- Постараюсь.
- Ладно… Тому, кто говорит «А», приходится сказать и «Б»… Слушайте…
Рассказ Марины об исследованиях профессора Стрельникова, вернее, о той их части, о какой историк счел нужным поведать дочери, длился минут десять. Когда она закончила, Шатилов признался себе, что ее опасения быть принятой за сумасшедшую или фантазерку не совсем безосновательны…
- У вас такой взгляд… - сказала Марина. - Вот так я смотрела на отца, когда он мне все это выложил. Юрий Дмитриевич, я всего лишь передала вам его слова. Я не могу ни подтвердить их, ни опровергнуть. Но только вскоре после того разговора отец умер, и начался весь этот кошмар… После похорон пришли какие-то незнакомые люди, представились институтскими коллегами отца. Толковали о научной преемственности, о необходимости сохранить творческое наследие. Сочувствовали якобы моему горю, налили коньяк, вроде чтобы я успокоилась. Я выпила и впала в какой-то транс… А они шарили в письменном столе, в шкафах. Потом спросили меня напрямую о той рукописи. Я ответила, что ничего не знаю, я действительно не знала. Они ушли… По-моему, они ничего не унесли с собой… На следующий день я позвонила в институт, говорила с людьми из руководства, с теми, кто в самом деле работал с отцом. Оказалось, никто никого не присылал… Тогда я сама внимательно осмотрела всю квартиру, те места, где отец мог спрятать рукопись. Ее нигде не было… Исчезли и рабочие записи отца, а относящиеся к рукописи компьютерные файлы были стерты. Потом в мое отсутствие кто-то забрался в квартиру, устроил форменный погром, но дорогая аппаратура осталась на месте. Пропали только деньги, небольшая сумма. Вероятно, их взяли для отвода глаз… Меня преследовали странными телефонными звонками, советовали припомнить, где рукопись, угрожали… За мной следили на улицах… И вот сегодня явились двое с пистолетом, посадили меня в машину, повезли куда-то. Ехали они очень быстро, а куда приехали, вы знаете…
Долгая взволнованная речь утомила девушку, и она обессиленно опустилась на подушки. Шатилов задумчиво курил, сидя в кресле. Такой истории он не ожидал… Собственно, он и вообще не ожидал ничего конкретного, но логика и опыт подсказывали, что девяносто девять процентов криминальных приключений имеют весьма банальную подоплеку, как бы загадочно они ни выглядели поначалу. А тут…
- Марина, - Шатилов добавил в голос низких частот, которые, как ему казалось, помогают достигнуть доверительной интонации, - мой вопрос, быть может, причинит вам… Ну, словом, была ли смерть вашего отца…
- Естественной? - подхватила Марина, снова приподнимаясь. - Спрашивайте, не стесняйтесь. Я и сама себя спрашивала об этом. У него было очень больное сердце, а он работал на износ, и с таким эмоциональным напряжением… Медицинское заключение - обширный инфаркт, да только черт их знает… Может, и сыпанули какой-нибудь хитрой гадости, как мне в коньяк… Только вряд ли. Ведь если сыр-бор разгорелся из-за той рукописи, они бы ее сначала украли, отняли или как там, а не искали бы потом.
- Резонно, - заметил Шатилов. - Но почему они решили, что рукопись скрываете именно вы? Вы о ней кому-нибудь говорили? Я имею в виду - о выводах профессора?
- В том-то и дело, что да! - Марина попыталась щелкнуть пальцами, но это вышло беззвучно. - Только не о выводах. Отец выразился бы осторожнее: о потенциальной возможности выводов. Меня просто распирало, я была в такой растерянности, и поделиться с кем-то… Ну, это было необходимо, и я думала, что могу доверять тому человеку…
- Кому?
- Мой друг, или приятель, или возлюбленный, или как его теперь называть… Потом уж я сложила два и два. Он возник в моей жизни сразу после того, как у отца появилась рукопись, а исчез, когда отец умер… Ну, что я могла заранее подозревать? А получилось, что я даже не знаю, где его найти.
- Понятно, - сказал Шатилов, возвращаясь к обычному тону. - И вы решили, что за рукописью охотятся из-за ее содержания. А ну как все проще? Этот раритет может стоить кучу денег.
- Юрий Дмитриевич, да какая мне разница почему?! - воскликнула Марина едва ли не в слезах. - Они за мной охотятся, ЗА МНОЙ! Вот я выйду от вас - и куда мне идти? Моих знакомых они наверняка вычислили… В милицию? Что я там расскажу, чем мне там помогут? А вот те негодяи меня через милицию в два счета отыщут. Думаете, у них нет связей?
- А вы не преувеличиваете их всемогущества? - Шатилов потянулся за новой сигаретой.
- Откуда я знаю! - взорвалась девушка. - Я боюсь! Я не хочу, чтобы снова тыкали пистолетом под ребра…
- Успокойтесь, - Шатилов положил руку на плечо Марины. - Здесь вы в безопасности… Вот что, я открою вам маленький секрет. Я не имел намерения вмешиваться в ваши дела, но вы меня заинтересовали. Смогу я для вас что-то сделать или нет, вопрос другой, но пока вы можете остаться у меня.
Марина просияла, но тут же нахмурилась:
- Пока - это сколько? Неделю, месяц, год? Они не отстанут…
- Ну, не смотрите на вещи так трагично… Все меняется, и не обязательно в худшую сторону.
- Наверное, вы правы, - со вздохом произнесла Марина. - Только вам хорошо рассуждать, а я…
- А вам пора отдыхать, - заключил Шатилов с притворной строгостью. - Крепкий сон, утреннее солнышко и легкий завтрак еще никому не ухудшали настроения. Обещаю, утром мы с вами на свежую голову обсудим все подробнее. Помните завет барона Мюнхгаузена? Нет безвыходных положений.
- Винни-Пух считал иначе, - кисло отметила девушка. - И у него имелись свои основания… Господи, как я устала… Что мне вколол ваш доктор? Плыву…
Последние слова она пробормотала в полусне. Электрическая энергия возбуждения, отодвинувшая было действие снотворного на задний план, иссякла до конца, и теперь, даже если бы Шатилов пожелал продолжить разговор, ничего бы не вышло. Марина спала, по-детски сунув ладошку под щеку.
Шатилов плотнее укрыл девушку пледом, подобрал разукрашенное кровавыми пятнами платьице, бросил его в стиральную машину в ванной по дороге в кабинет. Он проголодался, но не смог заставить себя тащиться на кухню и готовить ужин. На краю письменного стола лежала надорванная упаковка чипсов, и Шатилов решил, что этого вполне хватит, особенно если запить остатками коньяка. Он проглотил содержимое полной рюмки, состроил недовольную гримасу, вновь закурил.
«Что делать?» - пресловутый русский вопрос, мысленно усмехнулся Шатилов. Несмотря на очевидное неравнодушие к рассказу девушки (а может быть, и к ней самой?), он по-прежнему не испытывал ни малейшего желания ввязываться в какие бы то ни было авантюры. Но, видимо, не получится и невинность соблюсти, и капитал приобрести… Как удачно, что на днях приезжает Сашка Кремнев! Этот парень и порох выдумает… Точнее, раньше мог выдумать, поправил себя Шатилов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102