И тогда попытается убедить его, что, помогая ей, он поступит благороднее, чем стараясь использовать ее тайну.
А может, у нее и сейчас есть такая власть?
— Признайтесь, что ревновали, — Кристабель сделала еще одну попытку добиться от Берна признания, — что вам больно было увидеть меня с лордом Стокли.
— Пообещайте, что не станете заниматься поисками в одиночку, — потребовал Берн в ответ. Избавившись от одежды, он лег рядом, перевернулся на бок и принялся ласкать грудь Кристабель. — Пообещайте, детка.
— Сначала признайтесь, что ревновали. — Кристабель тоже повернулась на бок и, медленно проводя мизинцем по узкой полоске волос на животе Берна, дотронулась до его возбужденной плоти. Обхватив ее пальцами, она еще раз прошептала: — Признайтесь, Берн.
Кристабель не успела даже пошевелить пальцами, как Гэвин схватил ее за руку:
— О нет! В эти игры мы больше играть не будем, маленькая лиса.
Перевернув Кристабель на спину, он одной рукой сжал оба ее запястья над головой, потом, опустив голову, стал поочередно брать в рот и ласкать языком то один заострившийся сосок, то другой. Тем временем другая его рука нашла дорогу к чувствительной точке между ее бедер и принялась дразнить ее легкими ласкающими прикосновениями, которые, не давая удовлетворения, лишь сильнее разжигали огонь внутри Кристабель.
— Обещай мне… — повторял Берн снова и снова, лишь на секунду отрывая губы от ее груди.
Возбуждение Кристабель все нарастало. Ей хотелось немедленного удовлетворения. Она стонала и извивалась под Гэвином, поднимала бедра навстречу ему.
— Признайтесь… признайтесь… и… я… пообещаю… все… что хотите… — прерывистым шепотом проговорила она.
— Черт вас возьми! — воскликнул Берн, нависая над ней всем телом. — Черт вас возьми, упрямая кошка!
Кристабель потянулась к нему губами, и Берн впился в них жадным поцелуем. Коленом он попытался раздвинуть ей бедра. Кристабель сама раскрыла их ему навстречу. Теперь он устроился над ней так, что его возбужденная, твердая плоть скользила вверх и вниз по той самой нежной точке, которая больше всего жаждала этих прикосновений.
— Пообещай мне, детка, — шептал Берн прямо в губы Кристабель, — пообещай…
Рука Кристабель скользнула вниз, плотно охватила его горячую, пульсирующую плоть и скользнула по всей ее длине жестом, рассчитанным на то, чтобы окончательно свести его сума.
— Прекрати! — прошипел Берн.
— Признайся, — теперь была очередь Кристабель дразнить его легкими прикосновениями, так же как он дразнил ее минуту назад, — признайся, что ревновал.
Его взгляд опалил Кристабель, хотя тело и подчинялось движению ее руки.
— Нет.
Берн попытался освободиться, но Кристабель не отпускала его. Она потерлась твердыми сосками о завитки волос на его груди, выгнув спину, затем потянулась к его уху и прошептала:
— Признайся… — Вспомнив, как делал он, она прикоснулась языком к мочке его уха. — Давай признавайся.
Берн не выдержал, когда она еще раз медленно сжала пальцы и слегка потянула его на себя.
— Хорошо… иди к черту… признаюсь… отпусти меня теперь…
Кристабель отпустила, но сжала бедра и слегка отодвинулась.
— Скажи яснее.
Берн свирепо сверкнул на нее глазами и потребовал:
— Пообещай, что никуда не пойдешь без меня.
— Обещаю. — Уж в этом-то ей придется уступить.
На лице Берна появилось выражение полного удовлетворения. Его рука скользнула вниз, пальцы раздвинули складки горячей влажной плоти, и одним быстрым движением он вошел в Кристабель, застонав от наслаждения:
— Ты такая горячая и тесная, моя милая… Как же сладко внутри тебя…
— Берн, — взмолилась Кристабель, пока еще могла говорить, — скажи… слова…
Берн вышел из нее и вошел снова резким и сильным движением.
— Да, я ревновал! — выкрикнул он отрывисто. — Я и сейчас ревную. Ко всем этим идиотам, которые играют там в карты… и похотливо на тебя смотрят… и пялятся на твой зад, пока ты идешь…
— Правда? — прошептала удивленная Кристабель.
— И Стокли… — Бери буравил ее взглядом. — Я не могу даже думать о том, что он прикасался к тебе. Только я должен тебя целовать… — его дыхание обжигало Кристабель ухо, — и только я… должен быть… внутри тебя… как сейчас. — Он взял в рот мочку ее уха, осторожно стиснул зубами, затем обласкал языком. — Если бы я… хоть на мгновение поверил… что другой мужчина…
— Нет, никогда, — прошептала Кристабель. — Я хочу только тебя. — Она обхватила Берна за шею и, выгнув спину, прижалась к нему всем телом. — Только тебя.
