Ты больше не одурачить меня, Джудит. — Маркус отвернулся к окну, раздвинул шторы и устремил взгляд в беззвездное ночное небо.
Он услышал, как дверь за его спиной тихо затворилась. Значит, Джудит ушла.
Боже, как его предали! И что же теперь? Вот так мучиться всю жизнь?
Он знал — он чувствовал, — что отныне жена будет причинять ему только боль, одну боль. Потому что он начал любить ее… но, похоже, он любил призрак.
Маркус снова налил бренди, залпом выпил и пошел к себе.
С кресла у камина поднялся сонный Чевли:
— Надеюсь, вы прекрасно провели вечер, милорд.
— Хуже некуда, — устало проговорил Маркус.
Камердинер замолк и сосредоточился на том, чтобы быстрее уложить его светлость в постель.
А рядом, в соседней комнате, сидела Джудит. Сидела и ждала. Милли она отправила и после ее ухода заперла дверь соседней спальни на ключ. Теперь прислушивалась к шорохам и скрипам, доносящимся оттуда, ожидая, когда Чевли пожелает его светлости спокойной ночи и уйдет.
»Нет, нет никакого будущего. Это ясно. Жизнь, какую Маркус предопределил мне, такая жизнь не нужна ни мне, ни ему».
Желтая полоска внизу под дверью его спальни исчезла. Стало быть, Маркус погасил свечу рядом с постелью. Джудит поднялась. Все тело болело, да так, что она едва сдержала стон. Она сняла вечернее платье и облачилась в дорожный костюм. Мягко ступая по комнате, с величайшей осторожностью она принялась открывать шкафы и ящики, упаковывая в небольшой чемодан только самое необходимое.
Конечно, ее поспешность осложнит дело с Грейсмером. Но иного выхода она не видит. Себастьян все поймет, и они вместе разработают план дальнейших действий.
»Но, Боже мой, до чего же я чувствую себя опустошенней и потерянной! Жить с Маркусом я не могу. Но почему же расставание приносит такую боль, словно режут по живому?»
Она тихо отворила дверь, вышла в коридор и прислушалась. Дом спал и во сне шуршал и потрескивал. Джудит прокралась вниз по лестнице и свернула в коридор, ведущий к библиотеке. Там она открыла окно и, выпрыгнув в сад, осторожно закрыла его за собой. В стене были ворота, ведущие к конюшням. Когда Джудит, неслышно ступая, прошла, лошади заржали. «А ведь я, пожалуй, сейчас чуть ли не единственная во всем Лондоне, кто не спит», — подумала она и нащупала в сумочке рукоятку пистолета.
До Албемарл-стрит, где жил Себастьян, идти пришлось не больше двадцати минут, и за это время она не встретила ни единой души. Себастьян жил на первом этаже. Джудит поднялась на цыпочки и тихо постучала в окно. Будить квартирную хозяйку и объясняться с ней не хотелось. Джудит уже собралась постучать еще, как дверь отворилась.
— Входи, Джудит, — прошептал Себастьян.
— Откуда ты знал, что это я? — Она проскользнула мимо брата в темный коридор.
— Потому что я ждал тебя.
— Значит, я тебя не разбудила?
— Нет. Я знал, что ты придешь. — Себастьян поставил чемодан и внимательно посмотрел на сестру. — Выглядишь ты ужасно. Бренди?
— Пожалуй. — Джудит сняла плащ и перчатки. — Спасибо. — С бокалом в руке она прошла к камину, в котором угасал огонь.
Себастьян полез в корзину. Достал несколько поленьев и бросил» на горячие уголья. Раздалось обнадеживающее шипение, и скоро вспыхнуло яркое пламя. Себастьян выпрямился и испытующе посмотрел на сестру. Она пила бренди мелкими глотками.
— Ты себя очень плохо чувствуешь, — констатировал он.
— И в довершение ко всему меня жестоко оскорбили, — продолжила Джудит.
— Так что же все-таки он сделай?
— А откуда тебе известно?.. Ты что-нибудь сказал ему?
— Маркус хотел отдать мне деньги за твоих лошадей. Я сказал, что ты заплатила за них сама. Он сделал из этого правильные выводы. Понимаешь, Джу, Керрингтон не дурак. Совсем не дурак.
— Я никогда не держала его за дурака. — И она кратко описала сцену, в библиотеке.
Себастьян мрачно слушал. Вообще-то ему казалось, что у Маркуса найдется больше здравого смысла, а он попел себя как слон в посудной лавке.
— И что ты теперь собираешься делать?
— Поселюсь в каком-нибудь маленьком отеле, — с грустью ответила Джудит.
— В Лондоне?
— Да. Но не в фешенебельной его части. Чтобы не столкнуться на улице с кем-нибудь из знакомых.
— Кенсингтон? Блумбери?
— Все равно. Послушай, я понимаю, что разрушила все, что мы планировали, но…
— Не надо ничего говорить. Мы что-нибудь придумаем. Главное сейчас тебе разобраться с собой. Первым делом утром мы найдем тебе жилье. А пока — в постель. Ты займешь мою спальню, а я устроюсь здесь на диване.
