Скорее всего, у них нет аналогичных возможностей. Конечно, поручиться трудно, поэтому на всякий случай я захватил с собой пистолет.
- Где вы - там перестрелка, - вздохнул Зимин.
- Необязательно, - заверил его Кремнев.
- Александр Андреевич, - вмешалась Марина, - мы с Игорем считаем, что должны рассказать вам о книге…
- Хорошо, что вы так считаете. Но сперва чаю бы предложили… Устал за рулем. Местные дороги доконают кого угодно.
Войдя в летнюю кухоньку, Марина поставила чайник на электроплитку. Пока она там возилась, Игорь хмуро разглядывал Кремнева. В глубине души он полностью признавал правоту Марины в изменившихся обстоятельствах, но ему нелегко было перестроиться сразу.
Вернулась Марина, села на ветхий диванчик.
- Вижу, вы тут изучали эту рукопись, - сказал Кремнев, глядя на стол.
- Да, - кратко и неохотно ответил Зимин.
- Игорь, - произнесла Марина, распечатывая новую пачку сигарет. - Наверное, Александру Андреевичу будет интересно узнать все с самого начала.
- С начала? - Зимин усмехнулся. - В начале было Слово, и Слово было Бог…
- Перестань паясничать, - прошипела Марина.
- Ладно, ладно. - Игорь стал серьезным. - Назвался груздем - полезай в кузов, правильно?
Он подошел к запыленному окошку, долго смотрел в сад и наконец заговорил почти лекторским тоном:
- Начать, видимо, следует с личности автора данной рукописи. Иоганн Гетц - фигура загадочная, противоречивая. О жизни его известно довольно мало, даже о точной дате рождения идут споры - не то 1529-й, не то 1531-й. Родился он в Германии, потом жил во Франции, потом в Испании, где и умер, дотянув чуть ли не до девяноста. Он занимался алхимией, астрономией, астрологией. Возможно, король Франции Генрих Второй обращался к услугам Иоганна Гетца как врачевателя и ясновидца. Вообще, - продолжал Зимин, увлекаясь, - некоторые историки считают Гетца фигурой, не уступающей самому Нострадамусу. Однако если «Центурии» Нострадамуса, впервые изданные в 1555-м, переиздавались многократно и стали всемирно известными, то с Гетцем картина иная. Сам он не публиковал своих рукописей, коих после его смерти было обнаружено всего четыре. Они впервые увидели свет в Германии в начале семнадцатого века. Но так как Иоганн Гетц писал значительно запутаннее и туманнее, чем Нострадамус, разобраться в его откровениях и понять, что он, собственно, имел в виду, оказалось не так-то легко. По одним толкованиям, многие из его пророчеств сбылись, по другим - нет. Иоганн Гетц не столь эффектен, как Нострадамус. Частью массовой культуры он так и не стал, оставаясь прерогативой специалистов.. Вам не скучно, Александр Андреевич?
- Ничуть, - отозвался Кремнев. - Я слушаю вас с величайшим вниманием.
- Рукопись, которую принес мне профессор Стрельников, получается, пятое, доселе неизвестное творение Гетца, и, пожалуй, самое интересное. Я не знаю, откуда ее взял профессор, кто и где ее нашел. Но ее принадлежность Гетцу несомненна, несмотря на некоторые отличия от других его работ.
- Какие отличия? - спросил заинтересованный Кремнев.
- Во-первых, обычно Гетц писал на немецком языке. В этой же рукописи - кстати, она никак не озаглавлена и не имеет датировки, что тоже нехарактерно для Гетца, - встречаются фрагменты, написанные по-французски, по-испански, по-гречески и на латыни. Не знаю, зачем он это делал. Возможно, не хотел, чтобы отдельные места его рукописи были понятны каким-то конкретным людям… А во-вторых, стиль Гетца становится здесь более строгим и ясным… Для специалистов, конечно.
- Да, я понимаю… А содержание рукописи?
- Оно многообразно. Там и алхимические опыты, и астрологические наблюдения, и рецепты врачевания. И пророчества. Вот пророчества-то для нас интереснее всего, потому что именно в эту часть рукописи вставлены поддельные листы.
- Поддельные листы? - Кремнев даже приподнялся со стула.
- Да. Подделка очень хороша, стиль автора имитирован безупречно, не говоря о технике исполнения. Я сумел распознать ее по одной-единственной детали, научному факту, который не мог быть известен фальсификаторам, потому что сведениям о нем еще не опубликованы.
- И о чем говорится в поддельных листах?
- Там сбывшиеся предсказания. Убийство Столыпина в 1911-м, покушение на Ленина, гибель Кеннеди, взрыв «Челленджера».
- Как? - удивился Кремнев. - В рукописи якобы шестнадцатого века так и написано: «Американский космический челнок „Челленджер“ взорвется там-то и тогда-то»?
