Однако большая часть бровей осталась на компрессе.
— Похоже, взрыв получился довольно сильный. Волосы у тебя тоже обгорели.
— Что?
Я знаком показал ему, чтобы он говорил тише.
— Я тебя не слышу, — жалобно повторил Чейд. — В ушах стоит такой звон, что мне вспомнились детство и отчим… Он был мастером давать оплеухи. Бога, как я его ненавидел!
Уже то, что Чейд о нем упомянул, говорило, как сильно он расстроен. Он никогда особенно не делился со мной воспоминаниями о своем детстве. Потом он принялся теребить уши, как будто проверял, остались ли они на месте, а затем стал затыкать их пальцами, и тут же убирал руки.
— Ничего не слышу, — снова заявил он. — Но лицо в порядке, так ведь? Шрамов, похоже, не останется.
Я покачал головой.
— Брови снова вырастут. А это… — Я слегка прикоснулся к щеке. — Похоже на солнечный ожог. Думаю, слух тоже скоро вернется.
У меня не было никакой уверенности, что так и будет, но очень хотелось надеяться.
— Я тебя не слышу, — простонал Чейд.
Я погладил его по плечу, пытаясь утешить, и поставил перед ним свою чашку с чаем. Прикоснувшись рукой к губам, чтобы привлечь его внимание, я спросил, медленно выговаривая слова:
— А твой ученик в порядке?
Я прекрасно знал, что он ни за что не стал бы проводить подобный эксперимент в одиночестве.
Чейд внимательно смотрел на мои губы, но, похоже, все-таки понял, о чем я спрашиваю, потому что ответил:
— Об этом можешь не беспокоиться. Я о ней позаботился. — Затем, увидев, как меня удивило местоимение женского рода, рявкнул: — Не лезь не в свое дело, Фитц!
Конечно же, он разозлился больше на себя, чем на меня. Если бы я не был так сильно встревожен, то не сдержался бы и громко рассмеялся. Она. Значит, меня сменила девушка… Я заставил себя не думать, кто она такая и почему Чейд выбрал именно ее.
Через некоторое время я убедился, что он меня слышит, но не слишком хорошо. Оставалось надеяться, что со временем слух полностью восстановится, что я ему и сказал. Он кивнул и помахал рукой, словно отгоняя мои слова прочь, но я видел в его глазах страх. Если он оглохнет, ему будет трудно оставаться советником королевы.
Мужественно пытаясь не обращать внимания на свою глухоту, Чейд громко спросил меня, видел ли я свитки на столе, а потом, что я такое сотворил со своим лицом. Чтобы он не кричал, задавая мне все новые и новые вопросы, я писал краткие ответы. Я сообщил, что случайно оказался в эпицентре драки, которая вспыхнула в таверне, а его слишком занимало случившееся с ним самим, чтобы мои слова вызвали сомнения.
Затем он написал на клочке бумаги: «Ты поговорил с Барричем?»
«Я решил, что лучше этого не делать», — ответил я. Чейд поджал губы, вздохнул и промолчал, но я понял, что он хотел бы сказать мне очень многое. Наверняка он еще вернется к этой теме, когда мы сможем нормально разговаривать.
Затем мы с ним занялись отчетами шпионов, обращая внимание друг друга на интересные места, хотя оба согласились с тем, что ничего полезного в них нет. Чейд написал, что надеется вскорости получить донесение от своего человека, которого отправил на Аслевджал с заданием проверить, насколько правдивы легенды о драконе.
Мне хотелось поговорить с ним о Дьютифуле и Олухе, но я решил отложить это до более благоприятного момента — не только из-за того, что он плохо слышал. Просто я и сам еще не до конца понял, насколько далеко мне удалось продвинуться и удалось ли вообще. Я решил, что завтра продолжу свои занятия с Олухом.
И тут я сообразил, что завтра уже практически наступило. Чейд, похоже, тоже. Сказал, что отправляется в постель, а когда придет слуга, чтобы его разбудить, то притворится, будто у него болит желудок.
Я себе такой роскоши позволить не мог и потому быстро вернулся в свою комнату, чтобы переодеться перед тем, как идти в башню Верити. По правде говоря, я боялся предстоящего урока, наверное, не меньше моих учеников. Голова у меня отчаянно болела, и я, прижимая одну руку ко лбу, другой кое-как развел огонь в камине и зажег свечи на столе. Порой мне не удавалось вспомнить время, когда у меня не болела голова из-за использования Скилла. Несколько мгновений я раздумывал, не сходить ли к себе за эльфовской корой, но отказался от этой идеи — впрочем, вовсе не из-за опасений, что кора притупит мои способности к Скиллу, просто теперь эльфовская кора вызывала воспоминания о дурацкой ссоре с Шутом. Нет. Больше никакой коры.
Я услышал шаги Дьютифула на лестнице за дверью и отбросил все посторонние мысли. Он закрыл за собой дверь и подошел к столу. Я тихонько вздохнул — он держался так, что мне сразу стало ясно: мальчик меня не простил.
