— Я могу ложиться спать?
Кристабель замерла, а Гэвин с досады скрипнул зубами. Черт бы побрал эту идиотку горничную! Она ведь должна понимать, что в комнате они вдвоем, так почему бы ей не оставить их в покое?
Потому что беспокоится о своей хозяйке. И если Гэвин не примет срочных мер, та может воспользоваться моментом и сбежать.
Кристабель сделала шаг к двери, но Берн обхватил ее рукой за талию и прошептал:
— Ну нет, даже не пытайтесь, моя милая.
— О чем вы? — спросила она с напускной невинностью.
— Не вздумайте впускать горничную в комнату. Скажите, чтобы она уходила.
— Скажу. — Кристабель попыталась вырваться. — Как только вы меня отпустите.
— Сначала избавьтесь от горничной, — скомандовал Берн.
— С какой стати? — спросила Кристабель. По ее неуверенному голосу Гэвин понял, что она колеблется.
Он решил помочь:
— Потому что вы прекрасно знаете, что игра еще не закончилась. — К счастью, Кристабель обладает избыточным чувством справедливости. — Вы сами согласились и на игру, и на ставки. Нечестно отказываться от них только потому, что вы проигрываете.
— Я и не отказываюсь.
— Тогда сначала снимите сорочку, а уже потом открывайте Розе дверь. Вы готовы к этому? Несмотря на то что у вас еще остался шанс выиграть?
Кристабель вздохнула, и Гэвин понял, что победил.
— Миледи? — Роза отчаянно дергала дверную ручку.
— Со мной все в порядке, Роза, — откликнулась маркиза. — Мы с мистером Берном играем в карты. Не знаю, когда закончим, но ты можешь ложиться спать.
— Хорошо, миледи, — раздалось из-за двери.
Берн облегченно вздохнул. В какое-то мгновение ему казалось, что…
— Отпустите меня немедленно, — потребовала Кристабель. — Как вы сами сказали, игра еще не закончена.
Гэвин опустил руки. У него еще есть время, и он намерен использовать его с толком.
— Вы должны мне платье и корсет.
— Пожалуйста. — Кристабель выскользнула из платья, но, чтобы расшнуровать корсет, ей опять пришлось воспользоваться помощью Берна. Он делал это не торопясь, стараясь как можно чаще касаться ее спины пальцами.
Избавившись от корсета, Кристабель повернулась, и Берн с удовольствием увидел, как она покраснела.
— Получите. — В ее голосе слышался вызов. — Надеюсь, вы сумеете этим воспользоваться.
Секунду Берн задумчиво смотрел на отвратительное черное платье, а потом решительно подошел к камину и швырнул его в огонь, с удовлетворением увидев, как оно вспыхнуло ярким пламенем.
— Вы с ума сошли?! — воскликнула Кристабель и бросилась к камину, пытаясь спасти свою одежду.
Берн преградил ей путь:
— Не забывайте, что оно теперь принадлежит мне. И я очень рад, что никогда больше его не увижу. Кстати, и это… — Корсет полетел вслед за платьем. .
— Хочу вам сообщить, что это был еще очень хороший корсет, — возмутилась Кристабель.
— Который вам сегодня больше не понадобится.
Берн повернулся к Кристабель и замер. В ярких отсветах пламени ее сорочка стала такой прозрачной, что он мог совершенно отчетливо разглядеть темные набухшие соски. Не говоря уже о том, что тонкая ткань, плотно прилегая к телу, повторяла очертания тяжелой груди, намекала на легкую округлость живота… лишь слегка прикрывала черный треугольник волос между бедер.
— Вообще-то вам сегодня почти ничего не понадобится, детка, — сказал Берн, с трудом владея голосом.
Проследив за его взглядом, Кристабель, пробормотав себе под нос проклятие, развернулась и поспешила вернуться к столу, только на мгновение предоставив Гэвину возможность полюбоваться очертаниями упругих ягодиц. Но и этого мгновения было достаточно.
Пока он садился на свое место, Кристабель нетерпеливо постукивала пальцами по столу.
— Быстрее, Берн. — Все ее лицо выражало сейчас мрачную решимость. — Сдавайте. Ваша очередь. И готовьтесь к полному разгрому.
К разгрому? Черта с два! Он не уйдет отсюда, пока не увидит ее обнаженной. Пока она не будет принадлежать ему.
Боже правый, эта женщина просто великолепна, особенно когда злится! Гэвин тасовал колоду, не сводя с Кристабель взгляда. До чего же она хороша с распущенными волосами, сверкающими зелеными глазами и сладкой плотью, едва прикрытой полупрозрачной тканью! Он недолго сможет оставаться на своем месте.
«Спокойнее, парень, спокойнее. Ты еще получишь свой шанс».
Берн протянул Кристабель колоду, и она сняла карты со страстной сосредоточенностью игрока, твердо решившего выиграть. Усмехнувшись, Берн начал сдавать. Неужели Кристабель действительно думает, что сможет переиграть его? Ведь ему не хватает всего одного очка, чтобы добиться своего.
