– Это чем же ты занималась вчера вечером? – поинтересовался я.
– Ничем, – отрезала Карен, в ее тоне послышалось раздражение. – Сидела дома, смотрела телевизор. А почему ты спрашиваешь? Ты меня проверяешь, что ли?
Ого, а мы сегодня, оказывается, не в духе. Я пошел на попятный. Позвонил-то я ей, чтобы мило поболтать, а вон как обернулось.
– Ну что ты! Просто так спросил, из любопытства.
– Повторяю, весь вечер просидела у телевизора. А ты что поделывал?
Ага, сам напросился. С другой стороны, скрывать мне, в конце концов, нечего. Я хотел было сказать ей правду, но почему-то этого не сделал.
– Да так, стихи почитал, – небрежно бросил я.
– Что?! Это ты стихи читал? Марк, а ты, случайно, не заболел?
– А что тут такого? Да, иногда я читаю поэзию.
– Что ты говоришь! Когда, например?
Что ж, все правильно, за целый год, что мы провели вместе с Карен, я не прочитал ни единой строки.
– Понимаешь, здесь есть что-то такое в воздухе, от чего тянет к поэзии.
– Как романтично! – язвительно заметила Карен и замолчала.
Пауза затянулась. А ведь это я ей позвонил, мелькнуло у меня в голове.
– Насчет Хартмана что-нибудь выяснила? – спросил я главным образом для того, чтобы прервать тягостное молчание.
– Так ты поэтому мне звонишь? Ты сдергиваешь меня с кровати в десять часов утра воскресенья только для того, чтобы поговорить о каком-то проходимце? Ну, знаешь, Марк! Ничего я о Хартмане не выяснила, потому что никого не спрашивала. И не собираюсь. Вы с Ричардом погнали волну на пустом месте. А я из-за каких-то воображаемых заговоров своей репутацией на рынке рисковать не стану.
Разговор начал принимать опасный оборот. Я-то позвонил Карен, чтобы сказать ей, да и самому себе, как много она для меня значит, а закончилось все ссорой.
– Ну-ну, не сердись. Прости меня. Давай оставим эту тему.
– Давай.
– Я еще позвоню.
– Звони. Пока.
И в телефонной трубке раздался резкий щелчок.
* * *
Несмотря на воскресный день, я отправился на работу. Дел на заводе было, как всегда, по горло. К моему приходу там уже находилась, похоже, половина сотрудников «Фэрсистемс».
Раздался стук в дверь, и в кабинет вошла Рейчел.
– Привет! – широко улыбнулась она мне.
Может, мне и показалось, но лицо у нее так и светилось. Выглядела она восхитительно.
– А, привет-привет... – Чувствуя, как вдруг зачастило сердце, я выдавил из себя подобие улыбки.
Она сразу заподозрила что-то неладное, улыбка с ее лица исчезла.
– Зашла спросить, нет ли у вас каких идей относительно того, что нам делать с Дженсоном.
– В данный момент мы, на мой взгляд, ничего предпринять не можем. – Не поднимая глаз, я с увлечением крутил в пальцах авторучку. – Вернемся к этому вопросу позднее.
– Хорошо, – упавшим голосом сказала она и повернулась к двери.
– Рейчел! – окликнул я ее.
– Да?
– Насчет вчерашнего вечера...
– А что насчет вчерашнего вечера? – Избегая встречаться со мной взглядом, она закурила сигарету.
Я и сам не знал, как подступиться к этой деликатной теме. Мне надо было, чтобы она со всей определенностью осознала, что я не хочу заводить наши отношения слишком далеко. И считал, что должен заявить ей об этом ясно и недвусмысленно. Принялся подыскивать подходящие слова.
– Сегодня утром я... это самое... говорил с Карен, – сообщил наконец я Рейчел.
– Вот как... – Она с уже знакомым мне отсутствующим видом выпустила к потолку тонкую струйку табачного дыма.
– Да.
Рейчел наконец посмотрела мне прямо в глаза – холодный отчужденный взгляд. Она стояла у порога, терпеливо ожидая от меня продолжения.
– Надеюсь, Карен в ближайшее время сможет выбраться к нам в Керкхейвен. Я бы хотел вас с ней познакомить.
– С удовольствием, – нехотя кивнула Рейчел.
– За ужином или еще что-нибудь придумать? – деловито поинтересовался я.
– Сойдет и за ужином.
– Вот и хорошо. Договорились. – Я схватил лежавшую передо мной брошюрку и сделал вид, что углубился в чтение. Это оказалось руководство по использованию копировальной машины.
Рейчел опустила глаза и прочитала название.
– Ох, у вас важные дела, не буду мешать, – без тени иронии проговорила она и вышла из кабинета.
Минут через десять я проходил мимо ее кабинета. Шторы там были опущены.
* * *
В тот вечер я перебрал. Выпил на несколько пинт пива больше, чем собирался. Однако в «Инч-Таверн» было тепло, и компания там собралась тоже очень теплая. Я примкнул к ней и с наслаждением погрузился в обсуждение разнообразных событий в жизни Керкхейвена, бросая время от времени взгляд на экран телевизора. Атмосфера в баре становилась все душевнее и душевнее, время летело незаметно.
Вышел я из «Инч-Таверн» за полночь. Ночной воздух приятно холодил щеки. Я взглянул на небо и увидел звезды. Мириады звезд неописуемой красоты.
И Керкхейвен тоже неописуемо красивое место, приятная деревушка. Люди здесь все такие приветливые, славные. Приятные, одним словом. Я среди них чувствую себя как дома, с умилением думал я, спускаясь по склону холма. Что ни говори, а приятно иногда пропустить глоточек-другой, даже полезно. И необходимо, а то в последнее время я стал относиться к жизни слишком серьезно.
На каменном мостике, под которым хлопотливо журчала Инч, я остановился. Засмотрелся на быстрые струи, мерцающие в лунном свете таинственными бликами. Они, подчиняясь неведомому закону, то тут, то там вспенивались крошечными бурунами и водоворотами. Вот проблема, которая увлекла бы моего отца. Загадка хаотичного движения вод нашей славной речушки. При этой мысли я громко хохотнул.
Я сошел с моста, но не успел прошагать и пяти ярдов, как услышал протяжный стон. Я замер, озираясь по сторонам. Никого.
Но вот опять! Стон доносился из кустов на берегу реки. Там, однако, было темно. Может, кто-то с моста свалился...
Я чуть ли не на четвереньках спустился по крутому склону оврага, взобрался на валун и стал всматриваться в непроглядный мрак. Ждал, когда глаза привыкнут к темноте.
Позади меня раздался негромкий шорох, и на затылок обрушился страшный удар. Перед глазами все померкло.
* * *
Я очнулся, ощущая щекой ледяной холод камня. Голова раскалывалась. Попытался подняться, но не смог. Пару минут полежал, собираясь с силами. Когда наконец встал, меня шатнуло. Пиво в желудке подступило к горлу, я согнулся в рвотных спазмах. Когда сумел распрямиться, несколько минут не двигался с места, никак не мог надышаться. Добрел на подкашивающихся ногах до дома и рухнул на кровать.
Будильник я не расслышал и проспал до одиннадцати. Встал, морщась от невыносимой боли в затылке. Позвонил сержанту Кокрину, который прибыл ко мне незамедлительно. Я рассказал ему все, что помнил, то есть практически ничего.
– Доложу инспектору Керру. Опросим жителей, возможно, кто-то из них видел у нас здесь посторонних, – пообещал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116