- Разумеется, нет, - Зимин позволил себе снисходительную улыбку. - Даты, места и характер событий вычисляются с помощью астрологической математики. Никаких имен и названий, конечно, нет, но, накладывая расшифровку на картину реальных исторических событий, отбрасываешь всякие сомнения.
- Вот почему отец был так взволнован, - вставила Марина, - вот почему придавал рукописи Гетца такое значение. Он считал всю ее безусловно подлинной, но хотел многократно проверить и перепроверить правильность расшифровок. Представляете масштаб открытия, если бы это подтвердилось?! Обнаружена рукопись абсолютного пророка, который не ошибается!
Она встала и вышла на кухню за чайником.
- Одно событие особенно меня потрясло, - говорил Зимин, часто затягиваясь сигаретой. - Вы слышали об убийстве мэра Нижельска и катастрофе на нефтяном заводе?
- Да.
- Это случилось, когда рукопись Гетца была уже у меня, но тогда я не знал еще, что часть ее - подделка. Катастрофа была предсказана.. Представьте себе мое состояние! Но стало много хуже, когда я разоблачил фальшивку. Выходит, кто-то организовал это чудовищное преступление с одной целью - доказать, что пророчества Гетца продолжают исполняться!
В эту минуту в комнате появилась Марина с обшарпанным пластмассовым подносом, на котором дымились три чашки и стояла вазочка с вареньем. Девушка молча поставила поднос на край стола, но никто не спешил пить чай.
- И что там ЕЩЕ предсказано? - спросил Кремнев подчеркнуто спокойно, но с сильным нажимом на слово «еще».
- Понимаю, о чем вы… К счастью, больше никаких ужасов на ближайшее время… Правда, смутно намекается на некие грядущие перемены в России, но точную дату не смогли вычислить ни профессор Стрельников, ни я. Возможно, ее вообще нельзя вычислить, если таковы были намерения фальсификаторов.
- Марина, - Кремнев повернулся к девушке, - вы знали от отца… И рассказали Шатилову о том, что это за рукопись?
- Да, знала и рассказала.
- Так, Шатилову, а кому еще?
Марина бросила растерянный взгляд на Зимина, точно сомневалась, стоит ли говорить об этом в его присутствии, но тут же решилась:
- Был один человек… Он… Как бы это сказать… Ухаживал за мной, что ли… Мы познакомились в кафе вскоре после того, как у отца появилась рукопись. Я доверяла ему… Потом он исчез.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
- Где вы - там перестрелка, - вздохнул Зимин.
- Необязательно, - заверил его Кремнев.
- Александр Андреевич, - вмешалась Марина, - мы с Игорем считаем, что должны рассказать вам о книге…
- Хорошо, что вы так считаете. Но сперва чаю бы предложили… Устал за рулем. Местные дороги доконают кого угодно.
Войдя в летнюю кухоньку, Марина поставила чайник на электроплитку. Пока она там возилась, Игорь хмуро разглядывал Кремнева. В глубине души он полностью признавал правоту Марины в изменившихся обстоятельствах, но ему нелегко было перестроиться сразу.
Вернулась Марина, села на ветхий диванчик.
- Вижу, вы тут изучали эту рукопись, - сказал Кремнев, глядя на стол.
- Да, - кратко и неохотно ответил Зимин.
- Игорь, - произнесла Марина, распечатывая новую пачку сигарет. - Наверное, Александру Андреевичу будет интересно узнать все с самого начала.
- С начала? - Зимин усмехнулся. - В начале было Слово, и Слово было Бог…
- Перестань паясничать, - прошипела Марина.
- Ладно, ладно. - Игорь стал серьезным. - Назвался груздем - полезай в кузов, правильно?
Он подошел к запыленному окошку, долго смотрел в сад и наконец заговорил почти лекторским тоном:
- Начать, видимо, следует с личности автора данной рукописи. Иоганн Гетц - фигура загадочная, противоречивая. О жизни его известно довольно мало, даже о точной дате рождения идут споры - не то 1529-й, не то 1531-й. Родился он в Германии, потом жил во Франции, потом в Испании, где и умер, дотянув чуть ли не до девяноста. Он занимался алхимией, астрономией, астрологией. Возможно, король Франции Генрих Второй обращался к услугам Иоганна Гетца как врачевателя и ясновидца. Вообще, - продолжал Зимин, увлекаясь, - некоторые историки считают Гетца фигурой, не уступающей самому Нострадамусу. Однако если «Центурии» Нострадамуса, впервые изданные в 1555-м, переиздавались многократно и стали всемирно известными, то с Гетцем картина иная. Сам он не публиковал своих рукописей, коих после его смерти было обнаружено всего четыре. Они впервые увидели свет в Германии в начале семнадцатого века. Но так как Иоганн Гетц писал значительно запутаннее и туманнее, чем Нострадамус, разобраться в его откровениях и понять, что он, собственно, имел в виду, оказалось не так-то легко. По одним толкованиям, многие из его пророчеств сбылись, по другим - нет. Иоганн Гетц не столь эффектен, как Нострадамус. Частью массовой культуры он так и не стал, оставаясь прерогативой специалистов.. Вам не скучно, Александр Андреевич?