Но получить это очко оказалось непросто. Впервые за вечер Кристабель устремила все свои способности — немалые, как Гэвин давно подозревал, — на то, чтобы не делать ошибок. И везение было на ее стороне. В этой партии она заработала четыре очка — столько ей еще ни разу не удавалось выиграть.
С торжествующим видом Кристабель откинулась на спинку стула:
— Подвязки и носки, Берн. Я жду. Или можете отдать мне галстук и три предмета из вышеупомянутых.
— Или… — Гэвин поднялся и взялся за верхнюю пуговицу кальсон. — Я предпочитаю оставаться в носках, — его голос понизился до насмешливого шепота, — чтобы ноги не мерзли.
Улыбка сползла с лица Кристабель, но потом ее, видимо, осенила какая-то удачная мысль, и зеленые глаза сверкнули.
— Ну что ж, снимайте, посмотрим, как вы осмелитесь.
Соблазн был велик, но внезапно Гэвину пришла в голову другая идея.
— Я предпочитаю, чтобы вы сами сняли их с меня, когда я выиграю.
— Если вы выиграете, то вам не придется… — Только сейчас до Кристабель дошло, что он имел в виду. — А! — Она поджала губы, собирая разбросанные карты. — Уверяю вас, сэр, что вы окажетесь голым сегодня только в том случае, если проиграете. И тогда вы снимете свои кальсоны сами.
— Посмотрим. — Продолжая улыбаться, Берн снял носки и подвязки и швырнул их Кристабель через стол. — Ваша очередь сдавать.
Кристабель сдала ему совершенно безнадежные карты. Гэвин с интересом взглянул на нее. Неужели крошка плутует? Но судя по огорченному виду, дела Кристабель обстояли не лучше. Значит, вся хорошая карта осталась в колоде. Дьявол!
За следующие тринадцать взяток шла борьба гигантов. Никто не желал уступать, и Гэвин не знал, радоваться скорому успеху маркизы или сердиться на то, что ради победы ему приходится потрудиться.
Это действительно был тяжелый труд. Берн еще мог взять себя в руки и не смотреть на распущенные волосы или на соски, дразнящие его через прозрачную ткань сорочки. Но совершенно невозможным оказалось не замечать радость, освещающую лицо Кристабель всякий раз, когда ей доставалась хорошая карта, и не слышать довольного мурлыканья, которое она издавала, забирая очередную взятку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
Кристабель замерла, а Гэвин с досады скрипнул зубами. Черт бы побрал эту идиотку горничную! Она ведь должна понимать, что в комнате они вдвоем, так почему бы ей не оставить их в покое?
Потому что беспокоится о своей хозяйке. И если Гэвин не примет срочных мер, та может воспользоваться моментом и сбежать.
Кристабель сделала шаг к двери, но Берн обхватил ее рукой за талию и прошептал:
— Ну нет, даже не пытайтесь, моя милая.
— О чем вы? — спросила она с напускной невинностью.
— Не вздумайте впускать горничную в комнату. Скажите, чтобы она уходила.
— Скажу. — Кристабель попыталась вырваться. — Как только вы меня отпустите.
— Сначала избавьтесь от горничной, — скомандовал Берн.
— С какой стати? — спросила Кристабель. По ее неуверенному голосу Гэвин понял, что она колеблется.
Он решил помочь:
— Потому что вы прекрасно знаете, что игра еще не закончилась. — К счастью, Кристабель обладает избыточным чувством справедливости. — Вы сами согласились и на игру, и на ставки. Нечестно отказываться от них только потому, что вы проигрываете.
— Я и не отказываюсь.
— Тогда сначала снимите сорочку, а уже потом открывайте Розе дверь. Вы готовы к этому? Несмотря на то что у вас еще остался шанс выиграть?
Кристабель вздохнула, и Гэвин понял, что победил.
— Миледи? — Роза отчаянно дергала дверную ручку.
— Со мной все в порядке, Роза, — откликнулась маркиза. — Мы с мистером Берном играем в карты. Не знаю, когда закончим, но ты можешь ложиться спать.
— Хорошо, миледи, — раздалось из-за двери.
Берн облегченно вздохнул. В какое-то мгновение ему казалось, что…
— Отпустите меня немедленно, — потребовала Кристабель. — Как вы сами сказали, игра еще не закончена.
Гэвин опустил руки. У него еще есть время, и он намерен использовать его с толком.
— Вы должны мне платье и корсет.
— Пожалуйста. — Кристабель выскользнула из платья, но, чтобы расшнуровать корсет, ей опять пришлось воспользоваться помощью Берна. Он делал это не торопясь, стараясь как можно чаще касаться ее спины пальцами.
Избавившись от корсета, Кристабель повернулась, и Берн с удовольствием увидел, как она покраснела.
— Получите. — В ее голосе слышался вызов. — Надеюсь, вы сумеете этим воспользоваться.
