехнулся коррехидор. — Они собираются ехать верхом до самой Венеции?
— Нет, нет, ваша милость. Только до Малаги, а там пересесть на корабль.
— Конечно, конечно, — коррехидор рассмеялся. — Возможно, их комната подойдет. Вечером я дам вам знать.
Узнав все, что требовалось, коррехидор покинул гостиницу. И в тот же вечер он пришел к алькальду, у которого застал Сантанхеля.
Казначей вернулся из Алькасара получасом ранее в глубокой озабоченности. Он присутствовал при докладе комиссии их величествам. Талавера, сопровождаемый Десой, Фонсекой и Мальдонадо, разнес предложение Колона в пух и прах.
— Эта мечта бесчестного авантюриста, который не остановился даже перед тем, чтобы безо всяких на то оснований заявить о поддержке его бредовых идей знаменитейшим математиком, — заключил Талавера.
Лицо королевы разочарованно вытянулось. Король же воспринял доклад как должное. Похоже, он и не ожидал услышать ничего иного.
— Ваше заключение пришлось весьма кстати, — благосклонно кивнул он Талавере. — Вот-вот падет Гранада, и мы должны сосредоточить свое внимание на серьезных проектах, а не рассматривать безосновательные грезы. — Улыбаясь, он повернулся к королеве. — Как вы знаете, я с самого начала не одобрял этого энтузиазма, с которым вы восприняли выдумки этого ловкача. Я даже опасался, что он злоупотребит вашей доверчивостью.
Королева чуть зарделась. Она не терпела упреков.
— Если я и рисковала моей доверчивостью, то сознательно. Я считаю необходимым использовать любую возможность для приумножения могущества и славы королевства Кастильского, во главе которого соблаговолил поставить меня Господь Бог.
— Смею заметить, мадам, что я не менее ответственно отношусь к своим обязанностям перед Испанией. Возможно, я излишне осторожен, но осторожность эта во благо испанцам и испанской казне.
— Я в этом не сомневаюсь, — ответила королева. — Но сверхосторожность может помешать развитию страны. — Она посмотрела на Талаверу, — Ваш доклад, господин мой епископ, должно рассматривать как решение комиссии?
— Это наше общее решение, ваше величество, — поклонился Талавера.
— Позвольте вам возразить, — вмешался Сантанхель. — Я, к примеру, с ним не согласен.
Король Фердинанд добродушно рассмеялся.
— Но ты же не космограф, Сантанхель.
— Не космограф, но юрист, ваше величество, и достаточно опытный, чтобы не путать аргументы за и против.
— В этом я полностью согласна с вами, дон Луис, — королева кивнула казначею и вновь повернулась к Талавере. — Почему вы решили, что кража карты
— чистой воды выдумка?
— Позвольте мне напомнить вашему величеству, что само существование этой карты подтверждается только словом Колона.
— А то, что Колон лгал, подтверждается только вашим словом, — отрезал Сантанхель. — Да, Колон не смог представить доказательства своих расчетов, но это не есть доказательство того, что он лгал нам.
— Само по себе — нет, — признал Талавера. — Но в сложившихся обстоятельствах очень существенно, что карты этой никто не видел. О краже он упомянул, лишь когда от него потребовали представить карту. Весьма удачный ход для мошенника, который добился созыва столь представитель ной комиссии, козыряя тем, что карта у него есть.
Королева нетерпеливо махнула рукой.
— Но с какой стати козырять ему несуществующей картой, если в конце концов все обязательно бы открылось?
— Для того чтобы получить возможность изложить свои доводы, которые могли сбить нас с толку и толкнуть на ложный путь.
— Чересчур сложно. И не убедительно, — стояла на своем королева, защищая скорее себя, а не Колона. — Доверчивой оказалась не только я. Доводы Колона убедили и фрея Диего. Неужели они потеряли свою убедительность только потому, что он не смог представить карту?
— Моя вера в его расчеты, — ответствовал Деса, — базировалась на вере в самого Колона и, естественно, на том, что его поддержал Тосканелли. Именно я поднял вопрос о флорентийской карте, когда стало ясно, что аргументы Колона не представляются достаточно убедительными членам комиссии. И признаюсь, что у меня возникли серьезные сомнения в правдивости его утверждения о краже.
Сантанхель попытался развеять впечатление, которое произвели слова Десы.
— А вот у меня не возникло ни малейших сомнений. Я узнаю благородство, когда вижу его, а Колон слишком благороден, чтобы опускаться до лжи.
Король Фердинанд вновь рассмеялся.
— Если я немного разбираюсь в людях, такого благородства не найти ни в ком. Ты говоришь от сердца, Сантанхель, о не от разума.
— Таково мое мнение, ваше величество, и я еще надеюсь доказать свою правоту.
— Доверчивость, вижу, уживается у тебя с оптимизмом, — ответил король. — Ну что ж, одно другому не помеха. — Он повернулся к королеве:
— Наверное, вы согласитесь, мадам, что нам следует заняться более важными делами и не возвращаться к этому вопросу, пока дон Луис не докажет нам, что Колон не обманщик?
Королева неохотно кивнула, и улыбка, дарованная Сантанхелю, показала тому, что искорка надежды, все же остается.
Поэтому, несмотря на поздний час, он и пошел к алькальду, чтобы убедиться, что розыски начаты. Там и застал его коррехидор.
— Мы уже начали расследование, — доложил дон Ксавьер. — Венецианцы утром отправляются в Малагу, чтобы сесть там на корабль. Мулов они заказали на восемь утра. Вы согласитесь со мной, дон Мигель, их отъезд — прямое свидетельство того, что порученное им задание выполнено. То есть карта и письмо у них.
Алькальд сухо кивнул. Сантанхель же встрепенулся.
— Но почему вы не приняли никаких мер, придя к такому выводу? Этих людей нельзя отпускать из Кордовы!
— Напротив, пусть уезжают, — усмехнулся коррехидор. — У нас нет приказа на их задержание, и едва ли мы его получим.
— Разумеется, не получите, — заверил его алькальд. — Лучше мне провалиться в ад, чем подписать приказ на арест сотрудника посольства безо всяких доказательств его вины.
— А что же нам делать? — растерянно спросил дон Луис.
— Мы не можем помешать их отъезду, — коррехидор продолжал усмехаться, — но в наших силах воспрепятствовать их прибытию в Малагу. Тамошние дороги пользуются дурной славой. Полным-полно разбойников, знаете ли. Наших альгасилов не хватает для поддержания порядка. Так что едва ли государство будет нести ответственность за ограбление двух иностранцев, не так ли, дон Мигель? И у нас не возникнет никаких трений с посольством Венеции.
Облегчение Сантанхеля выразилось добродушным смехом.
— У меня возникают подозрения, что должность коррехидора Кордовы может приносить немалую прибыль.
Глава 20. ЦЫГАНЕ
Толпа, запрудившая в то субботнее утро в самом начале июня улицы Кордовы и дорогу, ведущую на юго-восток, задержала отъезд венецианцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87