— Зачем? Я могу и на диване.
— О, Джу, перестань! Зачем тебе еще и передо мной демонстрировать свею независимость. Ты прекрасно выспишься в постели, а мне будет очень хорошо на этом диване. В свое время, как ты помнишь, у нас не было и таких условий.
Джудит виновато улыбнулась.
— Извини. Видно, со мной сегодня ночью что-то случилось — совсем плохо соображаю.
Себастьян улыбнулся и поцеловал ее в щеку;
— Ничего удивительного.
Джудит последовала за ним в спальню.
— Не сомневаюсь, что через некоторое время здесь обязательно появится Маркус.
— Очень даже вероятно. — Себастьян сухо улыбнулся, — Вряд ли следует ожидать, что он будет вести себя так, будто тебя никогда не существовало.
— Нет. Но я думаю, что ему этого очень хочется.
Себастьян покачал головой:
— Сейчас все очень плохо, с этим я согласен. Но, поверь, все еще может измениться.
— Нет, назад я не вернусь, — нехотя произнесла она, снимая с постели покрывало.
Себастьян взял ее за руки:
— Дорогая моя сестра, в данный момент ты измучена до предела. Поэтому ложись, а завтра будем думать, как жить дальше. Утро вечера мудренее.
— Будем думать. Конечно! — согласилась Джудит с уверенностью, которой вовсе не ощущала.
Она потянулась и поцеловала брата:
— Спасибо.
Дверь за Себастьяном закрылась, и Джудит рухнула в постель.
»Боже, до чего я несчастна!» — подумала она и провалилась в тяжелый сон.
Глава 21
Маркус провел ночь плохо. Часто просыпался, ворочался. Окончательно проснулся он совершенно разбитым и потерянным. Лежа в своей огромной постели, он пытался представить сумрачные перспективы их с Джудит брака. После такого столкновения, после всего сказанного чего еще можно ожидать, кроме холодного перемирия, которое теперь будет длиться до бесконечности.
»Я всегда подозревал, что у жены есть скрытые тайные мотивы, что она ведет какую-то игру и мне в ней отведена определенная роль. Никогда уже, никогда я не смогу доверять ни Джудит, ни ее чувствам ко мне, ни ее страсти… лаже в постели. Я теперь всегда буду думать о ней как о какой-то хищнице. И что же остается? Я начну контролировать каждый ее шаг, она станет сопротивляться по мере сил, и тем самым мое недоверие к ней будет только расти».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
Он услышал, как дверь за его спиной тихо затворилась. Значит, Джудит ушла.
Боже, как его предали! И что же теперь? Вот так мучиться всю жизнь?
Он знал — он чувствовал, — что отныне жена будет причинять ему только боль, одну боль. Потому что он начал любить ее… но, похоже, он любил призрак.
Маркус снова налил бренди, залпом выпил и пошел к себе.
С кресла у камина поднялся сонный Чевли:
— Надеюсь, вы прекрасно провели вечер, милорд.
— Хуже некуда, — устало проговорил Маркус.
Камердинер замолк и сосредоточился на том, чтобы быстрее уложить его светлость в постель.
А рядом, в соседней комнате, сидела Джудит. Сидела и ждала. Милли она отправила и после ее ухода заперла дверь соседней спальни на ключ. Теперь прислушивалась к шорохам и скрипам, доносящимся оттуда, ожидая, когда Чевли пожелает его светлости спокойной ночи и уйдет.
»Нет, нет никакого будущего. Это ясно. Жизнь, какую Маркус предопределил мне, такая жизнь не нужна ни мне, ни ему».
Желтая полоска внизу под дверью его спальни исчезла. Стало быть, Маркус погасил свечу рядом с постелью. Джудит поднялась. Все тело болело, да так, что она едва сдержала стон. Она сняла вечернее платье и облачилась в дорожный костюм. Мягко ступая по комнате, с величайшей осторожностью она принялась открывать шкафы и ящики, упаковывая в небольшой чемодан только самое необходимое.
Конечно, ее поспешность осложнит дело с Грейсмером. Но иного выхода она не видит. Себастьян все поймет, и они вместе разработают план дальнейших действий.
»Но, Боже мой, до чего же я чувствую себя опустошенней и потерянной! Жить с Маркусом я не могу. Но почему же расставание приносит такую боль, словно режут по живому?»
Она тихо отворила дверь, вышла в коридор и прислушалась. Дом спал и во сне шуршал и потрескивал. Джудит прокралась вниз по лестнице и свернула в коридор, ведущий к библиотеке. Там она открыла окно и, выпрыгнув в сад, осторожно закрыла его за собой. В стене были ворота, ведущие к конюшням. Когда Джудит, неслышно ступая, прошла, лошади заржали. «А ведь я, пожалуй, сейчас чуть ли не единственная во всем Лондоне, кто не спит», — подумала она и нащупала в сумочке рукоятку пистолета.
