– Кроме того, меня очень интересует сад. А там есть сорт орхидей, которые я видела лишь на картинке.
На мгновение в его ясных серых глазах обозначилось разочарование, но они тут же приняли свойственное им выражение сдержанности и бесстрастия.
– Разумеется, мне не стоит и пытаться соревноваться с орхидеями, моя дорогая.
Он отвернулся и бросил через плечо:
– Кстати, я уезжаю из города на несколько дней.
– О! – Как Арабелла ни пыталась не проявлять любопытства, все-таки не смогла совладать с собой: – Куда?
– У меня есть имение в Херефордшире. Там возникли сложности с одним из арендаторов. Надо кое-что обсудить с управляющим.
– Понятно. И когда же ты уезжаешь?
– Сегодня днем.
– В таком случае увидимся, когда ты вернешься.
Она улыбнулась, послала ему воздушный поцелуй и вышла из комнаты.
Джек смотрел на закрывшуюся за ней дверь, сознавая свое полное бессилие и поражение. Он собирался пригласить ее поехать с ним, но не желал унизиться до просьб.
Арабелла испытала гораздо меньшее удовольствие от посещения Ботанического сада, чем ожидала. У нее слегка разболелась голова, а Хелен Пивенси, общество которой она обычно находила приятным, нынче показалась ей довольно нудной. Успеет ли она домой до отъезда Джека? Он не пригласил ее сопровождать ее, но она бы могла намекнуть, что не прочь к нему присоединиться. Глоток свежего деревенского воздуха был бы ей полезен.
– Простите меня, Хелен. У меня разболелась голова, – сказала Арабелла, отворачиваясь от впечатляющего зрелища, которое представляли собой растения, процветающие на камнях и скалах. – Вы не станете возражать, если мы вернемся домой?
– Нет, ни в коей мере. – Ее спутница с беспокойством смотрела на нее. – Вы выглядите несколько утомленной, Арабелла. И признаюсь, я увидела даже слишком много цветов для одного дня.
Арабелла оставила леди Пивенси у дверей ее дома, экипаж покатил дальше. Она поспешила вверх по ступенькам и спросила Тидмауса, как только тот открыл ей дверь:
– Его светлость еще дома?
– Нет, ваша светлость, он отбыл час назад.
Ее разочарование было столь сильным, что она с трудом удержалась от слез. И это было нелепо. Она не могла вспомнить, когда плакала в последний раз.
– Благодарю вас, – сказала она и направилась к лестнице.
– Вам понадобится экипаж нынче вечером, ваша светлость?
Все, чего она сейчас хотела, – это свернуться клубочком перед камином с книгой в руках, но это было бы пораженчеством.
– Да, графиня Дерби дает сегодня вечер. Мне потребуется экипаж в девять часов. Обедать я буду в своем будуаре.
Теперь она уже привыкла одеваться, не прибегая к советам своего мужа, как и выезжать вечером без его сопровождения. В этом искусственном мире мужья и жены почти никогда не бывали вместе на публике и, насколько она могла судить, очень мало времени проводили в частной жизни. Для этого у них почти не оставалось возможностей.
На вечере графини Дерби она, как всегда, заняла место за игорным столом, чтобы проиграть солидный куш из того, что, как она полагала, Джек отхватил из денег ее брата. Но по неизвестной причине сердце у нее было не на месте. В середине вечера место банкомета за столом, где она играла в фараон, занял лорд Уорт. Арабелла не знала, как относиться к тому, чтобы обогащать дом Уортов за счет дома Сент-Джулзов.
– Сегодня здесь нет леди Уорт? – спросила одна из дам из-за своего веера. – Я хотела с ней поговорить, но не нашла ее.
– Нет, она уехала на несколько дней за город, – ответил граф, сдавая карты. – Кажется, в ее внимании нуждается больная тетка.
Арабелла уткнулась в карты, ставя на пикового туза. Больная тетка или нетерпеливый любовник? Значки на картах плясали у нее перед глазами, но усилием воли она заставила себя усидеть за столом, до тех пор пока не проиграла все. Только тогда она поднялась из-за стола с непринужденным видом, со смехом признала свое поражение и не спеша пошла попрощаться с хозяйкой.
ГЛАВА 15
Джек вернулся в Лондон через неделю. К его изумлению и досаде, он с трудом выдержал эту поездку. Никогда ему не приходило в голову, что он будет тосковать по ней, но через два дня мысли о язвительной, вечно его провоцирующей жене уже не покидали его. Он пытался сосредоточить свое внимание на делах, приведших его в Херефордшир, но мысли его блуждали далеко. Ему недоставало ее смеха, ее улыбки, даже того удовольствия, которое она испытывала, копаясь в земле. Ему отчаянно хотелось видеть, как она держит голову, как воспринимает окружающее. Он мучительно вспоминал даже ее привычку делать вид, что она не слушает, ее походку, манеру носить драгоценности, которыми он с восторгом осыпал ее.
