В камине горело ровное пламя, рядом с письменным столом стоял графин с бренди, а вазы были наполнены свежими цветами.
Но Берн не обратил на это никакого внимания. Он пропустил Кристабель в комнату, захлопнул за собой дверь и с мрачным видом проговорил:
— Я потерял, наверное, десять лет жизни, когда увидел вас в кабинете со Стокли. Я был уверен, что он застал вас за поисками.
— Я не так глупа, как вы думаете. Я сказала ему, что ищу книгу, и он мне поверил.
— Вы так думаете? — Берн подошел ближе. — Почему же тогда он вдруг захотел изменить условия пари? Он играет с вами, Кристабель…
— Если и так, я вполне могу справиться с ним.
— Вы всегда можете проткнуть его тем кинжалом, который я вам подарил, верно? — Голос Берна был полон сарказма.
— Если придется.
Берн запустил пальцы в волосы.
— Не придется, поймите вы это! Если вы будете заниматься поисками в то время, когда это безопасно.
— Это когда же?
— Когда гости уже спят, а горничные еще не встали.
— С четырех до пяти утра? Не говорите ерунды. Такими темпами нам придется вести поиски месяц.
— Тогда по крайней мере не делайте этого одна. Если нас застанут вдвоем, нам легче будет объяснить свое присутствие в неожиданном месте.
Кристабель подозрительно посмотрела на Гэвина:
— Вы просто хитрый прохвост, вот и все! Вы боитесь, что я найду письма, когда вас не будет рядом и у вас не окажется возможности сунуть в них нос. И не пытайтесь морочить мне голову всякими придуманными вами опасностями…
— Я не пытаюсь морочить вам голову! — Берн вплотную приблизился к Кристабель. — Что делал Стокли, когда вы остались с ним наедине? Он прикасался к вам, целовал вас?
— Да, он поцеловал меня, и все. Берн скрипнул зубами:
— В следующий раз, когда он застанет вас одну, он этим не ограничится, особенно теперь, когда вы намекнули ему, что, возможно, и сами не прочь.
Здесь он, может быть, прав.
— Значит, надо просто постараться, чтобы он не застал меня одну, — не сдавалась Кристабель.
— Когда вы спите всего в нескольких ярдах от него?! — почти выкрикнул Берн. — Он может зайти в вашу комнату в любое время дня и ночи!
— Я стану запирать дверь.
— Это же его дом, будь он проклят! Разумеется, у него есть все ключи.
— Тогда я… Я буду подпирать дверь стулом или…
— Вы будете спать здесь, вот и все, — решительно произнес Берн. — Вы будете спать со мной, и заниматься поисками со мной, и…
— А вы знаете, что говорите сейчас как ревнивый любовник? — тихо спросила Кристабель. — Вы сами-то себя слышите?
Берн на мгновение замер.
— Не болтайте ерунду. — Он опять нервно провел рукой по волосам. — Никогда в жизни я не ревновал ни одну женщину.
— Ну, значит, я ошиблась, — огрызнулась Кристабель. — А теперь, когда это установлено, могу я вернуться в свою комнату?
Кристабель успела даже открыть дверь, но Берн опять с силой захлопнул ее.
— Вы никуда не пойдете. Вы останетесь здесь, чтобы я мог присматривать за вами.
— С какой стати? — возмутилась Кристабель. — Назовите хоть одну причину, по которой я должна остаться.
— Потому что я хочу, чтобы вы остались.
— Это не…
Берн закрыл ей рот поцелуем, навалился всем телом, прижал к двери, не давая возможности вырваться. Но на сей раз Кристабель не ответила ему. На этот раз она хотела большего.
Он беспокоится и ревнует, что бы он там ни говорил, а это значит, что она небезразлична ему. Но сумеет ли она заставить Берна признаться, что его влечет к ней не только чувственность?
Почему-то Кристабель было очень важно услышать это. Понять, действительно ли за наружностью холодного и расчетливого циника скрывается обычный человек, способный чувствовать и страдать. Человек, у которого есть душа.
Словно почувствовав сдержанность Кристабель, Берн усилил свой натиск, пробежал губами по ее подбородку и шее, нашел застежку платья.
— Останься сегодня со мной, моя милая. — Языком он обвел контур ее уха, заставив Кристабель задрожать. — Останься здесь. Хватит этого дурацкого воздержания.
Его рука скользнула внутрь платья, пальцы нашли сосок, и все тело Кристабель устремилось ему навстречу, желая большего. Она с трудом подавила сладкий стон.
— Признайтесь, что ревновали сегодня, когда застали меня с лордом Стокли. Признайтесь, и я останусь.
Берн замер на мгновение, затем продолжил:
— Я не могу признаться в том, чего не было.
Его другая рука наконец справилась с застежкой, и платье соскользнуло с плеч Кристабель.