— Кристабель. — Берн осыпал горячими поцелуями ее глаза, щеки, шею. — Господи, Кристабель…
Он двигался внутри ее все неистовее. Скользнув вниз, его рука нащупала ту самую чувствительную точку и ласкала ее до тех пор, пока Кристабель не начала падать, падать… падать… прямо в ад вместе с самим Князем Тьмы. Мужчина, у которого нет души, овладевал ее телом настойчиво, безжалостно, заполняя собой ее всю — каждую жилку, каждый мускул, каждый орган, пока Кристабель не перестала понимать, где кончается она и начинается он.
Вот теперь она действительно пропала. Ей мерещилось, что адское пламя опаляет лицо, а в воздухе пахнет серой, но этот запах казался ей слаще аромата роз. Господи, помилуй ее! Ей не важно, куда увлечет ее Берн. Пусть она сгорит в этом пламени, а дьявол украдет ее душу. Ад с Берном слаще, чем небеса без него.
— Будь ты проклята, детка! — задыхаясь, прошептал Гэвин. — Кристабель… милая… девочка… моя… моя… моя!
Наверное, это голос дьявола, требующего ее душу.
— Мой… мой… Берн… ты тоже мой… — вторила ему в ответ Кристабель.
Глава 15
Я пришла к выводу, что разумнее никогда не задавать мужчине вопросы о его прежних любовницах, потому что ответы на них могут вам не понравиться.
«Мемуары содержанки»
Автор неизвестен
Гэвин лежал на спине, уставившись на вышитый полог кровати и боком чувствуя горячее тело Кристабель, прильнувшее к нему. Он все еще не мог справиться со сбившимся дыханием и бешено колотящимся сердцем. И напряжение последних минут было не единственной тому причиной.
Другой причиной были невероятные вещи, в которых Кристабель заставила его признаться. Неужели эта безумная исповедь ревнивца действительно прозвучала из его уст? И ведь он даже не лгал, чтобы заполучить эту женщину. Нет, каждое слово было чистой правдой. Черт побери эту вдову! Черт ее побери!
Многие любовницы использовали подобные моменты в постели, чтобы добиться от Гэвина чего-нибудь: украшений, подарков, заманчивых путешествий. Но ни одной не нужно была заглядывать к нему в душу. И надо признаться, ни одной не удавалось превратить его в ревнивца, готового задушить человека лишь за похотливый взгляд, брошенный в ее сторону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
А может, у нее и сейчас есть такая власть?
— Признайтесь, что ревновали, — Кристабель сделала еще одну попытку добиться от Берна признания, — что вам больно было увидеть меня с лордом Стокли.
— Пообещайте, что не станете заниматься поисками в одиночку, — потребовал Берн в ответ. Избавившись от одежды, он лег рядом, перевернулся на бок и принялся ласкать грудь Кристабель. — Пообещайте, детка.
— Сначала признайтесь, что ревновали. — Кристабель тоже повернулась на бок и, медленно проводя мизинцем по узкой полоске волос на животе Берна, дотронулась до его возбужденной плоти. Обхватив ее пальцами, она еще раз прошептала: — Признайтесь, Берн.
Кристабель не успела даже пошевелить пальцами, как Гэвин схватил ее за руку:
— О нет! В эти игры мы больше играть не будем, маленькая лиса.
Перевернув Кристабель на спину, он одной рукой сжал оба ее запястья над головой, потом, опустив голову, стал поочередно брать в рот и ласкать языком то один заострившийся сосок, то другой. Тем временем другая его рука нашла дорогу к чувствительной точке между ее бедер и принялась дразнить ее легкими ласкающими прикосновениями, которые, не давая удовлетворения, лишь сильнее разжигали огонь внутри Кристабель.
— Обещай мне… — повторял Берн снова и снова, лишь на секунду отрывая губы от ее груди.
Возбуждение Кристабель все нарастало. Ей хотелось немедленного удовлетворения. Она стонала и извивалась под Гэвином, поднимала бедра навстречу ему.
— Признайтесь… признайтесь… и… я… пообещаю… все… что хотите… — прерывистым шепотом проговорила она.
— Черт вас возьми! — воскликнул Берн, нависая над ней всем телом. — Черт вас возьми, упрямая кошка!
Кристабель потянулась к нему губами, и Берн впился в них жадным поцелуем. Коленом он попытался раздвинуть ей бедра. Кристабель сама раскрыла их ему навстречу. Теперь он устроился над ней так, что его возбужденная, твердая плоть скользила вверх и вниз по той самой нежной точке, которая больше всего жаждала этих прикосновений.
— Пообещай мне, детка, — шептал Берн прямо в губы Кристабель, — пообещай…
Рука Кристабель скользнула вниз, плотно охватила его горячую, пульсирующую плоть и скользнула по всей ее длине жестом, рассчитанным на то, чтобы окончательно свести его сума.
