Просила приглядеть…
– Ты и приглядываешь, – завершила Тэсса.
– Приглядываю. А он знает… ну, если не знает, то догадывается. Он всегда был догадливым.
От слова «гадить», – подумалось ей. – Я, пожалуй, буду молиться Ув-Дайгрэйсу, чтобы тот прибрал Бешеного к себе. Это лучший выход для всех нас; наверное, именно поэтому мы можем на него не рассчитывать.
– Ничего, Кэн. Там будет видно.
– Верно, Тэсса. Завтра станет полегче, начнется дело, тогда – не до мыслей.
Воительница согласно кивнула. Дело – это хорошо. До нас, правда, вряд ли докатится, по крайней мере – завтра-послезавтра.
– Кстати, не забывай, пожалуйста, о том, на каких условиях мы здесь, – сказала она как можно небрежнее. (Еще в столице договорились, что о рассекреченном плане Талигхилла они будут упоминать не иначе как намеками. Вокруг могли быть – наверняка были – внимательные уши и зоркие глаза)
– Я присмотрю, – пообещал Кэн.
– Да, – вспомнила Тэсса, – присмотри еще за тем пареньком, Кэйосом.
– Моя ошибка, что он попал сюда.
– Ошибки станем делить после, когда выберемся, – резко и жестко сказала она.
– Верно, – согласился Брат. – Спокойной ночи, предводительница.
Тэсса смотрела на дверь, закрывшуюся за Кэном, и во рту было сухо и горько, как будто глотнула питья, в котором был растворен яд.
/смещение – блик на изгибе бокала/
Как ни странно, после разговора с Тэссой Талигхилл вернулся к себе и почти сразу уснул. Он, правда, так и не смог потом вспомнить, были ли во сне «всякие там наложницы и прочие услады плоти», но утром правитель чувствовал себя отдохнувшим и полным сил.
За завтраком компанию ему составил лишь Тиелиг, поскольку все остальные «сколько-нибудь значительные господа» либо уже откушали, либо так и не нашли на это времени. Правитель знал, что в лагере хуминов уже четверть часа назад началось движение – видимо, враги намереваются войти в ущелье. Давно пора.
– Как вам спалось, Пресветлый? – спросил верховный.
– Отлично, спасибо. Я так понимаю, Тиелиг, у вас ко мне какое-то дело? Жрец улыбнулся:
– Отнюдь. Сегодня моих дел с лихвой хватает на других, вам, уж простите, ничего не осталось. Приятного аппетита.
– Вам тоже, Тиелиг.
Когда в зал вошел Хранитель, завтрак приближался к концу и уничтожение грозило сладкому.
Господин Лумвэй принес с собой запах тертых кож и стати Не садясь, он склонился над столом, взял в руку кувшин и налил себе слабого сладкого вина; выпил жадными глотками, утер усы и сообщил:
– Пошли. Теперь главное, чтобы в Юго-Западной не подкачали.
– Думаете, не подкачают? – Талигхилл внимательно посмотрел на Хранителя.
– Не подкачают. Там Амджай, я его хорошо знаю. Ударит в самый раз, когда эти молодцы расслабятся и начнут пересчитывать облака над головой.
– Сомневаюсь, что они расслабятся, – негромко сказал Тиелиг.
Лумвэй обернулся в его сторону:
– Здесь вы правы, здесь я согласен. Эти господа не настолько глупы, чтобы переть напролом. Еще по вчерашнему их поведению было понятно. Если б их данн не ждал неприятностей, они бы сунулись сюда, как только пришли. Но знаете, Тиелиг, мои дозорные высмотрели некоторые детали, которые могут вас заинтересовать.
– Я слушаю.
– Вам ведь известно, что хумины не верят в Богов? Тиелиг покачал головой:
– Это не совсем так. Они верят в Богов, но только их Боги отличаются от ашэдгунских. Это своеобразные духи природы, которые в представлениях хуминов являются главенствующими силами в мироустройстве… Ничего, что я говорю так учено?
– Ничего, – отмахнулся Хранитель. – Что еще вам известно? Жрец пожал плечами:
– Многое. Вы спрашиваете о чем-то конкретном?
– Точно. Перед боем – что они делают перед боем?
– Приносят жертвы… этим самым духам природы. Господин Лумвэй кивнул:
– То-то и оно! Никаких жертв, никаких алтарей, вообще ничего. Мы здесь, на границе, много всякого слышали, знаете ли. Слухи тут ходили: говорили, у хуминов появился какой-то новый Бог. То ли Бегущий, то ли Берегущий – что-то такое…
– Считаете, это имеет сейчас какое-либо значение? – осторожно спросил Тиелиг.
– А вот это, господин верховный жрец, вам уж лучше знать, – заметил Хранитель.
– Хорошо. Спасибо, я подумаю над тем, что вы сказали. Может быть, вы и правы.
– Подумайте. А я, с вашего позволения, отправлюсь на балконы, проверить. – Он неопределенно махнул рукой.
Когда господин Лумвэй ушел, Талигхилл вопросительно посмотрел на жреца Ув-Дайгрэйса:
– Ну? Неужели вы не знали об этом?
