Изогнутая рукоять из позолоченной меди так и сияла даже в неярком свете туманного утра.
Однако Амелию больше всего занимал сам клинок.
– Что это такое? – спросила она, указывая на черные символические знаки в восточном стиле, врезанные в металл почти по всей трехфутовойдлине закаленного клинка.
– Я не знаю, каков смысл их всех, но вот это – звезда Дамаска, – Он тронул пальцем шестиконечную звезду. – Дамасские оружейники ставят на своих изделиях два соединенных треугольника, знак своей гильдии.
– Можно мне потрогать эти символы? – спросила Амелия.
– Осторожней, дорогая, – призвала ее к благоразумию миссис Харрис с другого конца стола.
– Да, – присоединился к компаньонке Лукас, – не порежьтесь, сабля действующая.
–Я уверена, что она хорошо поработала. – Об этом свидетельствовали многочисленные зарубки на клинке, и Амелия потрогала одну из них. – Вы брали ее с собой в Дерну?
– Нет. Мое правительство предпочло оставить мамелюков напоследок.
– Все это так удивительно. – Амелия осторожно, едва прикасаясь к клинку, провела вдоль по нему пальцами. – Вы содержите ваше оружие в отличном состоянии, майор Уинтер.
– Стараюсь, как могу.
Голос Лукаса прозвучал сдавленно. Амелия подняла на него глаза и заметила, что он как-то очень уж внимательно следит за движениями ее руки по клинку – от рукояти к острию, потом обратно. Что это с ним? Ведь не может она обрезаться, просто дотрагиваясь до металла. Если судить по выражению лица майора, можно подумать, будто сабля – живое существо.
«Потом нам было велено ласкать тот «меч» сначала руками, а после губами...»
Но он же не... воображает, будто она...
Амелия хотела было отдернуть руку, но удержалась. В книжке о гареме говорилось, что мужчина чувствует себя неловко, если он возбужден. Бог свидетель, ей очень хотелось, чтобы майор чувствовал себя именно так.
Амелия продолжала водить рукой по клинку, но теперь уже как бы лаская его.
– Он и вправду великолепный! – с чувством произнесла она.
Лукас выпрямился, на его скулах задвигались желваки.
– Я никогда не видела более прекрасной работы.
Донельзя довольная результатом своего эксперимента, Амелия провела еще несколько раз рукой по клинку. Майор протянул руку с явной целью удержать ее от опасной шалости.
– Вы можете поранить себя. Клинок очень острый.
– В этом нет сомнения, – согласилась Амелия и убрала руку, но лишь для того, чтобы ухватиться за рукоять сабли.
Негромкий, но все же слышный стон майора вызвал у Амелии желание испустить радостный вопль. Она погладила рукоять и спросила:
– Вы бы позволили мне начистить ее до блеска? Взгляды их пересеклись, и огонь в глазах Лукаса вынудил Амелию замолчать.
– Начистить до блеска? – хрипло переспросил он. – Мой... клинок?
– Да. Я была бы очень осторожна и не нажимала бы слишком сильно. – Она мило улыбнулась, хотя горящий взгляд Уинтера почти лишал ее возможности дышать. – Сомневаюсь, что могла бы его повредить, он такой твердый.
– Вы даже не представляете насколько.
Не спросив разрешения, Лукас с несколько чопорным видом опустился на стул и придвинул его к столу.
Амелия не преминула воспользоваться случаем и сделала ему замечание:
– Майор Уинтер, садиться, пока хотя бы одна из дам стоит, невежливо.
– Вы не вправе обижаться на джентльмена, Амелия, – вмешалась в разговор миссис Харрис. – Ведь вы так долго продержали бедняжку на ногах после его утомительной верховой поездки.
Компаньонка выразительно посмотрела на Амелию, но ее подопечная настолько увлеклась забавой, что не могла остановиться.
– Чепуха, короткая верховая прогулка не может утомить такого крепкого мужчину, как он. Не правда ли, майор Уинтер?
Лукас открыл было рот, собираясь достойно ответить, но миссис Харрис вмешалась снова:
– Покажите майору ваши дорожные дневники, дорогая. Они, возможно, его заинтересуют.
Амелия вздохнула. Теперь уже невозможно скрыть от Уинтера эти глупые дневники. Но она была еше не готова прекратить восхитительную игру.
Глава 6
Дорогая Шарлотта,
увы, лишь немногие мужчины с характером обладают приятными лицами. Житейские тревоги отражаются первым делом именно на лице. Но посмотрим, что я мог бы узнать о майоре Уинтере, даже если мне придется с немалым трудом добывать сведения из сомкнутых уст его родственников.
Ваш покорный слуга
Майкл.
Словно сквозь туман, донесся до Лукаса голос Амелии:
– Вероятно, следует спрятать в ножны вашу саблю. Вы сделаете это сами, сэр, или предоставите мне?