И потому он вернулся раньше, чем ожидал. Когда он прибыл поздним утром, Арабеллы не было дома.
– Ее светлость уехала с одним из своих французов, – сообщил ему Тидмаус неодобрительно. – Довольно неотесанный, грубый джентльмен, если мне будет позволено так выразиться, ваша светлость. Кажется, там речь идет о больном ребенке. – Он презрительно фыркнул, отряхивая пыль с тульи бобровой шапки Джека. – Остается надеяться, что это не тиф. Или оспа.
У Джека были свои основания опасаться рейдов Арабеллы на самое дно лондонского общества, но он предпочел не вступать в дискуссию с Тидмаусом по этому поводу. Тем не менее часом позже он оставил дом, как всегда, безупречно облаченный в бархат голубиного цвета, но не в лучшем настроении.
Он отправился в «Уайтс», где, как полагал, найдет в полдень среды большую часть своих друзей, улаживающих вопрос с карточными долгами, сделанными на прошлой неделе за непомерными порциями кларета. Его появление в салоне было встречено приветственным хором, пока он вручал лакею шляпу и перчатки.
– Слава Богу, Джек, ты вернулся. Я нуждаюсь в ссуде, дорогой друг! – воскликнул Фокс.
– И сколько тебе надо? – спросил Джек, с видом самоотречения подходя к группе мужчин за столом у окна, выходившего на Сент-Джеймсский дворец.
Он привык выкупать его долги, впрочем, как и все друзья Фокса.
– Да сущий пустяк. Всего шесть тысяч гиней, но, что бы ты ни предложил, дорогой друг, будет принято с благодарностью.
Джордж Кавена наблюдал, качая головой, как Джек выписывал чек на тысячу гиней. Ему никогда не будет суждено получить их назад, но частенько такова была цена дружбы.
Фокс принял чеке изъявлениями безмерной благодарности и спокойно передал его маркизу Херндону, которому задолжал именно такую сумму. Джек только улыбнулся и направился к Джорджу, поманившему его из дальнего угла комнаты.
– Я бы на твоем месте не стал так разбрасываться деньгами, Джек, потому что они понадобятся тебе самому, – мрачно заявил Джордж.
Джек шумно выдохнул воздух через рот:
– Моя жена?!
– Джек, мне претит это говорить, но ты должен что-то предпринять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
На мгновение в его ясных серых глазах обозначилось разочарование, но они тут же приняли свойственное им выражение сдержанности и бесстрастия.
– Разумеется, мне не стоит и пытаться соревноваться с орхидеями, моя дорогая.
Он отвернулся и бросил через плечо:
– Кстати, я уезжаю из города на несколько дней.
– О! – Как Арабелла ни пыталась не проявлять любопытства, все-таки не смогла совладать с собой: – Куда?
– У меня есть имение в Херефордшире. Там возникли сложности с одним из арендаторов. Надо кое-что обсудить с управляющим.
– Понятно. И когда же ты уезжаешь?
– Сегодня днем.
– В таком случае увидимся, когда ты вернешься.
Она улыбнулась, послала ему воздушный поцелуй и вышла из комнаты.
Джек смотрел на закрывшуюся за ней дверь, сознавая свое полное бессилие и поражение. Он собирался пригласить ее поехать с ним, но не желал унизиться до просьб.
Арабелла испытала гораздо меньшее удовольствие от посещения Ботанического сада, чем ожидала. У нее слегка разболелась голова, а Хелен Пивенси, общество которой она обычно находила приятным, нынче показалась ей довольно нудной. Успеет ли она домой до отъезда Джека? Он не пригласил ее сопровождать ее, но она бы могла намекнуть, что не прочь к нему присоединиться. Глоток свежего деревенского воздуха был бы ей полезен.
– Простите меня, Хелен. У меня разболелась голова, – сказала Арабелла, отворачиваясь от впечатляющего зрелища, которое представляли собой растения, процветающие на камнях и скалах. – Вы не станете возражать, если мы вернемся домой?
– Нет, ни в коей мере. – Ее спутница с беспокойством смотрела на нее. – Вы выглядите несколько утомленной, Арабелла. И признаюсь, я увидела даже слишком много цветов для одного дня.
Арабелла оставила леди Пивенси у дверей ее дома, экипаж покатил дальше. Она поспешила вверх по ступенькам и спросила Тидмауса, как только тот открыл ей дверь:
– Его светлость еще дома?
– Нет, ваша светлость, он отбыл час назад.
Ее разочарование было столь сильным, что она с трудом удержалась от слез. И это было нелепо. Она не могла вспомнить, когда плакала в последний раз.
– Благодарю вас, – сказала она и направилась к лестнице.
