Что могло сойти в деревне, ни в коей мере не было уместно в городе.
– Она в новой оранжерее. Похоже, ее светлость находит, что она непригодна для ее цветов. Поэтому послали за Маршем.
– А, понимаю.
Джек стянул лайковые перчатки.
– Надеюсь, Марш смог успокоить герцогиню?
Тидмаус снова отвесил поклон, принимая перчатки герцога.
– Не знаю, ваша светлость. Пока еще ни ее светлость, ни Марш не выходили из оранжереи.
Джек кивнул и слегка сжал губы. Марш был архитектором и строительным подрядчиком, и ему было отдано распоряжение построить оранжерею с тыльной стороны дома для орхидей Арабеллы. Образцы цветов последовали за ними в Лондон, упакованные со всей тщательностью, с какой женщина могла бы заботиться о своих детях. Похоже, что проект не встретил одобрения Арабеллы.
Он зашагал к оранжерее и был встречен с восторгом Борисом и Оскаром, не терявшими времени даром и уже почувствовавшими себя здесь как дома. Они пританцовывали вокруг него, издавая восторженный лай. Он с отсутствующим видом потрепал их за уши, и от этой ласки они завиляли хвостами, поднялись на задние лапы и принялись теребить его изысканный серый сюртук.
– Место! – приказал он им повелительно. – К сожалению, вы самая невоспитанная парочка в доме. Арабелла, я хотел бы, чтобы ты научила этих собак хорошим манерам.
Арабелла, с расстроенным видом склонившаяся над ящиком с рассадой, выпрямилась и ответила:
– Они просто возбуждены, потому что оказались в новом месте. Дома они ведут себя прекрасно.
– Ты забыла, что я их там видел, – кисло заметил он. – Как я понимаю, у тебя затруднения.
– Да, это все очень досадно, – сказала она, отряхивая пыль с юбок руками, испачканными землей. – Трельяжи, спроектированные Маршем, не будут освещаться ранним утренним солнцем. Орхидеи окажутся полностью на свету и не выживут. Им нужна тень. Я уверена, что объяснила это, когда ты посылал инструкции Маршу.
– Прошу прощения, ваша светлость, – ответил обеспокоенный архитектор.
На нем были негнущийся черный сюртук и бриджи – костюм, обычный для делового человека. Он теребил и мял свою треугольную шляпу.
– Я не вполне ясно понял, что делать.
– Меа culpa, Марш, – сказал Джек с непринужденной улыбкой. – Уверен, что положение можно поправить.
– О да, ваша светлость. И очень легко. Но ее светлость желает высадить свои цветы немедленно, а чтобы передвинуть трельяжи, потребуется несколько часов.
– В таком случае они подождут несколько часов, – заявил Джек.
– Но, Джек… – вступила в разговор Арабелла.
Джек перебил ее. Когда дело касалось ее страсти к орхидеям, урезонить Арабеллу было невозможно.
– Моя дорогая мадам, мы не в силах творить невозможное. Если орхидеи должны оставаться чуть дольше упакованными, то так тому и быть. Я предлагаю оставить Марша и его людей заниматься их работой и не мешать им.
Арабелла нахмурилась. Она уже приняла решение пересадить самые драгоценные образцы на их постоянное место еще до ночи, и отсрочка не входила в ее планы. Она никак не могла с ней примириться.
– Если нет другого выхода, пусть будет так, – сказала она недовольно. – Но боюсь, что некоторые из них погибнут.
– Мы будем работать быстро, ваша светлость, – сказал Марш примиряющим тоном. – Мне помогают шесть человек, и, думаю, мы управимся к концу дня. И устроим ваши цветы наилучшим образом.
– Ну уж нет! – возмутилась Арабелла. – Вы этого не сделаете. И это не цветы. Это орхидеи.
– Не цветы? – удивленно пробормотал Марш, оглядывая экзотические соцветия, окружавшие его со всех сторон.
– Ну, пожалуй, все-таки цветы, – смилостивилась она. – Но они очень ценные, совершенно особенные, Марш, и требуют очень бережного обращения. Вы должны позаботиться о том, чтобы никто до них не дотрагивался. Если вам понадобится передвинуть ящик, будьте любезны, обращайтесь с ним, как с драгоценной фарфоровой вазой. Любое сотрясение может их погубить.
– Да, мадам. – Марш смущенно и робко разглядывал цветы.
Он видел, что они отличаются от обычных хризантем или желтых нарциссов, но все же это были всего лишь цветы. А цветы никогда не погибали от сотрясения.
– Пойдем, Арабелла, у нас еще полно дел, – сказал Джек, уверенно и твердо беря ее за руку и увлекая за собой.
– Мне надо присматривать за работой здесь, – запротестовала она.
– Нет, не надо, – заявил он. – Ты будешь только мешать. Марш теперь понимает, что надо делать. Поэтому предоставим ему самому справляться со всем.
– Что ты имеешь в виду, говоря, что у нас полно дел? – спросила Арабелла, позволяя увлечь себя вслед за собаками, опередившими их. – Что это за дела?
– Увидишь, – ответил Джек очень уж серьезно.
Арабелла тотчас же поняла, что внутренне он потешается.
– Я уже познакомилась со всеми слугами, – сказала она в раздумье. – Мы обсудили меню с Альфонсом и обязанности прислуги с Тидмаусом. Бекки и Луи умудрились поделить обязанности по распаковке вещей. При этом Бекки не понадобилось колотить его по голове совком для угля, правда, должна добавить, благодаря моему вмешательству. Так что еще надо сделать?
– Ты, – сказал Джек, увлекая ее к широкой и пологой лестнице, – ты, моя дорогая жена, должна выполнять массу обязанностей… о! и позволь мне тебе напомнить, что в них не входит вмешательство в распри между слугами, как и обсуждение меню или управление делами в доме. Именно для этого я держу французского повара и образцового управляющего. Ты убедишься, что Тидмаус способен справиться со всем этим.
Арабелла остановилась на лестнице и попыталась вырвать свою руку. Она смотрела на него прищуренными золотистыми глазами.
– Не разрешите ли сообщить вам, сэр, что я хозяйка этого дома и намерена держать в руках бразды правления. В нем будет все идти так, как я сочту нужным, и мне плевать на то, что полагается делать герцогине в соответствии с этикетом. Дело в том, что я не герцогиня «вообще». В последние десять лет я вела большой дом, управляла обширным имением и делала это довольно успешно. Если вашим слугам это не понравится, то приспособиться придется им ко мне, а не наоборот.
На этой решительной ноте она оборвала разговор и направилась вверх по лестнице. Собаки следовали за ней по пятам.
Джек не спешил ее догонять. Он не мог опровергнуть того факта, что в хозяйственных вопросах она разбиралась отлично, но, похоже, Арабелла еще не понимала, что теперь у нее не останется времени на эти занятия. Она стала его герцогиней, и ей предстояло занять надлежащее место в его мире. Она не могла рассчитывать, что этот мир станет подлаживаться к ее вкусам и предпочтениям, даже если бы ее муж и стал это делать.
Гордость не позволяла ему допустить, чтобы его жена стала посмешищем. Если бы ему удалось придерживаться своего первоначального плана и заставить ее жить в четырех стенах деревенского дома с кучей детей, цепляющихся за ее юбки, тогда ее пристрастия и странности не имели бы значения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108