Пот выступил у него на лбу. «О Господи, дал бы ты мне побыть хоть минуту наедине с этой маленькой негодницей, я бы упрятал свою саблю так быстро и глубоко, что...»
– Я уверена, что майор сможет сам убрать ее попозже, – жестко проговорила миссис Харрис.
Даже в лихорадке охватившего его желания Лукас заметил, какой ясный и трезвый взгляд устремила Амелия на свою дуэнью. Право, он мог бы подумать, что эта дерзкая девчонка нарочно его мучает. И как эта легкомысленная девственница сумела превратить разговор о сабле мамелюка в чувственную пытку?
– Если мы пока не станем убирать саблю в ножны, – заговорила она самым невинным голоском, – то, может, мне приняться за протирку?
– Вы, кажется, упоминали о дорожных дневниках? – выдавил из себя Уинтер. Если эта леди скажет еще хоть слово о протирке или ножнах, он рухнет к ее ногам, задыхаясь, как гончий пес на охоте. – Мне хотелось бы познакомиться с ними.
Амелия холодно улыбнулась:
– У меня там всего лишь какие-то глупости. Такой большой, сильный моряк, как вы, вряд ли найдет их занимательными.
– Осмелюсь сказать, что рост и сила не имеют к этому ни малейшего отношения, – заявила миссис Харрис.
Бросив строгий взгляд на свою подопечную, вдова подошла к столу, который Амелия раньше пыталась загородить от Уинтера. Взяв со стола стопку не совсем обычных на вид книжечек, компаньонка принесла их и положила перед Уин-тером.
Амелия в растерянности заерзала на стуле, а Лукас тем временем открыл первую записную книжку. Она представляла собой пачку листков простой бумаги, скрепленных тесемками. К каждому листку было что-нибудь приклеено: вырезка из газеты, театральный билет или перышко.
Однако наряду с обычными для женщины предметами – засушенными цветками, зарисовками модных французских платьев – Амелия включила в дневник какие-то карты, статьи о сражениях, заметки о необычных личностях. Как ни удивительно, но легкомысленную леди занимали самые разнообразные факты. Порой она делала комментарии к статьям.
Далее страница за страницей следовали сведения о берберских пиратах – о захвате кораблей и пленных, рассказы об их обычаях и культуре. Преобладали описания морских сражений, было здесь и описание похода в Дерну.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
Однако Амелию больше всего занимал сам клинок.
– Что это такое? – спросила она, указывая на черные символические знаки в восточном стиле, врезанные в металл почти по всей трехфутовойдлине закаленного клинка.
– Я не знаю, каков смысл их всех, но вот это – звезда Дамаска, – Он тронул пальцем шестиконечную звезду. – Дамасские оружейники ставят на своих изделиях два соединенных треугольника, знак своей гильдии.
– Можно мне потрогать эти символы? – спросила Амелия.
– Осторожней, дорогая, – призвала ее к благоразумию миссис Харрис с другого конца стола.
– Да, – присоединился к компаньонке Лукас, – не порежьтесь, сабля действующая.
–Я уверена, что она хорошо поработала. – Об этом свидетельствовали многочисленные зарубки на клинке, и Амелия потрогала одну из них. – Вы брали ее с собой в Дерну?
– Нет. Мое правительство предпочло оставить мамелюков напоследок.
– Все это так удивительно. – Амелия осторожно, едва прикасаясь к клинку, провела вдоль по нему пальцами. – Вы содержите ваше оружие в отличном состоянии, майор Уинтер.
– Стараюсь, как могу.
Голос Лукаса прозвучал сдавленно. Амелия подняла на него глаза и заметила, что он как-то очень уж внимательно следит за движениями ее руки по клинку – от рукояти к острию, потом обратно. Что это с ним? Ведь не может она обрезаться, просто дотрагиваясь до металла. Если судить по выражению лица майора, можно подумать, будто сабля – живое существо.
«Потом нам было велено ласкать тот «меч» сначала руками, а после губами...»
Но он же не... воображает, будто она...
Амелия хотела было отдернуть руку, но удержалась. В книжке о гареме говорилось, что мужчина чувствует себя неловко, если он возбужден. Бог свидетель, ей очень хотелось, чтобы майор чувствовал себя именно так.
Амелия продолжала водить рукой по клинку, но теперь уже как бы лаская его.
– Он и вправду великолепный! – с чувством произнесла она.
Лукас выпрямился, на его скулах задвигались желваки.
– Я никогда не видела более прекрасной работы.
Донельзя довольная результатом своего эксперимента, Амелия провела еще несколько раз рукой по клинку. Майор протянул руку с явной целью удержать ее от опасной шалости.