— Почему не можете? Вы можете солгать, а я об этом даже не догадаюсь. Попробуйте солгите мне.
—Я не собираюсь выдумывать никаких глупостей, — жестко ответил Берн, быстро спустил бретельку сорочки, обнажив грудь, и схватил ее ртом так жадно, что сжигающий его огонь перекинулся на Кристабель.
— Вы… не собираетесь… выдумывать, — задыхаясь, проговорила она, — потому что… сами знаете… что это… правда.
— Думайте что хотите.
Берн торопливо развернул Кристабель, для того чтобы расшнуровать корсет, и вскоре отбросил его в сторону. Кристабель опять повернулась к нему лицом. Гэвин пожирал ее взглядом, голодным и повелительным одновременно.
— Признайтесь, Берн, признайтесь, что…
Гэвин поцелуем снова заставил Кристабель замолчать, вероятно, для того, чтобы она не мешала ему расправиться с сорочкой и панталонами. Потом принялся бесстыдно ласкать обнажившийся живот и грудь, пробираясь рукой к заветному месту между бедер.
Кристабель остановила его руку.
— Произнесите эти слова: «Я ревновал». Всего два слова. Глаза Берна казались почти черными в полутемной комнате.
— Скажу, если пообещаете проводить со мной все ночи. И отправляться на поиски тоже только со мной.
— Вы знаете, что я не могу пообещать этого.
— А все-таки придется, моя милая, — хриплым голосом проговорил Берн. — Я позабочусь об этом.
Он подхватил Кристабель на руки и понес к кровати. Когда, опустив ее на покрывало, он стал лихорадочно стягивать с себя одежду, она на мгновение задумалась, не попробовать ли сбежать, пока это еще возможно, но сразу же отказалась от этой мысли. Она еще не собиралась сдаваться. Сегодня на минуту ей удалось увидеть настоящего Берна — необузданного, раздираемого на части гневом и ревностью.
Гэвин быстро раздевался, не сводя с Кристабель взгляда, от которого у нее заострились и заболели соски. Она и не пыталась бороться со страстным желанием, охватившим ее. Она лежала и упивалась зрелищем обнажающихся перед ней мускулистых рук, сильных ног и широко развернутых плеч.
Кристабель слишком долго боялась, что, овладев ее телом, Берн получит власть и над ней и воспользуется этим, для того чтобы украсть ее тайну. И только сейчас она вдруг подумала, что и сама может добиться того же. Разве, пойдя навстречу желанию Берна, она не сможет получить власть над ним?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
Но Берн не обратил на это никакого внимания. Он пропустил Кристабель в комнату, захлопнул за собой дверь и с мрачным видом проговорил:
— Я потерял, наверное, десять лет жизни, когда увидел вас в кабинете со Стокли. Я был уверен, что он застал вас за поисками.
— Я не так глупа, как вы думаете. Я сказала ему, что ищу книгу, и он мне поверил.
— Вы так думаете? — Берн подошел ближе. — Почему же тогда он вдруг захотел изменить условия пари? Он играет с вами, Кристабель…
— Если и так, я вполне могу справиться с ним.
— Вы всегда можете проткнуть его тем кинжалом, который я вам подарил, верно? — Голос Берна был полон сарказма.
— Если придется.
Берн запустил пальцы в волосы.
— Не придется, поймите вы это! Если вы будете заниматься поисками в то время, когда это безопасно.
— Это когда же?
— Когда гости уже спят, а горничные еще не встали.
— С четырех до пяти утра? Не говорите ерунды. Такими темпами нам придется вести поиски месяц.
— Тогда по крайней мере не делайте этого одна. Если нас застанут вдвоем, нам легче будет объяснить свое присутствие в неожиданном месте.
Кристабель подозрительно посмотрела на Гэвина:
— Вы просто хитрый прохвост, вот и все! Вы боитесь, что я найду письма, когда вас не будет рядом и у вас не окажется возможности сунуть в них нос. И не пытайтесь морочить мне голову всякими придуманными вами опасностями…
— Я не пытаюсь морочить вам голову! — Берн вплотную приблизился к Кристабель. — Что делал Стокли, когда вы остались с ним наедине? Он прикасался к вам, целовал вас?
— Да, он поцеловал меня, и все. Берн скрипнул зубами:
— В следующий раз, когда он застанет вас одну, он этим не ограничится, особенно теперь, когда вы намекнули ему, что, возможно, и сами не прочь.
Здесь он, может быть, прав.
— Значит, надо просто постараться, чтобы он не застал меня одну, — не сдавалась Кристабель.
— Когда вы спите всего в нескольких ярдах от него?! — почти выкрикнул Берн. — Он может зайти в вашу комнату в любое время дня и ночи!
— Я стану запирать дверь.
— Это же его дом, будь он проклят! Разумеется, у него есть все ключи.
