ПРОДОЛЖЕНИЕ РАПОРТА МАЙОРА КУМАНИНА
«Судя по всему, у Николая II хватило мужества не поддаться нажиму со стороны немцев. Он твердо отказался от признания договора и в итоге был отдан советскому руководству. По каким-то причинам руководство пожелало сохранить царю и его семье жизнь.
Тут напрашивается несколько вполне очевидных причин:
1. Хотели сохранить царскую семью в качестве заложников на случай катастрофы в гражданской войне после крушения Германии.
2. Думали использовать при поиске так называемых царских драгоценностей.
3. Хотели проникнуть с помощью бывшего царя в систему иностранных банков, контролируемых коронованными особами.
Можно найти массу других причин, по которым содержать царя живым было гораздо выгоднее, чем его убивать.
Подробности выяснить не удалось, но где-то не позднее 1921 года царь и, видимо, какая-то часть его семьи были помещены в реквизированный революцией особняк, получивший наименование «Объект 17». Там они содержались в течение продолжительного времени под охраной того же чекиста Лисицына вплоть до естественной смерти царя в декабре 1940 года. Николай II был похоронен на заброшенном кладбище вблизи ликвидированного монашеского скита, о чем свидетельствует надгробная табличка, обнаруженная при осмотре местности. Оставшиеся в живых члены царской семьи с подпиской о неразглашении под видом административно высланных были направлены в отдаленные и Малонаселенные районы СССР».
Куманин молчал.
— Если же говорить серьезно, — продолжал монолог генерал, давая понять, что все сказанное до этого было шуткой, — я не хочу эксгумировать могилу и вот почему. ЭТОТ ЧЕЛОВЕК ЗАСЛУЖИЛ ПОКОЙ. Пусть лежит там, где его похоронили. Ты можешь себе представить, что произойдет во всех звеньях нашей партийной и государственной иерархии, если мы сейчас выдадим им эти останки? Начнутся бесконечные экспертизы, где результаты одной будут опровергать выводы другой. К делу подключатся зарубежные специалисты, половина останков пропадет… Их разворуют на сувениры, продадут за валюту бесчисленным почитателям на Западе, израсходуют в бесчисленных следственных экспериментах и тому подобное. Зная наши порядки, — усмехнулся Климов, — я вполне могу предположить, что их просто обменяют на контейнер с видеоаппаратурой или шмотками, и они будут помещены в раке какой-нибудь православной церкви в Брюсселе или где-нибудь еще, там у них. А Николай II, как бы к нему ни относиться, прежде всего был очень русским. Он ушел в русскую землю, и нечего вытаскивать на свет божий его прах. Кроме того, не забывай, что он канонизирован, а связываться с мощами святого я бы лично не захотел. А ты, Куманин?
Честно говоря, Куманин больше всего не хотел перечить Климову, тем не менее, он осторожно спросил:
— Но насколько я понял, товарищ генерал, речь шла о его перезахоронении либо в Петропавловской крепости в Ленинграде, либо в Сергиевой лавре Загорска. Разве это плохо, разве лучше лежать в ракетном топливе?
— В любом случае, — ответил Климов, — об этом говорить еще рано. Есть такая американская пословица: «никогда не говори никогда». К торжественному перезахоронению императорских останков в нашей стране сейчас не готов никто, а разворовать кости на сувениры — созрели все. Может быть, судьба Николая распорядилась так, чтобы ракетное топливо растворило все его кости в земле и никто его больше никогда не беспокоил. Он заслужил это. Он не нуждается в раскаянии тех, кто на волне новой политической конъюнктуры пытается сыграть краплеными картами, выставив на кон его кости. И в жалости он не нуждается, потому что еще при жизни сумел всем отомстить, сделав идею построения социализма совершенно бесперспективной, особенно в одной отдельно взятой стране.
У Куманина голова пошла кругом. Он не удивился бы, если генерал Климов после рапорта распорядился его расстрелять и тут же сжечь в каком-нибудь ближайшем крематории. Но то, что ему придется выслушивать от Климова, одного из высших сановников КГБ, речи, попадающие сразу под несколько статей Уголовного кодекса: семидесятую — антисоветская пропаганда и агитация и шестьдесят четвертую, п.2а — измена Родине в виде дезинформации высших должностных лиц партии и правительства, он и представить себе не мог. А потому, слушая генерала и боясь пропустить хотя бы слово, Сергей никак не мог отделаться от чувства какой-то нереальности, как будто все происходит не с ним, а он лишь смотрит со стороны, как на телеэкране или в кино. В один момент, когда ему стало особенно не по себе, он даже поймал себя на мысли: «Может, все выключить и пойти спать?». И страшно испугался, поняв, что выключить невозможно.
— Он отомстил всем, — зловеще говорил Климов, — всем нам, если тебе больше нравится так. Отомстил и достойно сошел в могилу.
— Тебе плохо что ли? — неожиданно прервал свои откровения Климов. — Не стыдно? Такой молодой, а совсем раскис.
— Товарищ генерал, — взмолился Куманин, — мне трудно все переварить.
— Понимаю, — кивнул головой Климов. — Раньше ты подобное читал только в самиздатовской литературе или в обвинительных заключениях. А ты не запоминай то, что я говорю, но принимай к сведению, потому что все это вскоре может пригодиться.
— Хорошо, — с усилием согласился Куманин, — но как царь мог всем отомстить, если его держали в строжайшей изоляции именно здесь, где мы сейчас с вами разговариваем.
— Да. Похоже что так, — подтвердил Климов. — Хотя и этого нельзя сказать со стопроцентной уверенностью. Я говорил тебе, что в те годы умели пускать по ложному следу. Даже могила, которую ты, Куманин, нашел, не стопроцентна. Именно эта медная табличка ее сильно обесценивает. Логика контрразведки — это не логика Аристотеля. Она вся основана на старом еврейском анекдоте: «Вы говорите, что едете в Одессу, чтобы я подумал, что вы едете не в Одессу, но вы действительно едете в Одессу, так зачем же вы мне врете?». Во всяком случае, никаких следов того, что здесь содержали важную персону, не сохранилось. Остались намеки, слухи о каком-то оборонном институте, который расформировали после смерти главного конструктора полковника Романова, Никодима Аверьяновича. Я проверял: действительно существовал такой. Родился в 1867 году, был полковником царской армии, работал в первую мировую войну над созданием русских боевых газов. Революция его застала в Ярославле. Пропал в 25-м. Семьи не было. И в подвале кое-что сохранилось: остатки вытяжки и тому подобное, свидетельствующее о том, что здесь была какая-то лаборатория. Конечно, все это могло иметь и другое назначение, но поди разберись. Говорят, что потом здесь произошла катастрофа, то ли бацилла вырвалась из пробирки, то ли произошла утечка какого-то вещества.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112