Но раз уж ей удалось обернуть ситуацию в свою пользу, то придется примириться и с последствиями этого. Теперь она стала Фортескью и должна была нести за это ответственность. Конечно, он хотел, чтобы она расшевелила светское общество, чтобы она ворвалась в этот мир моды, но таким образом, чтобы гордость семьи Фортескью не пострадала, а слава приумножилась. Он углядел в ней эти возможности почти сразу, как только ее увидел, и полагал получить массу удовольствия от ее превращения в светскую даму. Но между пленительной эксцентричней дамой и нелепой чудачкой грань была очень тонкой.
Впрочем, возможно, пока еще не настало время для того, чтобы бросить ей вызов. И потому, поразмыслив, он последовал за ней по лестнице.
Апартаменты Арабеллы в герцогском доме состояли из ее спальни, гардеробной-уборной и будуара. Спальня была огромной и щедро меблированной стульями и диванами, чтобы принимать посетителей после пробуждения. Но у нее не было намерения следовать моде и позволять предполагаемым любовникам прохлаждаться здесь, пока она в нижнем белье и неглиже будет тщательно причесываться и выбирать туалет. От одной этой мысли уголки ее губ поползли к верху.
Она вошла в будуар и, изумленная, остановилась на пороге. Комната была полна людей и завалена коробками и картонками, перевязанными лентами, и горами тканей. Борис и Оскар заворчали.
– Что… ради всего святого! – воскликнула она и осеклась.
– Ваша светлость. Такая честь!
Худощавый человек в полосатом жилете, розовом шелковом костюме и пудреном парике выступил вперед и отвесил ей низкий поклон, не спуская настороженного взгляда с собак.
– Для меня такая честь быть приглашенным предложить вам свои услуги.
Арабелла бросила вопросительный взгляд через плечо, где теперь за ее спиной стоял Джек.
– Я все тебе объясню в спальне, – ответил он.
Он сделал знак двум полным рвения женщинам, находившимся в будуаре, и мягко повлек жену к двери, успев ее плотно затворить перед носом у собак.
– Что происходит, Джек? Кто все эти люди?
– Ну… – он начал загибать пальцы, перечисляя их, – здесь две модистки, одна белошвейка, зато самая лучшая в городе, и месье Кристоф, художник, с которым никто не сравнится, когда речь заходит о прическах.
Он наклонился и поцеловал ее в уголок рта, его ладонь легла на ее затылок и властно удерживала ее голову.
– Помнишь, как я однажды сказал, что хотел бы одеть тебя?
Его язык прогулялся по ее губам и стремительно скользнул в ушную раковину.
Она попыталась вывернуться и со смехом избежать влажного прикосновения – ласки, всегда вызывавшей отклик в нижней части ее тела.
– А я-то думала, что тебе доставляет удовольствие раздевать меня, – пробормотала она, вертя головой, чтобы избежать его поцелуев.
– И это тоже, – согласился он, перемещая руку и все не выпуская ее головы, чтобы иметь возможность совершить новую атаку на ее ухо.
– Может быть, ты попросишь их сегодня удалиться? – предложила она, капитулируя под его напором.
– Нет, я так не думаю. – Его рука снова завладела ее затылком и на некоторое время замерла там. – Как я уже говорил, предвкушение только обостряет наслаждение.
Он смерил ее взглядом и чуть раздраженно покачал головой. Ее бледно-голубое батистовое платье было запачкано землей, шейная косынка сбилась, а шпильки выпали из волос.
– Это следует привести в порядок немедленно.
Он взял ее за руки и принялся разглядывать выпачканные в земле ладони и сломанные, и грязные ногти.
– Отныне, моя прелесть, будешь надевать перчатки, если вздумаешь работать в саду.
Арабелла грустно посмотрела на свои руки:
– Ненавижу перчатки. Если я стану работать в перчатках, растения не почувствуют моих рук.
– Ну, в таком случае будешь с ними разговаривать вместо этого, – посоветовал он, начиная расстегивать ее платье.
– Я и разговариваю с ними, – сообщила Арабелла. – Зачем ты расстегиваешь мое платье?
– Потому что иначе ты не сможешь примерить все, что необходимо, для того чтобы сделать твой гардероб полным, – терпеливо объяснил он. – Надо уточнить твои размеры и правильно подобрать цвета. На тебе должна оставаться только нижняя сорочка.
– Чтобы примерить шляпы, сорочки мне недостаточно, – ответила она, пожимая плечами, чтобы сбросить не застегнутое платье. – Ты сказал, что нанял лучшую портниху в городе.