– Вы можете поранить себя. Клинок очень острый.
– В этом нет сомнения, – согласилась Амелия и убрала руку, но лишь для того, чтобы ухватиться за рукоять сабли.
Негромкий, но все же слышный стон майора вызвал у Амелии желание испустить радостный вопль. Она погладила рукоять и спросила:
– Вы бы позволили мне начистить ее до блеска? Взгляды их пересеклись, и огонь в глазах Лукаса вынудил Амелию замолчать.
– Начистить до блеска? – хрипло переспросил он. – Мой... клинок?
– Да. Я была бы очень осторожна и не нажимала бы слишком сильно. – Она мило улыбнулась, хотя горящий взгляд Уинтера почти лишал ее возможности дышать. – Сомневаюсь, что могла бы его повредить, он такой твердый.
– Вы даже не представляете насколько.
Не спросив разрешения, Лукас с несколько чопорным видом опустился на стул и придвинул его к столу.
Амелия не преминула воспользоваться случаем и сделала ему замечание:
– Майор Уинтер, садиться, пока хотя бы одна из дам стоит, невежливо.
– Вы не вправе обижаться на джентльмена, Амелия, – вмешалась в разговор миссис Харрис. – Ведь вы так долго продержали бедняжку на ногах после его утомительной верховой поездки.
Компаньонка выразительно посмотрела на Амелию, но ее подопечная настолько увлеклась забавой, что не могла остановиться.
– Чепуха, короткая верховая прогулка не может утомить такого крепкого мужчину, как он. Не правда ли, майор Уинтер?
Лукас открыл было рот, собираясь достойно ответить, но миссис Харрис вмешалась снова:
– Покажите майору ваши дорожные дневники, дорогая. Они, возможно, его заинтересуют.
Амелия вздохнула. Теперь уже невозможно скрыть от Уинтера эти глупые дневники. Но она была еше не готова прекратить восхитительную игру.
Глава 6
Дорогая Шарлотта,
увы, лишь немногие мужчины с характером обладают приятными лицами. Житейские тревоги отражаются первым делом именно на лице. Но посмотрим, что я мог бы узнать о майоре Уинтере, даже если мне придется с немалым трудом добывать сведения из сомкнутых уст его родственников.
Ваш покорный слуга
Майкл.
Словно сквозь туман, донесся до Лукаса голос Амелии:
– Вероятно, следует спрятать в ножны вашу саблю. Вы сделаете это сами, сэр, или предоставите мне?
Пот выступил у него на лбу. «О Господи, дал бы ты мне побыть хоть минуту наедине с этой маленькой негодницей, я бы упрятал свою саблю так быстро и глубоко, что...»
– Я уверена, что майор сможет сам убрать ее попозже, – жестко проговорила миссис Харрис.
Даже в лихорадке охватившего его желания Лукас заметил, какой ясный и трезвый взгляд устремила Амелия на свою дуэнью. Право, он мог бы подумать, что эта дерзкая девчонка нарочно его мучает. И как эта легкомысленная девственница сумела превратить разговор о сабле мамелюка в чувственную пытку?
– Если мы пока не станем убирать саблю в ножны, – заговорила она самым невинным голоском, – то, может, мне приняться за протирку?
– Вы, кажется, упоминали о дорожных дневниках? – выдавил из себя Уинтер. Если эта леди скажет еще хоть слово о протирке или ножнах, он рухнет к ее ногам, задыхаясь, как гончий пес на охоте. – Мне хотелось бы познакомиться с ними.
Амелия холодно улыбнулась:
– У меня там всего лишь какие-то глупости. Такой большой, сильный моряк, как вы, вряд ли найдет их занимательными.
– Осмелюсь сказать, что рост и сила не имеют к этому ни малейшего отношения, – заявила миссис Харрис.
Бросив строгий взгляд на свою подопечную, вдова подошла к столу, который Амелия раньше пыталась загородить от Уинтера. Взяв со стола стопку не совсем обычных на вид книжечек, компаньонка принесла их и положила перед Уин-тером.
Амелия в растерянности заерзала на стуле, а Лукас тем временем открыл первую записную книжку. Она представляла собой пачку листков простой бумаги, скрепленных тесемками. К каждому листку было что-нибудь приклеено: вырезка из газеты, театральный билет или перышко.
Однако наряду с обычными для женщины предметами – засушенными цветками, зарисовками модных французских платьев – Амелия включила в дневник какие-то карты, статьи о сражениях, заметки о необычных личностях. Как ни удивительно, но легкомысленную леди занимали самые разнообразные факты. Порой она делала комментарии к статьям.
Далее страница за страницей следовали сведения о берберских пиратах – о захвате кораблей и пленных, рассказы об их обычаях и культуре. Преобладали описания морских сражений, было здесь и описание похода в Дерну.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81