ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Сейчас Бобик изрядно смахивал на покойника — в черном костюме, в черных начищенных туфлях, с идеальным пробором в каштановых волосах и вроде бы даже с налетом пудры на щеках. Когда он приблизился, Настя заметила круглый значок на лацкане пиджака. В холле крутилось еще человек пятнадцать таких же оживших покойников со значками, и Настя сообразила, что Бобик прибыл на региональную конференцию продавцов кухонной посуды с труднопроизносимым немецким названием. Надо же, как много глупостей успевает сделать человек всего за пару лет после окончания школы! Это она про него. Или про себя?
В паре шагов от Насти Бобик притормозил — до него дошло, что она не собирается бросаться ему на шею и отчаянно целовать в губы, припухшие от бесконечного восхваления непригорающих сковородок.
— Настя... — в третий раз произнес он и неуверенным движением пригладил волосы. — Так неожиданно... Я и не знал, что ты здесь.
— Я тоже не знала. — Она старалась говорить холодно и противно, чтобы отпугнуть Бобика. В школе у него были сложности в отношениях с девушками, так что теперь Бобик должен был немедленно напугаться и слинять. Но он не слинял. То ли в Настином голосе проскользнуло волнение, то ли общение со сковородками закалило Бобика, но он поправил галстук, осмотрел ее с головы до ног, особо задержавшись на вытертых голубых джинсах, и снисходительно ухмыльнулся. Придурок. Ни снисхождения, ни сочувствия она терпеть не собиралась. Бобик всегда был для нее пустым местом с прыщами, так что она решила встать и уйти.
Однако сказанное Бобиком в следующий миг подкосило ее.
— Всем интересно, где ты, — улыбаясь, проговорил Бобик. — Все хотят знать. Ты же вроде как наша местная знаменитость...
— Чего?
— Знаменитость. Типа, звезда...
— Чего?!!
— И вдруг пропала, никто тебя не видел, никто ничего не знает... — Бобик довольно скалился, радуясь своему эксклюзиву на информацию о ней. Смысла в его словах не было ни грамма. Может, у него есть еще одна знакомая по имени Настя? Может, он бредит? Скажи Бобик, что ее разыскивает милиция, — она поверила бы. Скажи Бобик, что ее собираются сжечь на костре в центре родного города, — тоже поверила бы. Настя могла представить, что чувствовала Жанна д'Арк в аналогичной ситуации, глядя на окружающих ее неблагодарных идиотов, которым она позволила себя убить. Женщины всегда слишком добры к мужчинам.
— Бобик, — многозначительным шепотом сказала она. — Знаешь, мне пора.
«Пора линять из гостиницы» — был подтекст этой фразы.
— А! — разочарованно воскликнул он, когда Настя проскользнула мимо него в сторону лифтов. — Ты куда? Ты в каком номере? Настя, позвони мне на мобильный!
Сейчас, только шнурки поглажу. Кажется, такие нечаянные встречи называются «кошмар из прошлого»? Или нет — Бобик скорее заслуживал наклейки на лоб «недоразумение из прошлого». Кошмар — слишком сильное слово, чтобы употреблять его в отношении всяких там прыщей со значками и мобильниками. Не стоит говорить о кошмарах всуе. Правда-правда, не стоит.
4
Два дня спустя после нежданного рандеву с Бобиком Насте снова приснилось, что она вернулась в Волчанск. Город лежал перед ней в низине, словно в чьих-то заботливо сложенных ладонях, он сиял огнями, манил теплом и уютом.
Сначала Настя просто смотрела на него, а потом начала двигаться вперед, и то ли на пятом, то ли на шестом шаге поняла — ТАМ.
Именно в городе ее детства, в его улицах и площадях, в оврагах и многоэтажках, скрыты ответы на все вопросы, которые мучают ее бедную глупую голову. Ей было нужно просто войти в город и узнать.
Тогда Настя сделала еще один шаг и вдруг уперлась в невидимую стену, которая отделяла ее от города. Распсиховавшись, она колотила в преграду кулаками, билась головой, пятками, коленями, толкала плечом с разбега — но все было без толку. Она воевала с невидимой стеной, пока не проснулась и не обнаружила, что расцарапала себе правую щеку до крови и отбила кулаки. Дурдом.
Самое смешное, что, стоя перед зеркалом и залепляя щеку бактерицидным пластырем, она без устали повторяла, что сны — это глупость, что это лишь разбушевавшаяся неконтролируемая фантазия, что нет никакого смысла в ее видениях — кроме того, что нужно короче стричь ногти...
А еще через неделю она сидела в купе скорого поезда. Состав замедлял ход, и Настя смотрела, как на нее неотвратимо наползает место преступления.
Ну вот я и вернулась. А теперь убейте меня. С приветом, Настя Мироненко.

Глава 32
Беглецы
1
Лена не задавала лишних вопросов, и Мезенцев был ей за это чертовски благодарен. Она задала только один вопрос, в самом начале, и он был совсем не лишний.
Она увидела его перекошенное лицо, увидела пистолет, словно сросшийся с его правой рукой, услышала хриплое дыхание измотанного погоней человека — и вопрос был:
— Бежим?
Мезенцев в тот момент был не в состоянии общаться на человеческом языке, он просто махнул рукой, а когда звуки кое-как все же сложились в слова, то вышло нечто зверски-матерное, однако вполне ясно отвечавшее на вопрос Лены. Надо было уносить ноги, и чем быстрее, тем лучше.
Не задавая других вопросов, но бледнея лицом и сжав в тонкую линию губы, Лена припустила бегом к спрятанному в перелеске мотоциклу — на покупку этого подержанного зверя, завывавшего на семидесяти километрах, как пикирующий бомбардировщик, ушли остатки наличности, но иначе в пансионат было не добраться, а что более важно — не выбраться.
Мезенцев обогнал девушку и первым ухватился за руль — наверное, потому что он яснее представлял, от чего именно они убегают и с какой скоростью это следует делать. Лена молча прыгнула в седло позади него и вцепилась в плечи. Мотоцикл с ревом поскакал по неровностям грунта, потом выбрался на дорогу, и тут же Мезенцев выжал газ на полную катушку. Причем он и понятия не имел, куда они едут и стоит ли им ехать именно туда. А вот гнать отсюда — это не подлежало сомнениям.
Только к вечеру, забившись в дальний угол придорожного бара-гостиницы, Мезенцев пришел в себя и смог выдавить из себя несколько слов — больше не получалось, потому что больше он и сам ничего не понимал.
— Сначала все было хорошо, — сказал он, стараясь не встречаться с внимательным взглядом Лены. — Сначала мы просто говорили. Леван и Маятник стали решать, сколько ты должна заплатить. Какую компенсацию. Потом...
Он жадно отхлебнул пива, не потому, что ему нравился вкус местного пойла, а потому, что это было способом замолчать, еще раз подумать... И еще раз понять, что случилось нечто невероятное.
— Потом, — напомнила Лена. Для человека, судьба которого решалась на только что с треском провалившихся переговорах, она держалась отлично.
— А потом. — Мезенцев был не в том состоянии, чтобы выдумывать сложную и правдоподобную ложь, и поэтому он сказал правду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123