– Это верно. Но шляпы подбирают в соответствии с шевелюрой, а то, что в этот момент надето на тебе, не так уж важно.
Он решил отмести ее придирку и принялся наливать воду в таз, стоявший на умывальнике.
– Вымой руки.
Арабелла подчинилась и принялась вычищать грязь из-под ногтей. Она была рада предоставить Джеку право заниматься столь специфическим делом. Она знала свои возможности, и ее представления о нынешней моде были весьма туманными, потому что ее это прежде не интересовало. Но если уж ей предстояло занять место в мире, где моде придавалось большое значение, она предпочитала, чтобы все это было сделано должным образом.
– Есть еще кое-что… – сказала Арабелла, облачаясь в пеньюар. – Я отказываюсь носить парик и пудрить волосы.
– И то, и другое было бы преступлением против естества, – ответил он. – Я бы и не допустил этого, если бы ты пожелала испортить свое естественное богатство.
Пальцы Арабеллы замерли на пуговицах ее неглиже. Внезапно она почувствовала, что вовсе не так снисходительна к своему мужу.
– Я могу принять ваш совет, сэр, но не приказание.
– Не вижу особой разницы, – заявил он.
– В таком случае, сэр, вы слепец, – ответила Арабелла твердо.
Джек смотрел на нее очень внимательно, и она заметила, как в его серых глазах блеснули опасные искры, но отказалась капитулировать.
Джек знал, что может довести эту размолвку до скандала, стоит только попытаться настоять на своем, и ему хотелось это сделать. Ведь она была его женой. Она была его имуществом. Вот почему сейчас они оказались в спальне. И эта комната не была местом, где он мог сдаться. Это не входило в его намерения. Он мог отослать ее обратно в Кент, и у Арабеллы Фортескью не осталось бы выбора, кроме как подчиниться приказу мужа. Она обеспечила себе некоторую степень финансовой независимости в соответствии с брачным контрактом, но не оговорила своего места в жизни мужа.
Но сейчас ему не захотелось прибегать к таким мерам. Или по крайней мере он был готов проявить снисходительность и не желал быть суровым.
– Давай не будем придираться к словам. – сказал он, положил руку ей на плечо и повел ее в будуар.
Потом прижался губами к ее уху и прошептал:
– Не забывай, Арабелла, что ты моя жена.
От этого заявления у нее пробежали мурашки по спине. Плечи ее выпрямились и обрели жесткость, но она проглотила свой гневный ответ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
Впрочем, возможно, пока еще не настало время для того, чтобы бросить ей вызов. И потому, поразмыслив, он последовал за ней по лестнице.
Апартаменты Арабеллы в герцогском доме состояли из ее спальни, гардеробной-уборной и будуара. Спальня была огромной и щедро меблированной стульями и диванами, чтобы принимать посетителей после пробуждения. Но у нее не было намерения следовать моде и позволять предполагаемым любовникам прохлаждаться здесь, пока она в нижнем белье и неглиже будет тщательно причесываться и выбирать туалет. От одной этой мысли уголки ее губ поползли к верху.
Она вошла в будуар и, изумленная, остановилась на пороге. Комната была полна людей и завалена коробками и картонками, перевязанными лентами, и горами тканей. Борис и Оскар заворчали.
– Что… ради всего святого! – воскликнула она и осеклась.
– Ваша светлость. Такая честь!
Худощавый человек в полосатом жилете, розовом шелковом костюме и пудреном парике выступил вперед и отвесил ей низкий поклон, не спуская настороженного взгляда с собак.
– Для меня такая честь быть приглашенным предложить вам свои услуги.
Арабелла бросила вопросительный взгляд через плечо, где теперь за ее спиной стоял Джек.
– Я все тебе объясню в спальне, – ответил он.
Он сделал знак двум полным рвения женщинам, находившимся в будуаре, и мягко повлек жену к двери, успев ее плотно затворить перед носом у собак.
– Что происходит, Джек? Кто все эти люди?
– Ну… – он начал загибать пальцы, перечисляя их, – здесь две модистки, одна белошвейка, зато самая лучшая в городе, и месье Кристоф, художник, с которым никто не сравнится, когда речь заходит о прическах.
Он наклонился и поцеловал ее в уголок рта, его ладонь легла на ее затылок и властно удерживала ее голову.
– Помнишь, как я однажды сказал, что хотел бы одеть тебя?