— Тогда я… Я буду подпирать дверь стулом или…
— Вы будете спать здесь, вот и все, — решительно произнес Берн. — Вы будете спать со мной, и заниматься поисками со мной, и…
— А вы знаете, что говорите сейчас как ревнивый любовник? — тихо спросила Кристабель. — Вы сами-то себя слышите?
Берн на мгновение замер.
— Не болтайте ерунду. — Он опять нервно провел рукой по волосам. — Никогда в жизни я не ревновал ни одну женщину.
— Ну, значит, я ошиблась, — огрызнулась Кристабель. — А теперь, когда это установлено, могу я вернуться в свою комнату?
Кристабель успела даже открыть дверь, но Берн опять с силой захлопнул ее.
— Вы никуда не пойдете. Вы останетесь здесь, чтобы я мог присматривать за вами.
— С какой стати? — возмутилась Кристабель. — Назовите хоть одну причину, по которой я должна остаться.
— Потому что я хочу, чтобы вы остались.
— Это не…
Берн закрыл ей рот поцелуем, навалился всем телом, прижал к двери, не давая возможности вырваться. Но на сей раз Кристабель не ответила ему. На этот раз она хотела большего.
Он беспокоится и ревнует, что бы он там ни говорил, а это значит, что она небезразлична ему. Но сумеет ли она заставить Берна признаться, что его влечет к ней не только чувственность?
Почему-то Кристабель было очень важно услышать это. Понять, действительно ли за наружностью холодного и расчетливого циника скрывается обычный человек, способный чувствовать и страдать. Человек, у которого есть душа.
Словно почувствовав сдержанность Кристабель, Берн усилил свой натиск, пробежал губами по ее подбородку и шее, нашел застежку платья.
— Останься сегодня со мной, моя милая. — Языком он обвел контур ее уха, заставив Кристабель задрожать. — Останься здесь. Хватит этого дурацкого воздержания.
Его рука скользнула внутрь платья, пальцы нашли сосок, и все тело Кристабель устремилось ему навстречу, желая большего. Она с трудом подавила сладкий стон.
— Признайтесь, что ревновали сегодня, когда застали меня с лордом Стокли. Признайтесь, и я останусь.
Берн замер на мгновение, затем продолжил:
— Я не могу признаться в том, чего не было.
Его другая рука наконец справилась с застежкой, и платье соскользнуло с плеч Кристабель.
— Почему не можете? Вы можете солгать, а я об этом даже не догадаюсь. Попробуйте солгите мне.
—Я не собираюсь выдумывать никаких глупостей, — жестко ответил Берн, быстро спустил бретельку сорочки, обнажив грудь, и схватил ее ртом так жадно, что сжигающий его огонь перекинулся на Кристабель.
— Вы… не собираетесь… выдумывать, — задыхаясь, проговорила она, — потому что… сами знаете… что это… правда.
— Думайте что хотите.
Берн торопливо развернул Кристабель, для того чтобы расшнуровать корсет, и вскоре отбросил его в сторону. Кристабель опять повернулась к нему лицом. Гэвин пожирал ее взглядом, голодным и повелительным одновременно.
— Признайтесь, Берн, признайтесь, что…
Гэвин поцелуем снова заставил Кристабель замолчать, вероятно, для того, чтобы она не мешала ему расправиться с сорочкой и панталонами. Потом принялся бесстыдно ласкать обнажившийся живот и грудь, пробираясь рукой к заветному месту между бедер.
Кристабель остановила его руку.
— Произнесите эти слова: «Я ревновал». Всего два слова. Глаза Берна казались почти черными в полутемной комнате.
— Скажу, если пообещаете проводить со мной все ночи. И отправляться на поиски тоже только со мной.
— Вы знаете, что я не могу пообещать этого.
— А все-таки придется, моя милая, — хриплым голосом проговорил Берн. — Я позабочусь об этом.
Он подхватил Кристабель на руки и понес к кровати. Когда, опустив ее на покрывало, он стал лихорадочно стягивать с себя одежду, она на мгновение задумалась, не попробовать ли сбежать, пока это еще возможно, но сразу же отказалась от этой мысли. Она еще не собиралась сдаваться. Сегодня на минуту ей удалось увидеть настоящего Берна — необузданного, раздираемого на части гневом и ревностью.
Гэвин быстро раздевался, не сводя с Кристабель взгляда, от которого у нее заострились и заболели соски. Она и не пыталась бороться со страстным желанием, охватившим ее. Она лежала и упивалась зрелищем обнажающихся перед ней мускулистых рук, сильных ног и широко развернутых плеч.
Кристабель слишком долго боялась, что, овладев ее телом, Берн получит власть и над ней и воспользуется этим, для того чтобы украсть ее тайну. И только сейчас она вдруг подумала, что и сама может добиться того же. Разве, пойдя навстречу желанию Берна, она не сможет получить власть над ним?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85