— Я не хочу заниматься Скиллом вместе с дурачком, — заявил он, забыв поздороваться. — Должны же быть еще люди, наделенные Скиллом. — И тут он на меня посмотрел. — Что с твоим лицом?
— Я подрался, — коротко ответил я, давая ему понять, что больше все равно ничего не скажу. — А теперь насчет твоих совместных занятий с Олухом. Он единственный известный мне кандидат. Больше я не знаю никого.
— Не может быть. А ты организовал поиски других?
— Нет.
Прежде чем я успел еще что-нибудь сказать, Дьютифул взял со стола фигурку на цепочке.
— Что это? — спросил он.
— Она твоя. Ты нашел ее на берегу, где мы встретили Другого. Не помнишь?
— Нет. — Дьютифул в ужасе разглядывал фигурку, а потом неохотно признался: — Да. Помню. — Он покачнулся, не сводя глаз с фигурки. — Эллиана, так ведь? Что это означает, Том? Почему я нашел ее изображение до того, как впервые увидел?
— Что? — Я протянул руку, но принц ничего не замечал.
Он просто сидел на своем стуле и не сводил глаз с фигурки. Я встал и обошел стол. А когда посмотрел на маленькое лицо, черные локоны, обнаженную грудь и черные, точно уголь, глаза, вдруг понял, что Дьютифул прав. Это действительно была Эллиана. Не такая, как сейчас, а такая, какой станет, когда превратится в женщину. Даже голубое украшение, напоминающее корону, было как две капли воды похоже на то, что носила нар-ческа.
— Я не знаю, что это значит, — вздохнув, ответил я.
Принц заговорил, точно во сне, глядя на лицо фигурки:
— То место, где мы оказались, берег… Он походил на водоворот, который поглощает магию. Все виды магии. — Сжимая в руке фигурку, он на мгновение закрыл глаза. — Я там чуть не умер, правда? Скилл затянул меня и пытался разорвать на куски. Но ты пришел на помощь и… кто-то еще. Кто-то… — Он беспомощно искал подходящие слова. — Кто-то огромный. Больше неба.
Я бы, наверное, описал случившееся иначе, но я понял, что он имеет в виду. Неожиданно я почувствовал, что не хочу обсуждать события, происшедшие на берегу, даже думать о них не хочу. Часы, проведенные нами там, словно окружало диковинное сияние — свет, который не срывал покров тайны с окружающей реальности, а, наоборот, делал его еще плотнее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202
— Похоже, взрыв получился довольно сильный. Волосы у тебя тоже обгорели.
— Что?
Я знаком показал ему, чтобы он говорил тише.
— Я тебя не слышу, — жалобно повторил Чейд. — В ушах стоит такой звон, что мне вспомнились детство и отчим… Он был мастером давать оплеухи. Бога, как я его ненавидел!
Уже то, что Чейд о нем упомянул, говорило, как сильно он расстроен. Он никогда особенно не делился со мной воспоминаниями о своем детстве. Потом он принялся теребить уши, как будто проверял, остались ли они на месте, а затем стал затыкать их пальцами, и тут же убирал руки.
— Ничего не слышу, — снова заявил он. — Но лицо в порядке, так ведь? Шрамов, похоже, не останется.
Я покачал головой.
— Брови снова вырастут. А это… — Я слегка прикоснулся к щеке. — Похоже на солнечный ожог. Думаю, слух тоже скоро вернется.
У меня не было никакой уверенности, что так и будет, но очень хотелось надеяться.
— Я тебя не слышу, — простонал Чейд.
Я погладил его по плечу, пытаясь утешить, и поставил перед ним свою чашку с чаем. Прикоснувшись рукой к губам, чтобы привлечь его внимание, я спросил, медленно выговаривая слова:
— А твой ученик в порядке?
Я прекрасно знал, что он ни за что не стал бы проводить подобный эксперимент в одиночестве.
Чейд внимательно смотрел на мои губы, но, похоже, все-таки понял, о чем я спрашиваю, потому что ответил:
— Об этом можешь не беспокоиться. Я о ней позаботился. — Затем, увидев, как меня удивило местоимение женского рода, рявкнул: — Не лезь не в свое дело, Фитц!
Конечно же, он разозлился больше на себя, чем на меня. Если бы я не был так сильно встревожен, то не сдержался бы и громко рассмеялся. Она. Значит, меня сменила девушка… Я заставил себя не думать, кто она такая и почему Чейд выбрал именно ее.
Через некоторое время я убедился, что он меня слышит, но не слишком хорошо. Оставалось надеяться, что со временем слух полностью восстановится, что я ему и сказал. Он кивнул и помахал рукой, словно отгоняя мои слова прочь, но я видел в его глазах страх. Если он оглохнет, ему будет трудно оставаться советником королевы.