— Прекрати! — прошипел Берн.
— Признайся, — теперь была очередь Кристабель дразнить его легкими прикосновениями, так же как он дразнил ее минуту назад, — признайся, что ревновал.
Его взгляд опалил Кристабель, хотя тело и подчинялось движению ее руки.
— Нет.
Берн попытался освободиться, но Кристабель не отпускала его. Она потерлась твердыми сосками о завитки волос на его груди, выгнув спину, затем потянулась к его уху и прошептала:
— Признайся… — Вспомнив, как делал он, она прикоснулась языком к мочке его уха. — Давай признавайся.
Берн не выдержал, когда она еще раз медленно сжала пальцы и слегка потянула его на себя.
— Хорошо… иди к черту… признаюсь… отпусти меня теперь…
Кристабель отпустила, но сжала бедра и слегка отодвинулась.
— Скажи яснее.
Берн свирепо сверкнул на нее глазами и потребовал:
— Пообещай, что никуда не пойдешь без меня.
— Обещаю. — Уж в этом-то ей придется уступить.
На лице Берна появилось выражение полного удовлетворения. Его рука скользнула вниз, пальцы раздвинули складки горячей влажной плоти, и одним быстрым движением он вошел в Кристабель, застонав от наслаждения:
— Ты такая горячая и тесная, моя милая… Как же сладко внутри тебя…
— Берн, — взмолилась Кристабель, пока еще могла говорить, — скажи… слова…
Берн вышел из нее и вошел снова резким и сильным движением.
— Да, я ревновал! — выкрикнул он отрывисто. — Я и сейчас ревную. Ко всем этим идиотам, которые играют там в карты… и похотливо на тебя смотрят… и пялятся на твой зад, пока ты идешь…
— Правда? — прошептала удивленная Кристабель.
— И Стокли… — Бери буравил ее взглядом. — Я не могу даже думать о том, что он прикасался к тебе. Только я должен тебя целовать… — его дыхание обжигало Кристабель ухо, — и только я… должен быть… внутри тебя… как сейчас. — Он взял в рот мочку ее уха, осторожно стиснул зубами, затем обласкал языком. — Если бы я… хоть на мгновение поверил… что другой мужчина…
— Нет, никогда, — прошептала Кристабель. — Я хочу только тебя. — Она обхватила Берна за шею и, выгнув спину, прижалась к нему всем телом. — Только тебя.
— Кристабель. — Берн осыпал горячими поцелуями ее глаза, щеки, шею. — Господи, Кристабель…
Он двигался внутри ее все неистовее. Скользнув вниз, его рука нащупала ту самую чувствительную точку и ласкала ее до тех пор, пока Кристабель не начала падать, падать… падать… прямо в ад вместе с самим Князем Тьмы. Мужчина, у которого нет души, овладевал ее телом настойчиво, безжалостно, заполняя собой ее всю — каждую жилку, каждый мускул, каждый орган, пока Кристабель не перестала понимать, где кончается она и начинается он.
Вот теперь она действительно пропала. Ей мерещилось, что адское пламя опаляет лицо, а в воздухе пахнет серой, но этот запах казался ей слаще аромата роз. Господи, помилуй ее! Ей не важно, куда увлечет ее Берн. Пусть она сгорит в этом пламени, а дьявол украдет ее душу. Ад с Берном слаще, чем небеса без него.
— Будь ты проклята, детка! — задыхаясь, прошептал Гэвин. — Кристабель… милая… девочка… моя… моя… моя!
Наверное, это голос дьявола, требующего ее душу.
— Мой… мой… Берн… ты тоже мой… — вторила ему в ответ Кристабель.
Глава 15
Я пришла к выводу, что разумнее никогда не задавать мужчине вопросы о его прежних любовницах, потому что ответы на них могут вам не понравиться.
«Мемуары содержанки»
Автор неизвестен
Гэвин лежал на спине, уставившись на вышитый полог кровати и боком чувствуя горячее тело Кристабель, прильнувшее к нему. Он все еще не мог справиться со сбившимся дыханием и бешено колотящимся сердцем. И напряжение последних минут было не единственной тому причиной.
Другой причиной были невероятные вещи, в которых Кристабель заставила его признаться. Неужели эта безумная исповедь ревнивца действительно прозвучала из его уст? И ведь он даже не лгал, чтобы заполучить эту женщину. Нет, каждое слово было чистой правдой. Черт побери эту вдову! Черт ее побери!
Многие любовницы использовали подобные моменты в постели, чтобы добиться от Гэвина чего-нибудь: украшений, подарков, заманчивых путешествий. Но ни одной не нужно была заглядывать к нему в душу. И надо признаться, ни одной не удавалось превратить его в ревнивца, готового задушить человека лишь за похотливый взгляд, брошенный в ее сторону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85