Его язык прогулялся по ее губам и стремительно скользнул в ушную раковину.
Она попыталась вывернуться и со смехом избежать влажного прикосновения – ласки, всегда вызывавшей отклик в нижней части ее тела.
– А я-то думала, что тебе доставляет удовольствие раздевать меня, – пробормотала она, вертя головой, чтобы избежать его поцелуев.
– И это тоже, – согласился он, перемещая руку и все не выпуская ее головы, чтобы иметь возможность совершить новую атаку на ее ухо.
– Может быть, ты попросишь их сегодня удалиться? – предложила она, капитулируя под его напором.
– Нет, я так не думаю. – Его рука снова завладела ее затылком и на некоторое время замерла там. – Как я уже говорил, предвкушение только обостряет наслаждение.
Он смерил ее взглядом и чуть раздраженно покачал головой. Ее бледно-голубое батистовое платье было запачкано землей, шейная косынка сбилась, а шпильки выпали из волос.
– Это следует привести в порядок немедленно.
Он взял ее за руки и принялся разглядывать выпачканные в земле ладони и сломанные, и грязные ногти.
– Отныне, моя прелесть, будешь надевать перчатки, если вздумаешь работать в саду.
Арабелла грустно посмотрела на свои руки:
– Ненавижу перчатки. Если я стану работать в перчатках, растения не почувствуют моих рук.
– Ну, в таком случае будешь с ними разговаривать вместо этого, – посоветовал он, начиная расстегивать ее платье.
– Я и разговариваю с ними, – сообщила Арабелла. – Зачем ты расстегиваешь мое платье?
– Потому что иначе ты не сможешь примерить все, что необходимо, для того чтобы сделать твой гардероб полным, – терпеливо объяснил он. – Надо уточнить твои размеры и правильно подобрать цвета. На тебе должна оставаться только нижняя сорочка.
– Чтобы примерить шляпы, сорочки мне недостаточно, – ответила она, пожимая плечами, чтобы сбросить не застегнутое платье. – Ты сказал, что нанял лучшую портниху в городе.
– Это верно. Но шляпы подбирают в соответствии с шевелюрой, а то, что в этот момент надето на тебе, не так уж важно.
Он решил отмести ее придирку и принялся наливать воду в таз, стоявший на умывальнике.
– Вымой руки.
Арабелла подчинилась и принялась вычищать грязь из-под ногтей. Она была рада предоставить Джеку право заниматься столь специфическим делом. Она знала свои возможности, и ее представления о нынешней моде были весьма туманными, потому что ее это прежде не интересовало. Но если уж ей предстояло занять место в мире, где моде придавалось большое значение, она предпочитала, чтобы все это было сделано должным образом.
– Есть еще кое-что… – сказала Арабелла, облачаясь в пеньюар. – Я отказываюсь носить парик и пудрить волосы.
– И то, и другое было бы преступлением против естества, – ответил он. – Я бы и не допустил этого, если бы ты пожелала испортить свое естественное богатство.
Пальцы Арабеллы замерли на пуговицах ее неглиже. Внезапно она почувствовала, что вовсе не так снисходительна к своему мужу.
– Я могу принять ваш совет, сэр, но не приказание.
– Не вижу особой разницы, – заявил он.
– В таком случае, сэр, вы слепец, – ответила Арабелла твердо.
Джек смотрел на нее очень внимательно, и она заметила, как в его серых глазах блеснули опасные искры, но отказалась капитулировать.
Джек знал, что может довести эту размолвку до скандала, стоит только попытаться настоять на своем, и ему хотелось это сделать. Ведь она была его женой. Она была его имуществом. Вот почему сейчас они оказались в спальне. И эта комната не была местом, где он мог сдаться. Это не входило в его намерения. Он мог отослать ее обратно в Кент, и у Арабеллы Фортескью не осталось бы выбора, кроме как подчиниться приказу мужа. Она обеспечила себе некоторую степень финансовой независимости в соответствии с брачным контрактом, но не оговорила своего места в жизни мужа.
Но сейчас ему не захотелось прибегать к таким мерам. Или по крайней мере он был готов проявить снисходительность и не желал быть суровым.
– Давай не будем придираться к словам. – сказал он, положил руку ей на плечо и повел ее в будуар.
Потом прижался губами к ее уху и прошептал:
– Не забывай, Арабелла, что ты моя жена.
От этого заявления у нее пробежали мурашки по спине. Плечи ее выпрямились и обрели жесткость, но она проглотила свой гневный ответ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108