– Представьте, не знал… Интересно, – пробормотал Тиелиг. – Очень интересно.
Оставив жреца в рассеянной задумчивости, Пресветлый направился на колокольню. Во-первых, чтобы посмотреть на происходящее внизу, а во-вторых, чтобы взглянуть на Коронованного: вчера как-то не вспомнил о нем.
Наверху уже собрались люди: звонари и их помощники. Храррип выразительным взглядом попросил их потесниться, и Талигхилл встал у парапета, как стоял вчера на закате.
Вот он, Коронованный. Гордо несет на голове венец и следит за ущельем, кутаясь в каменный плащ. Кажется, во-он у крайнего зубца кто-то стоит, хотя это может быть всего лишь обманом зрения. Но Армахог наверняка уже отослал сюда верных людей. За это можно пока не волноваться. А что там внизу?
Пресветлый положил локти на прохладный камень бойницы и перегнулся, чтобы взглянуть на происходящее в Крина, на самом его дне.
Большой лагерь – скопище людских и конских тел – шевелился, и казалось, это насекомые снуют по развороченной туше дикого зверя. Часть их отделилась от общей массы и сейчас, осторожно, не торопясь, входила в ущелье. Солнце, щурясь, играло на блестящих металлических поверхностях – но этих самых поверхностей было непривычно мало. Талигхиллу пришлось напрячь память и вспомнить: хумины предпочитали обтягивать доспехи и щиты плотной кожей, кажется бычьей. А оружие пока покоилось в чехлах и ножнах. Правильно. Против кипящего масла особенно мечом не помашешь.
– Ну что же они? – сказал кто-то за спиной напряженным голосом. – Почему до сих пор не начали?
Имелись в виду свои, с Юго-Западной и Юго-Восточной башен. Нетерпеливому звонарю было невдомек, что, если ударить сейчас, враг оттянется обратно почти без потерь и предстоящая осада будет для ашэдгуниев продолжительнее и тяжелее. Что поделать – звонарь не играл в махтас.
Хумины… пускай войдут, пускай войдут, все равно они не проскочат мимо Северных. Пускай…
– Слушай, мне кажется или?.. Гляди, гляди!…
Талигхилл удивленно обернулся, чтобы посмотреть на говорившего, потом перевел взгляд обратно вниз. Нет, он не видел ничего такого. Все нормально, враг движется по ущелью, как и должно быть.
Все нормально.
/смещение – солнечный зайчик в башне напротив/
Брэд Охтанг ждал до рассвета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139
– Ты и приглядываешь, – завершила Тэсса.
– Приглядываю. А он знает… ну, если не знает, то догадывается. Он всегда был догадливым.
От слова «гадить», – подумалось ей. – Я, пожалуй, буду молиться Ув-Дайгрэйсу, чтобы тот прибрал Бешеного к себе. Это лучший выход для всех нас; наверное, именно поэтому мы можем на него не рассчитывать.
– Ничего, Кэн. Там будет видно.
– Верно, Тэсса. Завтра станет полегче, начнется дело, тогда – не до мыслей.
Воительница согласно кивнула. Дело – это хорошо. До нас, правда, вряд ли докатится, по крайней мере – завтра-послезавтра.
– Кстати, не забывай, пожалуйста, о том, на каких условиях мы здесь, – сказала она как можно небрежнее. (Еще в столице договорились, что о рассекреченном плане Талигхилла они будут упоминать не иначе как намеками. Вокруг могли быть – наверняка были – внимательные уши и зоркие глаза)
– Я присмотрю, – пообещал Кэн.
– Да, – вспомнила Тэсса, – присмотри еще за тем пареньком, Кэйосом.
– Моя ошибка, что он попал сюда.
– Ошибки станем делить после, когда выберемся, – резко и жестко сказала она.
– Верно, – согласился Брат. – Спокойной ночи, предводительница.
Тэсса смотрела на дверь, закрывшуюся за Кэном, и во рту было сухо и горько, как будто глотнула питья, в котором был растворен яд.
/смещение – блик на изгибе бокала/
Как ни странно, после разговора с Тэссой Талигхилл вернулся к себе и почти сразу уснул. Он, правда, так и не смог потом вспомнить, были ли во сне «всякие там наложницы и прочие услады плоти», но утром правитель чувствовал себя отдохнувшим и полным сил.
За завтраком компанию ему составил лишь Тиелиг, поскольку все остальные «сколько-нибудь значительные господа» либо уже откушали, либо так и не нашли на это времени. Правитель знал, что в лагере хуминов уже четверть часа назад началось движение – видимо, враги намереваются войти в ущелье. Давно пора.
– Как вам спалось, Пресветлый? – спросил верховный.
– Отлично, спасибо. Я так понимаю, Тиелиг, у вас ко мне какое-то дело? Жрец улыбнулся:
– Отнюдь. Сегодня моих дел с лихвой хватает на других, вам, уж простите, ничего не осталось. Приятного аппетита.
– Вам тоже, Тиелиг.
