Интересовался ведь сотрудник с Лубянки.
— Нет, — успокоил его Куманин, — не была она никаким резидентом, не волнуйся. Просто у нас в одном деле она пересеклась, возможно, чисто случайно. Я это и выясняю. Ты, часом, мальчика не знал около нее по имени Алеша Лисицын? Рыженький такой.
— Мальчика такого не знал, — ответил подполковник, — но в Томске, в обкоме партии, был Лисицын Василий Александрович. Вторым секретарем работал. Так он ей покровительствовал. Уже умер. Но у него дети и внуки где-то на материке. Кажется, в Риге. Я подробностей не знаю. Это ты уж, если надо, в Томске выясняй.
— А давно он умер? — поинтересовался Куманин.
— Лет десять прошло, — уточнил Мкртчан. — Он еще из старых большевиков. На партийной работе давно, чуть ли не с Владимиром Ильичем начинал. Старушка-то эта по большому счету была очень странной: то с работы ее хотели выгнать, то в психбольницу определить, то выслать куда подальше. А он ее под защиту всегда брал, несколько раз к ней лично приезжал. О чем-то долго беседовали. После этого наши партийцы ее в покое оставили.
— Хорошо, — сказал Куманин. — У меня еще, возможно, возникнут к тебе вопросы, Мкртчан, тогда позвоню. А пока попрошу, узнай, после нее не остались ли какие бумаги, документы, письма. Если да, то все перешли спецпочтой на Лубянку. Майору Куманину Сергею Степановичу.
— Постараюсь, — заверил подполковник Мкртчан.
РАПОРТ МАЙОРА КУМАНИНА
«…История человечества знает немало примеров, когда в ходе дворцовых переворотов, политических интриг, мятежей и революций пришедшие к власти представители новых правящих династий или классов избавлялись прежде всего от своих предшественников. В более давние времена это делалось путем банальных внесудебных убийств. Позднее к процессу устранения бывших властителей начали привлекаться судебные органы, находящиеся, как правило, под контролем новых властей. Например, если в позднем средневековье применялись внесудебные убийства, особенно частые в Англии в период так называемой войны Роз, во Франции в период гугенотских войн и в Италии в период правления дома Медичи, то уже начиная с процесса Марии Стюарт наблюдается устойчивая тенденция проводить физическое уничтожение свергнутых правителей в рамках существовавшего или существующего в стране уголовного права. Наиболее характерными и общеизвестными примерами в данной области являются: процесс короля Карла I Стюарта в годы буржуазной революции в Англии и процесс короля Людовика XVI в период Великой Французской Революции. Оба процесса, как известно, закончились вынесением свергнутым королям смертного приговора. Но независимо от метода уничтожения бывших правителей, внесудебного или судебного, подобные акции всегда, в интересах безопасности и спокойствия будущего правления, пытались совершать публично. Так, французский король Генрих III Валуа был заколот кинжалом религиозного фанатика, подосланного заговорщиками, на глазах у всей своей охраны и большого количества придворных. Французский король Генрих IV Бурбон был заколот кинжалом подосланного убийцы среди бела дня в центре столицы на глазах сопровождающего его конвоя и многочисленных горожан. Что касается приговоренных к смерти монархов, то приведение приговоров в исполнение проводилось публично на городских площадях при стечении огромного количества народа. Подобное поведение новых властей всегда диктовалось не их любовью к эффектным массовым зрелищам, а заботой о государственной безопасности и политической стабильности собственного режима. Публичная казнь свергнутых и судимых монархов как бы символизировала конец старого и начало нового общественного порядка, она пресекала различные слухи, кривотолки и недомолвки как у себя в стране, так и за рубежом.
Характерно, что казнь членов царского дома, как и членов аристократических фамилий, должна была выступать в качестве главной символики победы мирового пролетариата над буржуазно-монархическим строем. Во многих работах основателя нашей партии и государства, прежде всего, написанных до Великой Октябрьской революции, имеются постоянные ссылки на историю Французской революции, в частности, на гильотину, как на главный фактор изменения общественного сознания.