- Ничуть, - отозвался Кремнев. - Я слушаю вас с величайшим вниманием.
- Рукопись, которую принес мне профессор Стрельников, получается, пятое, доселе неизвестное творение Гетца, и, пожалуй, самое интересное. Я не знаю, откуда ее взял профессор, кто и где ее нашел. Но ее принадлежность Гетцу несомненна, несмотря на некоторые отличия от других его работ.
- Какие отличия? - спросил заинтересованный Кремнев.
- Во-первых, обычно Гетц писал на немецком языке. В этой же рукописи - кстати, она никак не озаглавлена и не имеет датировки, что тоже нехарактерно для Гетца, - встречаются фрагменты, написанные по-французски, по-испански, по-гречески и на латыни. Не знаю, зачем он это делал. Возможно, не хотел, чтобы отдельные места его рукописи были понятны каким-то конкретным людям… А во-вторых, стиль Гетца становится здесь более строгим и ясным… Для специалистов, конечно.
- Да, я понимаю… А содержание рукописи?
- Оно многообразно. Там и алхимические опыты, и астрологические наблюдения, и рецепты врачевания. И пророчества. Вот пророчества-то для нас интереснее всего, потому что именно в эту часть рукописи вставлены поддельные листы.
- Поддельные листы? - Кремнев даже приподнялся со стула.
- Да. Подделка очень хороша, стиль автора имитирован безупречно, не говоря о технике исполнения. Я сумел распознать ее по одной-единственной детали, научному факту, который не мог быть известен фальсификаторам, потому что сведениям о нем еще не опубликованы.
- И о чем говорится в поддельных листах?
- Там сбывшиеся предсказания. Убийство Столыпина в 1911-м, покушение на Ленина, гибель Кеннеди, взрыв «Челленджера».
- Как? - удивился Кремнев. - В рукописи якобы шестнадцатого века так и написано: «Американский космический челнок „Челленджер“ взорвется там-то и тогда-то»?
- Разумеется, нет, - Зимин позволил себе снисходительную улыбку. - Даты, места и характер событий вычисляются с помощью астрологической математики. Никаких имен и названий, конечно, нет, но, накладывая расшифровку на картину реальных исторических событий, отбрасываешь всякие сомнения.
- Вот почему отец был так взволнован, - вставила Марина, - вот почему придавал рукописи Гетца такое значение. Он считал всю ее безусловно подлинной, но хотел многократно проверить и перепроверить правильность расшифровок. Представляете масштаб открытия, если бы это подтвердилось?! Обнаружена рукопись абсолютного пророка, который не ошибается!
Она встала и вышла на кухню за чайником.
- Одно событие особенно меня потрясло, - говорил Зимин, часто затягиваясь сигаретой. - Вы слышали об убийстве мэра Нижельска и катастрофе на нефтяном заводе?
- Да.
- Это случилось, когда рукопись Гетца была уже у меня, но тогда я не знал еще, что часть ее - подделка. Катастрофа была предсказана.. Представьте себе мое состояние! Но стало много хуже, когда я разоблачил фальшивку. Выходит, кто-то организовал это чудовищное преступление с одной целью - доказать, что пророчества Гетца продолжают исполняться!
В эту минуту в комнате появилась Марина с обшарпанным пластмассовым подносом, на котором дымились три чашки и стояла вазочка с вареньем. Девушка молча поставила поднос на край стола, но никто не спешил пить чай.
- И что там ЕЩЕ предсказано? - спросил Кремнев подчеркнуто спокойно, но с сильным нажимом на слово «еще».
- Понимаю, о чем вы… К счастью, больше никаких ужасов на ближайшее время… Правда, смутно намекается на некие грядущие перемены в России, но точную дату не смогли вычислить ни профессор Стрельников, ни я. Возможно, ее вообще нельзя вычислить, если таковы были намерения фальсификаторов.
- Марина, - Кремнев повернулся к девушке, - вы знали от отца… И рассказали Шатилову о том, что это за рукопись?
- Да, знала и рассказала.
- Так, Шатилову, а кому еще?
Марина бросила растерянный взгляд на Зимина, точно сомневалась, стоит ли говорить об этом в его присутствии, но тут же решилась:
- Был один человек… Он… Как бы это сказать… Ухаживал за мной, что ли… Мы познакомились в кафе вскоре после того, как у отца появилась рукопись. Я доверяла ему… Потом он исчез.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102