Мужественно пытаясь не обращать внимания на свою глухоту, Чейд громко спросил меня, видел ли я свитки на столе, а потом, что я такое сотворил со своим лицом. Чтобы он не кричал, задавая мне все новые и новые вопросы, я писал краткие ответы. Я сообщил, что случайно оказался в эпицентре драки, которая вспыхнула в таверне, а его слишком занимало случившееся с ним самим, чтобы мои слова вызвали сомнения.
Затем он написал на клочке бумаги: «Ты поговорил с Барричем?»
«Я решил, что лучше этого не делать», — ответил я. Чейд поджал губы, вздохнул и промолчал, но я понял, что он хотел бы сказать мне очень многое. Наверняка он еще вернется к этой теме, когда мы сможем нормально разговаривать.
Затем мы с ним занялись отчетами шпионов, обращая внимание друг друга на интересные места, хотя оба согласились с тем, что ничего полезного в них нет. Чейд написал, что надеется вскорости получить донесение от своего человека, которого отправил на Аслевджал с заданием проверить, насколько правдивы легенды о драконе.
Мне хотелось поговорить с ним о Дьютифуле и Олухе, но я решил отложить это до более благоприятного момента — не только из-за того, что он плохо слышал. Просто я и сам еще не до конца понял, насколько далеко мне удалось продвинуться и удалось ли вообще. Я решил, что завтра продолжу свои занятия с Олухом.
И тут я сообразил, что завтра уже практически наступило. Чейд, похоже, тоже. Сказал, что отправляется в постель, а когда придет слуга, чтобы его разбудить, то притворится, будто у него болит желудок.
Я себе такой роскоши позволить не мог и потому быстро вернулся в свою комнату, чтобы переодеться перед тем, как идти в башню Верити. По правде говоря, я боялся предстоящего урока, наверное, не меньше моих учеников. Голова у меня отчаянно болела, и я, прижимая одну руку ко лбу, другой кое-как развел огонь в камине и зажег свечи на столе. Порой мне не удавалось вспомнить время, когда у меня не болела голова из-за использования Скилла. Несколько мгновений я раздумывал, не сходить ли к себе за эльфовской корой, но отказался от этой идеи — впрочем, вовсе не из-за опасений, что кора притупит мои способности к Скиллу, просто теперь эльфовская кора вызывала воспоминания о дурацкой ссоре с Шутом. Нет. Больше никакой коры.
Я услышал шаги Дьютифула на лестнице за дверью и отбросил все посторонние мысли. Он закрыл за собой дверь и подошел к столу. Я тихонько вздохнул — он держался так, что мне сразу стало ясно: мальчик меня не простил.
— Я не хочу заниматься Скиллом вместе с дурачком, — заявил он, забыв поздороваться. — Должны же быть еще люди, наделенные Скиллом. — И тут он на меня посмотрел. — Что с твоим лицом?
— Я подрался, — коротко ответил я, давая ему понять, что больше все равно ничего не скажу. — А теперь насчет твоих совместных занятий с Олухом. Он единственный известный мне кандидат. Больше я не знаю никого.
— Не может быть. А ты организовал поиски других?
— Нет.
Прежде чем я успел еще что-нибудь сказать, Дьютифул взял со стола фигурку на цепочке.
— Что это? — спросил он.
— Она твоя. Ты нашел ее на берегу, где мы встретили Другого. Не помнишь?
— Нет. — Дьютифул в ужасе разглядывал фигурку, а потом неохотно признался: — Да. Помню. — Он покачнулся, не сводя глаз с фигурки. — Эллиана, так ведь? Что это означает, Том? Почему я нашел ее изображение до того, как впервые увидел?
— Что? — Я протянул руку, но принц ничего не замечал.
Он просто сидел на своем стуле и не сводил глаз с фигурки. Я встал и обошел стол. А когда посмотрел на маленькое лицо, черные локоны, обнаженную грудь и черные, точно уголь, глаза, вдруг понял, что Дьютифул прав. Это действительно была Эллиана. Не такая, как сейчас, а такая, какой станет, когда превратится в женщину. Даже голубое украшение, напоминающее корону, было как две капли воды похоже на то, что носила нар-ческа.
— Я не знаю, что это значит, — вздохнув, ответил я.
Принц заговорил, точно во сне, глядя на лицо фигурки:
— То место, где мы оказались, берег… Он походил на водоворот, который поглощает магию. Все виды магии. — Сжимая в руке фигурку, он на мгновение закрыл глаза. — Я там чуть не умер, правда? Скилл затянул меня и пытался разорвать на куски. Но ты пришел на помощь и… кто-то еще. Кто-то… — Он беспомощно искал подходящие слова. — Кто-то огромный. Больше неба.
Я бы, наверное, описал случившееся иначе, но я понял, что он имеет в виду. Неожиданно я почувствовал, что не хочу обсуждать события, происшедшие на берегу, даже думать о них не хочу. Часы, проведенные нами там, словно окружало диковинное сияние — свет, который не срывал покров тайны с окружающей реальности, а, наоборот, делал его еще плотнее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202