После победы Октября, когда возник вопрос о дальнейшей судьбе бывшего императора Николая II, В. И. Ленин и все его соратники безусловно были убеждены в необходимости открытого судебного процесса над Николаем II. В качестве главного обвинителя должен был выступать Л. Д. Троцкий, отличавшийся наиболее яркими ораторскими способностями. Процесс планировали провести аналогично процессу короля Людовика XVI, и завершить его смертным приговором, а также публичным приведением в исполнение. В данном контексте термин «публичный» не всегда следует понимать как всенародный. По ряду причин В. И. Ленин после прихода к власти вынужден был отказаться от казней на площадях по примеру Французской революции, но при исполнении ряда приговоров (например, в отношении Малиновского, Белецкого, Мануйлова, Андронникова и др.) присутствовала так называемая рабочая контрольная комиссия, составленная из представителей пролетариата, избранных рабочими и солдатскими комитетами, а также оформлялись необходимые протоколы и, по возможности, медицинские заключения. Однако ничего подобного не произошло при ликвидации бывшего императора Николая II и членов его семьи в Екатеринбурге летом 1918 года, напротив, вся эта акция, вернее, ее описание в сохранившихся документах, выглядит надуманной и неправдоподобной. После Февральской революции, приведшей к отречению от престола и аресту Николая II, началась мощная кампания по его полной дискредитации. Бывшего монарха объявили лично ответственным за Ходынку, 9 января, поражение в войне с Японией, подавление с помощью карательных акций и военно-полевых судов революции 1905 года, организацию еврейских погромов, Ленский расстрел, втягивание России в первую империалистическую войну и бездарное, преступное руководство войсками в этой войне, завершившейся Февральской революцией.
В личном плане бывший царь также рисовался как кровавый деспот, пьяница, морально нечистоплотный, способный на бытовое убийство, не говоря уже о прочих преступлениях. Тяжелые поражения русской армии в годы империалистической войны стали возможны, по уверению прессы, вследствие, с одной стороны, преступного поведения императора, с другой — прямого предательства и чуть ли не шпионажа в пользу Германии. Все перечисленные обвинения, выдвинутые и пропагандируемые в период правления Временного правительства (хотя назначенная этим же правительством Чрезвычайная следственная комиссия не нашла ни одного подтверждения указанным обвинениям), были подхвачены и усилены властью после Октябрьской революции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
— Нет, — успокоил его Куманин, — не была она никаким резидентом, не волнуйся. Просто у нас в одном деле она пересеклась, возможно, чисто случайно. Я это и выясняю. Ты, часом, мальчика не знал около нее по имени Алеша Лисицын? Рыженький такой.
— Мальчика такого не знал, — ответил подполковник, — но в Томске, в обкоме партии, был Лисицын Василий Александрович. Вторым секретарем работал. Так он ей покровительствовал. Уже умер. Но у него дети и внуки где-то на материке. Кажется, в Риге. Я подробностей не знаю. Это ты уж, если надо, в Томске выясняй.
— А давно он умер? — поинтересовался Куманин.
— Лет десять прошло, — уточнил Мкртчан. — Он еще из старых большевиков. На партийной работе давно, чуть ли не с Владимиром Ильичем начинал. Старушка-то эта по большому счету была очень странной: то с работы ее хотели выгнать, то в психбольницу определить, то выслать куда подальше. А он ее под защиту всегда брал, несколько раз к ней лично приезжал. О чем-то долго беседовали. После этого наши партийцы ее в покое оставили.
— Хорошо, — сказал Куманин. — У меня еще, возможно, возникнут к тебе вопросы, Мкртчан, тогда позвоню. А пока попрошу, узнай, после нее не остались ли какие бумаги, документы, письма. Если да, то все перешли спецпочтой на Лубянку. Майору Куманину Сергею Степановичу.
— Постараюсь, — заверил подполковник Мкртчан.