– Вам понадобится экипаж нынче вечером, ваша светлость?
Все, чего она сейчас хотела, – это свернуться клубочком перед камином с книгой в руках, но это было бы пораженчеством.
– Да, графиня Дерби дает сегодня вечер. Мне потребуется экипаж в девять часов. Обедать я буду в своем будуаре.
Теперь она уже привыкла одеваться, не прибегая к советам своего мужа, как и выезжать вечером без его сопровождения. В этом искусственном мире мужья и жены почти никогда не бывали вместе на публике и, насколько она могла судить, очень мало времени проводили в частной жизни. Для этого у них почти не оставалось возможностей.
На вечере графини Дерби она, как всегда, заняла место за игорным столом, чтобы проиграть солидный куш из того, что, как она полагала, Джек отхватил из денег ее брата. Но по неизвестной причине сердце у нее было не на месте. В середине вечера место банкомета за столом, где она играла в фараон, занял лорд Уорт. Арабелла не знала, как относиться к тому, чтобы обогащать дом Уортов за счет дома Сент-Джулзов.
– Сегодня здесь нет леди Уорт? – спросила одна из дам из-за своего веера. – Я хотела с ней поговорить, но не нашла ее.
– Нет, она уехала на несколько дней за город, – ответил граф, сдавая карты. – Кажется, в ее внимании нуждается больная тетка.
Арабелла уткнулась в карты, ставя на пикового туза. Больная тетка или нетерпеливый любовник? Значки на картах плясали у нее перед глазами, но усилием воли она заставила себя усидеть за столом, до тех пор пока не проиграла все. Только тогда она поднялась из-за стола с непринужденным видом, со смехом признала свое поражение и не спеша пошла попрощаться с хозяйкой.
ГЛАВА 15
Джек вернулся в Лондон через неделю. К его изумлению и досаде, он с трудом выдержал эту поездку. Никогда ему не приходило в голову, что он будет тосковать по ней, но через два дня мысли о язвительной, вечно его провоцирующей жене уже не покидали его. Он пытался сосредоточить свое внимание на делах, приведших его в Херефордшир, но мысли его блуждали далеко. Ему недоставало ее смеха, ее улыбки, даже того удовольствия, которое она испытывала, копаясь в земле. Ему отчаянно хотелось видеть, как она держит голову, как воспринимает окружающее. Он мучительно вспоминал даже ее привычку делать вид, что она не слушает, ее походку, манеру носить драгоценности, которыми он с восторгом осыпал ее.
И потому он вернулся раньше, чем ожидал. Когда он прибыл поздним утром, Арабеллы не было дома.
– Ее светлость уехала с одним из своих французов, – сообщил ему Тидмаус неодобрительно. – Довольно неотесанный, грубый джентльмен, если мне будет позволено так выразиться, ваша светлость. Кажется, там речь идет о больном ребенке. – Он презрительно фыркнул, отряхивая пыль с тульи бобровой шапки Джека. – Остается надеяться, что это не тиф. Или оспа.
У Джека были свои основания опасаться рейдов Арабеллы на самое дно лондонского общества, но он предпочел не вступать в дискуссию с Тидмаусом по этому поводу. Тем не менее часом позже он оставил дом, как всегда, безупречно облаченный в бархат голубиного цвета, но не в лучшем настроении.
Он отправился в «Уайтс», где, как полагал, найдет в полдень среды большую часть своих друзей, улаживающих вопрос с карточными долгами, сделанными на прошлой неделе за непомерными порциями кларета. Его появление в салоне было встречено приветственным хором, пока он вручал лакею шляпу и перчатки.
– Слава Богу, Джек, ты вернулся. Я нуждаюсь в ссуде, дорогой друг! – воскликнул Фокс.
– И сколько тебе надо? – спросил Джек, с видом самоотречения подходя к группе мужчин за столом у окна, выходившего на Сент-Джеймсский дворец.
Он привык выкупать его долги, впрочем, как и все друзья Фокса.
– Да сущий пустяк. Всего шесть тысяч гиней, но, что бы ты ни предложил, дорогой друг, будет принято с благодарностью.
Джордж Кавена наблюдал, качая головой, как Джек выписывал чек на тысячу гиней. Ему никогда не будет суждено получить их назад, но частенько такова была цена дружбы.
Фокс принял чеке изъявлениями безмерной благодарности и спокойно передал его маркизу Херндону, которому задолжал именно такую сумму. Джек только улыбнулся и направился к Джорджу, поманившему его из дальнего угла комнаты.
– Я бы на твоем месте не стал так разбрасываться деньгами, Джек, потому что они понадобятся тебе самому, – мрачно заявил Джордж.
Джек шумно выдохнул воздух через рот:
– Моя жена?!
– Джек, мне претит это говорить, но ты должен что-то предпринять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108