До Албемарл-стрит, где жил Себастьян, идти пришлось не больше двадцати минут, и за это время она не встретила ни единой души. Себастьян жил на первом этаже. Джудит поднялась на цыпочки и тихо постучала в окно. Будить квартирную хозяйку и объясняться с ней не хотелось. Джудит уже собралась постучать еще, как дверь отворилась.
— Входи, Джудит, — прошептал Себастьян.
— Откуда ты знал, что это я? — Она проскользнула мимо брата в темный коридор.
— Потому что я ждал тебя.
— Значит, я тебя не разбудила?
— Нет. Я знал, что ты придешь. — Себастьян поставил чемодан и внимательно посмотрел на сестру. — Выглядишь ты ужасно. Бренди?
— Пожалуй. — Джудит сняла плащ и перчатки. — Спасибо. — С бокалом в руке она прошла к камину, в котором угасал огонь.
Себастьян полез в корзину. Достал несколько поленьев и бросил» на горячие уголья. Раздалось обнадеживающее шипение, и скоро вспыхнуло яркое пламя. Себастьян выпрямился и испытующе посмотрел на сестру. Она пила бренди мелкими глотками.
— Ты себя очень плохо чувствуешь, — констатировал он.
— И в довершение ко всему меня жестоко оскорбили, — продолжила Джудит.
— Так что же все-таки он сделай?
— А откуда тебе известно?.. Ты что-нибудь сказал ему?
— Маркус хотел отдать мне деньги за твоих лошадей. Я сказал, что ты заплатила за них сама. Он сделал из этого правильные выводы. Понимаешь, Джу, Керрингтон не дурак. Совсем не дурак.
— Я никогда не держала его за дурака. — И она кратко описала сцену, в библиотеке.
Себастьян мрачно слушал. Вообще-то ему казалось, что у Маркуса найдется больше здравого смысла, а он попел себя как слон в посудной лавке.
— И что ты теперь собираешься делать?
— Поселюсь в каком-нибудь маленьком отеле, — с грустью ответила Джудит.
— В Лондоне?
— Да. Но не в фешенебельной его части. Чтобы не столкнуться на улице с кем-нибудь из знакомых.
— Кенсингтон? Блумбери?
— Все равно. Послушай, я понимаю, что разрушила все, что мы планировали, но…
— Не надо ничего говорить. Мы что-нибудь придумаем. Главное сейчас тебе разобраться с собой. Первым делом утром мы найдем тебе жилье. А пока — в постель. Ты займешь мою спальню, а я устроюсь здесь на диване.
— Зачем? Я могу и на диване.
— О, Джу, перестань! Зачем тебе еще и передо мной демонстрировать свею независимость. Ты прекрасно выспишься в постели, а мне будет очень хорошо на этом диване. В свое время, как ты помнишь, у нас не было и таких условий.
Джудит виновато улыбнулась.
— Извини. Видно, со мной сегодня ночью что-то случилось — совсем плохо соображаю.
Себастьян улыбнулся и поцеловал ее в щеку;
— Ничего удивительного.
Джудит последовала за ним в спальню.
— Не сомневаюсь, что через некоторое время здесь обязательно появится Маркус.
— Очень даже вероятно. — Себастьян сухо улыбнулся, — Вряд ли следует ожидать, что он будет вести себя так, будто тебя никогда не существовало.
— Нет. Но я думаю, что ему этого очень хочется.
Себастьян покачал головой:
— Сейчас все очень плохо, с этим я согласен. Но, поверь, все еще может измениться.
— Нет, назад я не вернусь, — нехотя произнесла она, снимая с постели покрывало.
Себастьян взял ее за руки:
— Дорогая моя сестра, в данный момент ты измучена до предела. Поэтому ложись, а завтра будем думать, как жить дальше. Утро вечера мудренее.
— Будем думать. Конечно! — согласилась Джудит с уверенностью, которой вовсе не ощущала.
Она потянулась и поцеловала брата:
— Спасибо.
Дверь за Себастьяном закрылась, и Джудит рухнула в постель.
»Боже, до чего я несчастна!» — подумала она и провалилась в тяжелый сон.
Глава 21
Маркус провел ночь плохо. Часто просыпался, ворочался. Окончательно проснулся он совершенно разбитым и потерянным. Лежа в своей огромной постели, он пытался представить сумрачные перспективы их с Джудит брака. После такого столкновения, после всего сказанного чего еще можно ожидать, кроме холодного перемирия, которое теперь будет длиться до бесконечности.
»Я всегда подозревал, что у жены есть скрытые тайные мотивы, что она ведет какую-то игру и мне в ней отведена определенная роль. Никогда уже, никогда я не смогу доверять ни Джудит, ни ее чувствам ко мне, ни ее страсти… лаже в постели. Я теперь всегда буду думать о ней как о какой-то хищнице. И что же остается? Я начну контролировать каждый ее шаг, она станет сопротивляться по мере сил, и тем самым мое недоверие к ней будет только расти».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87