РАПОРТ МАЙОРА КУМАНИНА
«…История человечества знает немало примеров, когда в ходе дворцовых переворотов, политических интриг, мятежей и революций пришедшие к власти представители новых правящих династий или классов избавлялись прежде всего от своих предшественников. В более давние времена это делалось путем банальных внесудебных убийств. Позднее к процессу устранения бывших властителей начали привлекаться судебные органы, находящиеся, как правило, под контролем новых властей. Например, если в позднем средневековье применялись внесудебные убийства, особенно частые в Англии в период так называемой войны Роз, во Франции в период гугенотских войн и в Италии в период правления дома Медичи, то уже начиная с процесса Марии Стюарт наблюдается устойчивая тенденция проводить физическое уничтожение свергнутых правителей в рамках существовавшего или существующего в стране уголовного права. Наиболее характерными и общеизвестными примерами в данной области являются: процесс короля Карла I Стюарта в годы буржуазной революции в Англии и процесс короля Людовика XVI в период Великой Французской Революции. Оба процесса, как известно, закончились вынесением свергнутым королям смертного приговора. Но независимо от метода уничтожения бывших правителей, внесудебного или судебного, подобные акции всегда, в интересах безопасности и спокойствия будущего правления, пытались совершать публично. Так, французский король Генрих III Валуа был заколот кинжалом религиозного фанатика, подосланного заговорщиками, на глазах у всей своей охраны и большого количества придворных. Французский король Генрих IV Бурбон был заколот кинжалом подосланного убийцы среди бела дня в центре столицы на глазах сопровождающего его конвоя и многочисленных горожан. Что касается приговоренных к смерти монархов, то приведение приговоров в исполнение проводилось публично на городских площадях при стечении огромного количества народа. Подобное поведение новых властей всегда диктовалось не их любовью к эффектным массовым зрелищам, а заботой о государственной безопасности и политической стабильности собственного режима. Публичная казнь свергнутых и судимых монархов как бы символизировала конец старого и начало нового общественного порядка, она пресекала различные слухи, кривотолки и недомолвки как у себя в стране, так и за рубежом.
Характерно, что казнь членов царского дома, как и членов аристократических фамилий, должна была выступать в качестве главной символики победы мирового пролетариата над буржуазно-монархическим строем. Во многих работах основателя нашей партии и государства, прежде всего, написанных до Великой Октябрьской революции, имеются постоянные ссылки на историю Французской революции, в частности, на гильотину, как на главный фактор изменения общественного сознания.
После победы Октября, когда возник вопрос о дальнейшей судьбе бывшего императора Николая II, В. И. Ленин и все его соратники безусловно были убеждены в необходимости открытого судебного процесса над Николаем II. В качестве главного обвинителя должен был выступать Л. Д. Троцкий, отличавшийся наиболее яркими ораторскими способностями. Процесс планировали провести аналогично процессу короля Людовика XVI, и завершить его смертным приговором, а также публичным приведением в исполнение. В данном контексте термин «публичный» не всегда следует понимать как всенародный. По ряду причин В. И. Ленин после прихода к власти вынужден был отказаться от казней на площадях по примеру Французской революции, но при исполнении ряда приговоров (например, в отношении Малиновского, Белецкого, Мануйлова, Андронникова и др.) присутствовала так называемая рабочая контрольная комиссия, составленная из представителей пролетариата, избранных рабочими и солдатскими комитетами, а также оформлялись необходимые протоколы и, по возможности, медицинские заключения. Однако ничего подобного не произошло при ликвидации бывшего императора Николая II и членов его семьи в Екатеринбурге летом 1918 года, напротив, вся эта акция, вернее, ее описание в сохранившихся документах, выглядит надуманной и неправдоподобной. После Февральской революции, приведшей к отречению от престола и аресту Николая II, началась мощная кампания по его полной дискредитации. Бывшего монарха объявили лично ответственным за Ходынку, 9 января, поражение в войне с Японией, подавление с помощью карательных акций и военно-полевых судов революции 1905 года, организацию еврейских погромов, Ленский расстрел, втягивание России в первую империалистическую войну и бездарное, преступное руководство войсками в этой войне, завершившейся Февральской революцией.
В личном плане бывший царь также рисовался как кровавый деспот, пьяница, морально нечистоплотный, способный на бытовое убийство, не говоря уже о прочих преступлениях. Тяжелые поражения русской армии в годы империалистической войны стали возможны, по уверению прессы, вследствие, с одной стороны, преступного поведения императора, с другой — прямого предательства и чуть ли не шпионажа в пользу Германии. Все перечисленные обвинения, выдвинутые и пропагандируемые в период правления Временного правительства (хотя назначенная этим же правительством Чрезвычайная следственная комиссия не нашла ни одного подтверждения указанным обвинениям), были подхвачены и усилены властью после Октябрьской революции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112