Секунду Берн задумчиво смотрел на отвратительное черное платье, а потом решительно подошел к камину и швырнул его в огонь, с удовлетворением увидев, как оно вспыхнуло ярким пламенем.
— Вы с ума сошли?! — воскликнула Кристабель и бросилась к камину, пытаясь спасти свою одежду.
Берн преградил ей путь:
— Не забывайте, что оно теперь принадлежит мне. И я очень рад, что никогда больше его не увижу. Кстати, и это… — Корсет полетел вслед за платьем. .
— Хочу вам сообщить, что это был еще очень хороший корсет, — возмутилась Кристабель.
— Который вам сегодня больше не понадобится.
Берн повернулся к Кристабель и замер. В ярких отсветах пламени ее сорочка стала такой прозрачной, что он мог совершенно отчетливо разглядеть темные набухшие соски. Не говоря уже о том, что тонкая ткань, плотно прилегая к телу, повторяла очертания тяжелой груди, намекала на легкую округлость живота… лишь слегка прикрывала черный треугольник волос между бедер.
— Вообще-то вам сегодня почти ничего не понадобится, детка, — сказал Берн, с трудом владея голосом.
Проследив за его взглядом, Кристабель, пробормотав себе под нос проклятие, развернулась и поспешила вернуться к столу, только на мгновение предоставив Гэвину возможность полюбоваться очертаниями упругих ягодиц. Но и этого мгновения было достаточно.
Пока он садился на свое место, Кристабель нетерпеливо постукивала пальцами по столу.
— Быстрее, Берн. — Все ее лицо выражало сейчас мрачную решимость. — Сдавайте. Ваша очередь. И готовьтесь к полному разгрому.
К разгрому? Черта с два! Он не уйдет отсюда, пока не увидит ее обнаженной. Пока она не будет принадлежать ему.
Боже правый, эта женщина просто великолепна, особенно когда злится! Гэвин тасовал колоду, не сводя с Кристабель взгляда. До чего же она хороша с распущенными волосами, сверкающими зелеными глазами и сладкой плотью, едва прикрытой полупрозрачной тканью! Он недолго сможет оставаться на своем месте.
«Спокойнее, парень, спокойнее. Ты еще получишь свой шанс».
Берн протянул Кристабель колоду, и она сняла карты со страстной сосредоточенностью игрока, твердо решившего выиграть. Усмехнувшись, Берн начал сдавать. Неужели Кристабель действительно думает, что сможет переиграть его? Ведь ему не хватает всего одного очка, чтобы добиться своего.
Но получить это очко оказалось непросто. Впервые за вечер Кристабель устремила все свои способности — немалые, как Гэвин давно подозревал, — на то, чтобы не делать ошибок. И везение было на ее стороне. В этой партии она заработала четыре очка — столько ей еще ни разу не удавалось выиграть.
С торжествующим видом Кристабель откинулась на спинку стула:
— Подвязки и носки, Берн. Я жду. Или можете отдать мне галстук и три предмета из вышеупомянутых.
— Или… — Гэвин поднялся и взялся за верхнюю пуговицу кальсон. — Я предпочитаю оставаться в носках, — его голос понизился до насмешливого шепота, — чтобы ноги не мерзли.
Улыбка сползла с лица Кристабель, но потом ее, видимо, осенила какая-то удачная мысль, и зеленые глаза сверкнули.
— Ну что ж, снимайте, посмотрим, как вы осмелитесь.
Соблазн был велик, но внезапно Гэвину пришла в голову другая идея.
— Я предпочитаю, чтобы вы сами сняли их с меня, когда я выиграю.
— Если вы выиграете, то вам не придется… — Только сейчас до Кристабель дошло, что он имел в виду. — А! — Она поджала губы, собирая разбросанные карты. — Уверяю вас, сэр, что вы окажетесь голым сегодня только в том случае, если проиграете. И тогда вы снимете свои кальсоны сами.
— Посмотрим. — Продолжая улыбаться, Берн снял носки и подвязки и швырнул их Кристабель через стол. — Ваша очередь сдавать.
Кристабель сдала ему совершенно безнадежные карты. Гэвин с интересом взглянул на нее. Неужели крошка плутует? Но судя по огорченному виду, дела Кристабель обстояли не лучше. Значит, вся хорошая карта осталась в колоде. Дьявол!
За следующие тринадцать взяток шла борьба гигантов. Никто не желал уступать, и Гэвин не знал, радоваться скорому успеху маркизы или сердиться на то, что ради победы ему приходится потрудиться.
Это действительно был тяжелый труд. Берн еще мог взять себя в руки и не смотреть на распущенные волосы или на соски, дразнящие его через прозрачную ткань сорочки. Но совершенно невозможным оказалось не замечать радость, освещающую лицо Кристабель всякий раз, когда ей доставалась хорошая карта, и не слышать довольного мурлыканья, которое она издавала, забирая очередную взятку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85