— Почему ты не сказала мне правду?
— Какую правду? — Его ладонь почти закрывала ей глаза.
— Что ты не знала, кто находился тогда внизу, в гостинице.
— Откуда ты знаешь?
— Мне сказал Себастьян.
Она буквально выдернула подбородок из его ладони:
— Он не имел права…
— Но тем не менее сказал. — Маркус снова дотянулся до нее. — Постой и послушай меня. То, что я так думал о тебе, — это непростительно. Просто зря ты мне сразу не сказала.
Он улыбался, и в его взгляде было столько всего. И прежде всего тоски.
— С моей стороны это было непростительно, рысь. Но можешь ли ты меня простить?
»Себастьян предал меня. Он ведь знал истинные причины, почему я не отрицала этих обвинений Маркуса, но все же сказал ему. Из-за Грейсмера? Из-за Харриет?» — только и вертелось в мыслях Джудит.
— Скажи что-нибудь, — взмолился Маркус. — Прошу тебя, Джудит, скажи что-нибудь. Я не хочу, чтобы ты уходила от меня, дорогая. Я готов извиниться еще тысячу раз. Понимаешь, для меня было непереносимо сознавать, что ты использовала нашу страсть в своих целях. Я просто сходил от этого с ума, от сознания, что я для тебя всего лишь средство к достижению чего-то. Можешь ты понять это?
— Да, — тихо произнесла Джудит. — Да, это я могу понять.
Даже сейчас, произнося эти слова, она понимала, что продолжает обманывать Маркуса, что муж действительно является средством для достижения ее цели. Но за это время он стал для нее и…
— Джудит, — мягко позвал Маркус, — но одного понимания мне мало.
Она крепко схватила его запястье:
— Хорошо. Забудем это. Будем считать, что все кончено.
Маркус жадно припал к ее рту. Джудит припала к нему в ответном порыве, в отчаянии надеясь, что он никогда ничего не разузнает о Грейсмере.
— Как ты меня нашел? — спросила она, когда Маркус наконец оторвался от нее.
— Через Себастьяна, — Он улыбнулся и медленно обвел пальцем контур ее губ.
— Он сказал тебе, где я?!
— Ни в коем случае. Но я выследил его.
— Боже! Какой ты изобретательный. Маркус с сомнением покачал головой:
— Ну, насчет изобретательности, тут ты мне даешь сто очков вперед. Один твой побег ночью через окно чего стоит! Тут же целый спектакль можно поставить. — Он снова заключил Джудит в объятия и снова поцеловал.
— А как насчет всего остального, — пробормотала она. — Все остальные твои указания…
— А… — Он неохотно отпустит жену. — Я отдал распоряжение в банк, чтобы у тебя был открытый счет. Все мое состояние принадлежит теперь и тебе. Я не буду ничего спрашивать о твоих расходах, как, видимо, и ты о моих.
Она впервые по-настоящему улыбнулась:
— Как просто решаются все проблемы! Даже не верится.
— Но никаких игр с высокими ставками. — Маркус легонько щелкнул ее по носу. — Дорогая, если я увижу тебя в радиусе ста ярдов от игорного стола, то за последствия не ручаюсь, Понятно?
— Понятно. Лучше буду заниматься благотворительностью.
— Чудесно. А теперь мы отправляемся на пару недель в Беркшир. Позови горничную, пусть она соберет твои веши.
— В Беркшир? Сейчас?
— Буквально через минуту.
— Зачем?
— Затем, что я так хочу, — весело сообщил он. — А теперь мне, наверное, надо пойти и успокоить Салли, чтобы она не думала, что я разорвал тебя на части. Джек и не догадывается, какая страстная натура живет с ним под одной крышей.
— Наверное, нет, — с легкой улыбкой сказала Джудит. — Но твой долг старшего брата просветить его насчет этого.
Пока сестры не было в городе, Себастьян посвятил всего себя ухаживанию за Харриет. Леди Мортон принимала его чрезвычайно любезно, со дня на день ожидая официального предложения. Себастьян мучился от бессилия что-либо сделать, ибо без своих прав на наследство ничего сейчас не значил. Ему нечего предложить жене. Зато Харриет была счастлива. Она знала, что Себастьян ее любит, а больше ей ничего и не нужно было.
Молодые люди и не подозревали, какая над их счастьем нависла угроза. Замышлялось злодейство. Можно даже было указать адрес, где высокий дом, лицом смотрящий на набережную Темзы, а в нем спальня. А в спальне двое. Вот они и замышляли очередную гнусность.
На улице было ветрено, и от окна дуло. Агнес поднялась с постели, плотнее запахнувшись в кашемировую шаль. В комнате прохладно, а ее тело пропитывала любовная истома. Она подошла к огню погреть руки.
— Эта чертова девчонка и слышать ни о ком не желает, кроме Себастьяна, — сказала она, продолжая разговор, прерванный взрывом их страсти. — Сегодня утром ты ей сделал не меньше пяти комплиментов по поводу шляпки, а ей хоть бы что.
— Да не пять, а шесть, — уточнил Грейсмер, открывая изящную фарфоровую табакерку. — Дай мне свою руку.
Улыбаясь, она протянула ему ладонь. Граф положил щепотку табака и вдохнул, слегка коснувшись губами ее кожи.
— Абсолютно ясно, что ухаживаниями Харриет не взять. Остается второе.
— Когда? — Агнес облизала губы. — Тебе нельзя долго ждать. Себастьян может сделать ей предложение в любую минуту.
— Это верно. Но я все-таки подожду. Прежде мне хочется выкачать из Себастьяна все до последнего. Это в любом случае очень полезно, ибо сведет его шансы у Мортонов до нуля. А вот затем мы начнем действовать. — Губы его злорадно вытянулись в красную ниточку.
— Я в тебе не сомневаюсь, Бернард. — Кончиком языка она коснулась его губ. — Ни минуты.
— Моя дорогая Агнес, мы стоим друг друга. — Ода!
Прошло немало времени, прежде чем, утолив свою страсть, они заговорили снова.
— Джудит с Керрингтоном нет в городе. Ты, наверное, скучаешь?
Грейсмер усмехнулся:
— К ее возвращению я кое-что припас. Ты мне понадобишься, дорогая. В качестве почтальона.
— Кому я должна буду носить письма?
— Как кому? Керрингтону, конечно. — Его губы тронула слабая улыбка. — Как же скомпрометировать его жену, если он об этом знать не будет?
— Совершенно верно, — согласилась Агнес. — Он должен быть проинформирован в первую очередь. И я с огромным удовольствием передам это послание о поверженной добродетели.
— Любовь моя, я не сомневался, что эта роль как раз для тебя.
Джудит спряталась в темном углу оранжереи. Сердце ее гулко билось от восторга и предчувствия, ладони вспотели, лоб украшали капельки пота. Набегалась она вдоволь, а здесь, в этой оранжерее, так жарко. В воздухе смешивались ароматы орхидей, роз и жасминов. Куполообразная стеклянная крыша открывала ночное небо — черную бесконечность, утыканную звездочками. Единственный свет исходил от серебряного полумесяца молодой луны.
Из гостиной дверь вела в оранжерею. Джудит ее плотно закрыла за собой, поправила тяжелые бархатные портьеры, чтобы они не пропускали из комнаты свет, и прислушалась, стараясь не пропустить звук открываемой двери и его шаги, когда он будет пробираться между цветочными кустами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87