Когда в зал вошел Хранитель, завтрак приближался к концу и уничтожение грозило сладкому.
Господин Лумвэй принес с собой запах тертых кож и стати Не садясь, он склонился над столом, взял в руку кувшин и налил себе слабого сладкого вина; выпил жадными глотками, утер усы и сообщил:
– Пошли. Теперь главное, чтобы в Юго-Западной не подкачали.
– Думаете, не подкачают? – Талигхилл внимательно посмотрел на Хранителя.
– Не подкачают. Там Амджай, я его хорошо знаю. Ударит в самый раз, когда эти молодцы расслабятся и начнут пересчитывать облака над головой.
– Сомневаюсь, что они расслабятся, – негромко сказал Тиелиг.
Лумвэй обернулся в его сторону:
– Здесь вы правы, здесь я согласен. Эти господа не настолько глупы, чтобы переть напролом. Еще по вчерашнему их поведению было понятно. Если б их данн не ждал неприятностей, они бы сунулись сюда, как только пришли. Но знаете, Тиелиг, мои дозорные высмотрели некоторые детали, которые могут вас заинтересовать.
– Я слушаю.
– Вам ведь известно, что хумины не верят в Богов? Тиелиг покачал головой:
– Это не совсем так. Они верят в Богов, но только их Боги отличаются от ашэдгунских. Это своеобразные духи природы, которые в представлениях хуминов являются главенствующими силами в мироустройстве… Ничего, что я говорю так учено?
– Ничего, – отмахнулся Хранитель. – Что еще вам известно? Жрец пожал плечами:
– Многое. Вы спрашиваете о чем-то конкретном?
– Точно. Перед боем – что они делают перед боем?
– Приносят жертвы… этим самым духам природы. Господин Лумвэй кивнул:
– То-то и оно! Никаких жертв, никаких алтарей, вообще ничего. Мы здесь, на границе, много всякого слышали, знаете ли. Слухи тут ходили: говорили, у хуминов появился какой-то новый Бог. То ли Бегущий, то ли Берегущий – что-то такое…
– Считаете, это имеет сейчас какое-либо значение? – осторожно спросил Тиелиг.
– А вот это, господин верховный жрец, вам уж лучше знать, – заметил Хранитель.
– Хорошо. Спасибо, я подумаю над тем, что вы сказали. Может быть, вы и правы.
– Подумайте. А я, с вашего позволения, отправлюсь на балконы, проверить. – Он неопределенно махнул рукой.
Когда господин Лумвэй ушел, Талигхилл вопросительно посмотрел на жреца Ув-Дайгрэйса:
– Ну? Неужели вы не знали об этом?
– Представьте, не знал… Интересно, – пробормотал Тиелиг. – Очень интересно.
Оставив жреца в рассеянной задумчивости, Пресветлый направился на колокольню. Во-первых, чтобы посмотреть на происходящее внизу, а во-вторых, чтобы взглянуть на Коронованного: вчера как-то не вспомнил о нем.
Наверху уже собрались люди: звонари и их помощники. Храррип выразительным взглядом попросил их потесниться, и Талигхилл встал у парапета, как стоял вчера на закате.
Вот он, Коронованный. Гордо несет на голове венец и следит за ущельем, кутаясь в каменный плащ. Кажется, во-он у крайнего зубца кто-то стоит, хотя это может быть всего лишь обманом зрения. Но Армахог наверняка уже отослал сюда верных людей. За это можно пока не волноваться. А что там внизу?
Пресветлый положил локти на прохладный камень бойницы и перегнулся, чтобы взглянуть на происходящее в Крина, на самом его дне.
Большой лагерь – скопище людских и конских тел – шевелился, и казалось, это насекомые снуют по развороченной туше дикого зверя. Часть их отделилась от общей массы и сейчас, осторожно, не торопясь, входила в ущелье. Солнце, щурясь, играло на блестящих металлических поверхностях – но этих самых поверхностей было непривычно мало. Талигхиллу пришлось напрячь память и вспомнить: хумины предпочитали обтягивать доспехи и щиты плотной кожей, кажется бычьей. А оружие пока покоилось в чехлах и ножнах. Правильно. Против кипящего масла особенно мечом не помашешь.
– Ну что же они? – сказал кто-то за спиной напряженным голосом. – Почему до сих пор не начали?
Имелись в виду свои, с Юго-Западной и Юго-Восточной башен. Нетерпеливому звонарю было невдомек, что, если ударить сейчас, враг оттянется обратно почти без потерь и предстоящая осада будет для ашэдгуниев продолжительнее и тяжелее. Что поделать – звонарь не играл в махтас.
Хумины… пускай войдут, пускай войдут, все равно они не проскочат мимо Северных. Пускай…
– Слушай, мне кажется или?.. Гляди, гляди!…
Талигхилл удивленно обернулся, чтобы посмотреть на говорившего, потом перевел взгляд обратно вниз. Нет, он не видел ничего такого. Все нормально, враг движется по ущелью, как и должно быть.
Все нормально.
/смещение – солнечный зайчик в башне напротив/
Брэд Охтанг ждал до рассвета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139